Защитникам Севастополя вернут шесть «потерянных» дней
Депутаты Госдумы намерены уточнить дату начала героической обороны города-героя в годы Великой Отечественной войны
Увы, и в законах бывают ошибки. Или неточности. Согласно разделу II перечня государств, городов, территорий и периодов ведения боевых действий с участием граждан Российской Федерации (приложение к Федеральному закону «О ветеранах») оборона Севастополя во время Великой Отечественной войны осуществлялась с 5 ноября 1941-го по 4 июля 1942 года. При этом началом обороны города считается издание приказа командующего Приморской армией генерал-майора Ивана Петрова о вступлении его в командование войсками Севастопольского оборонительного района.
«ПОТЕРЯВШИЕСЯ» ДНИ
Между тем на самом деле беспримерная оборона города-героя началась на шесть дней раньше. И Госдума намерена в июле исправить эту неточность, вернув защитникам Севастополя «потерявшиеся» дни. Как говорится в пояснительной записке к правительственному законопроекту с изменениями в ФЗ «О ветеранах», уточняющими дату начала обороны города Севастополя в период Великой Отечественной войны, «установлено, что войска перешли к обороне Севастополя 30 октября 1941 года во исполнение приказа заместителя командующего по сухопутной обороне Главной Военно-морской базы контр-адмирала Г.В. Жукова, определившего войскам рубежи и участки обороны».
Реализация данного закона не потребует дополнительных расходов федерального бюджета, так как и 30 октября 1941-го, и 5 ноября 1941 года оборону вели военнослужащие одних и тех же воинских частей, но восстановит историческую справедливость. В конце концов, за эти шесть дней на подступах к Севастополю погибли сотни советских солдат и офицеров.
«30 октября — “каноническая дата” начала обороны Севастополя, принятая еще в советской историографии, — говорит известный крымский историк, доктор наук, профессор Крымского федерального университета имени В.И. Вернадского Олег Романько. - Доказательством тому, например, - “Энциклопедия Великой Отечественной войны”, изданная в 1985 году под редакцией генерала армии, профессора Михаила Козлова».
«Я родилась и выросла в Севастополе, сорок лет работаю в музее, и мы всегда говорили и говорим о том, что героическая оборона города началась 30 октября, — подтверждает заведующая сектором истории Великой Отечественной войны Государственного музея героической обороны и освобождения Севастополя Ирина Агишева. — Иногда встречающаяся мне и моим коллегам дата 5 ноября ничего, кроме недоумения, у нас никогда не вызывала».
СВИДЕТЕЛЬСТВУЮТ ВЕТЕРАНЫ
Но, конечно, самые главные «свидетели» — участники событий без малого 76-летней давности. Как ни удивительно, но они есть и живут в Севастополе — это Иван Григорьевич Мацигор и Александр Романович Глушаков. Иван Григорьевич 4 июня отметил свое 95-летие. Александру Романовичу 17 июля стукнет 96. Их стойкости, энергии, жизнелюбию можно только позавидовать.
«5 ноября — неправильная дата, — считает Александр Глушаков. — Вы хотите доказательств? Я - живое доказательство! 30 октября я, курсант севастопольского Военно-морского училища береговой обороны имени ЛКСМУ, уже сражался с фашистами на подступах к Севастополю в районе Бахчисарая. Уже гибли наши товарищи!»
Эти слова подтверждает и его сослуживец Иван Мацигор. «Курсант Александр Мальцев был ранен, немцы подошли к нему вплотную и крикнули: “Рус, сдавайся!” — вспоминает ветеран, сдерживая слезы. — А он ответил: “Моряки не сдаются”, выхватил противотанковую гранату и взорвал себя вместе с фашистами».
РОЖДЕСТВО В АДУ
Севастополь — одна из величайших крепостей в истории человечества. Во время Крымской войны 1853-1856 годов англичане, французы, итальянцы и турки взяли этот город только ценой невиданных по тем временам потерь. Генерал-полковник фашистской армии Эрих фон Манштейн с немецкой педантичностью изучил историю первой героической обороны города, надеясь избежать ошибок, допущенных его предшественниками.
После прорыва советских позиций на Перекопе гитлеровцы попытались взять Севастополь с ходу, не дав отступающей Приморской армии занять оборону. Однако на защиту главной базы Черноморского флота поднялись моряки, курсанты и жители города, в жилах которых текла кровь героев минувших дней. 29 октября 1941 года в Севастополе было введено осадное положение и сформировано одиннадцать батальонов морской пехоты. Именно им, морякам и курсантам наскоро созданных подразделений, не обученным ведению сухопутного боя, вооруженным лишь стрелковым оружием, без танков и полевой артиллерии, пришлось в первые дни обороны противостоять натиску во много раз превосходящего по силе врага.
«Потери были огромными, танки, подходя на несколько сотен метров, буквально расстреливали нас, — вспоминает Александр Глушаков. — Все наше вооружение было - винтовки и бутылки с горючей смесью, в лучшем случае гранаты, их далеко не бросишь».
Не сумев захватить Севастополь с ходу, немцы осадили город. Манштейн хотел взять крепость уже к Рождеству, однако этот христианский праздник его солдаты встретили в… преисподней. Свидетельством тому — их собственное признание. «Севастополь держался. Доты и пулеметные точки поливали немцев огнем. И в этом аду войска Германии встретили Рождество. Не было свечей, звона колоколов и писем. Зачастую и для многих подолгу не находилось горячей пищи», — описывает те дни известный немецкий историк Пауль Карель в своей книге «Восточный фронт».
Сражение за Севастополь было для фашистов больше, чем просто сражение за город. — Это была битва за СССР в миниатюре. Гитлеровцы дали севастопольским укрепленным пунктам громкие «всесоюзные» имена: «форт Сталин» (365-я артиллерийская батарея в районе Мекензиевых гор, здесь же, на северной стороне, располагались форты «Ленин», «Молотов», «Волга», «Сибирь», «ГПУ».), «форт Горький-1» (30-я береговая батарея, расположенная в районе Любимовки), «форт Горький-2» (35-я береговая батарея на мысе Херсонес).
Однако гитлеровцы понимали: Севастополь нужно взять любой ценой. Последняя битва за город началась почти полгода спустя, в июне 42-го — после краха Крымского фронта. Поняв, что победить защитников города в открытом бою им не удастся, гитлеровцы решили просто стереть их с лица земли. 7 июня фашисты обрушили на головы севастопольцев всю мощь своего оружия. Пилоты 8-го авиакорпуса генерала фон Рихтгофена совершали две тысячи боевых вылетов в день. 1300 артиллерийских орудий, среди которых были такие чудовища, как мортиры «Карл» и железнодорожная пушка «Дора», пять суток кряду безостановочно утюжили город. Никогда во Второй мировой войне, ни до ни после этого, немцы не достигали такого массированного применения артиллерии.
ФОРТЫ КАК ФОРПОСТЫ
«Под Севастополем было сосредоточено около 70 процентов всей тяжелой артиллерии вермахта, в том числе «Дора — самая большая пушка, которая когда-либо была сделана руками человека, - рассказывает севастопольский историк Юрий Падалка. - Это орудие на 60 железнодорожных платформах в разобранном виде немцы перевезли из Франции, из-под линии Мажино, в Бахчисарай и установили на специальных железнодорожных путях для обстрела города-героя».
«Форт Сталин» пал только в последние июньские дни решающего, третьего, штурма Севастополя. Пал, когда в живых не осталось ни одного его защитника. «Это был, наверное, самый упорный противник, с которым нам приходилось встречаться», — записали немецкие штабисты в оперативной сводке 22-й пехотной дивизии. «Вот только один пример из многих, - свидетельствует Пауль Карель. - В одном доте прямым попаданием в амбразуру убило тридцать человек. Но десятеро уцелевших бойцов дрались точно дьяволы. Они стащили тела мертвых товарищей к разбитым бойницам, точно мешки с песком. «Саперы вперед!» - закричали пехотинцы. Огнеметчики направили жерла своих аппаратов на страшную баррикаду. Пошли в дело ручные гранаты. Некоторых немецких солдат рвало».
В нескольких километрах от «Сталина», в поселке Любимовка, сражался с фашистами «Максим Горький» — легендарная 30-я бронебашенная береговая батарея. «Тяжелые 305-миллиметровые снаряды, посылавшиеся из бронированных башен форта, именуемого «Максим Горький I», оставляли на дороге внушительные воронки. Большинство из моих земляков впервые слышали имя великого русского писателя, когда интересовались источником этих визжащих, завывающих снарядов, которые регулярно сотрясали участок земли перед нашей позицией», - вспоминал немецкий ефрейтор Готтлиб Бидерман в книге «В смертельном бою».
«Максим Горький» продержался на несколько дней дольше «Иосифа Сталина». Даже после того как немцы вывели из строя башни батареи, ее гарнизон на протяжении нескольких дней сражался с врагом внутри огромного бетонного бункера. За боем, который шел на батарее, пристально следили в штабе командующего обороной Севастополя вице-адмирала Октябрьского. Офицер-радист лейтенант Кузнецов каждые полчаса принимал сообщения «Максима Горького».
Приказ адмирала защитникам форта был прост: «Оборона до последнего человека». Поступило сообщение. Кузнецов принял его и передал: «Нас осталось сорок шесть. Немцы барабанят по нашей бронированной двери и требуют сдаваться. Дважды мы открывали смотровой люк и стреляли в них. Теперь это больше невозможно». Через полчаса пришло новое сообщение: «Нас осталось двадцать два. Готовимся подорвать себя. Сообщений больше не будет. Прощайте». Они сдержали слово. Командный пункт батареи взлетел на воздух. С взятием «Максима Горького» самая мощная советская крепость на северной стороне Севастополя оказалась в руках гитлеровцев. Становой хребет советской обороны был сломлен.
ПИРРОВА ПОБЕДА ГИТЛЕРА
В ночь с 28 на 29 июня немцы переправились через бухту на южную сторону Севастополя и фактически с ходу прорвали нашу оборону. Приморская армия отступила из города на мыс Херсонес, к 35-й бронебашенной береговой батарее, которую немцы называли «Максим Горький-2». Там скопилось более 100 тысяч человек.
30 июня в 9 часов утра командующий Севастопольским оборонительным районом вице-адмирал Филипп Октябрьский и член военного совета дивизионный комиссар Николай Кулаков отправили командующему Северо-Кавказским фронтом маршалу Семену Буденному телеграмму, в которой говорилось: «Противник усилил нажим авиацией, танками. Учитывая сильное снижение огневой мощи, надо считать, в таком положении мы продержимся максимум 2-3 дня. Исходя из данной конкретной обстановки, прошу Вас разрешить мне в ночь с 30 июня на 1 июля вывезти самолетами 200-500 человек ответственных работников, командиров на Кавказ, а также, если удастся, самому покинуть Севастополь, оставив здесь своего заместителя генерал-майора Петрова».
В тот же день, взвесив все за и против, командование фронтом и Ставка Верховного главнокомандующего разрешили эвакуацию Октябрьского и «ответственных работников». Казалось бы, оборона Севастополя должна была завершиться, но этого не произошло. Наоборот, начиная с 1 июля она открыла, может быть, свои самые героические и самые трагические страницы. На берегах Херсонесского полуострова оставались десятки тысяч защитников города, в том числе раненых, без боеприпасов, без продовольствия и без пресной воды. Несмотря на то что 3 июля Совинформбюро сообщило о том, что советские войска оставили Севастополь, они продолжали бороться. «Ожесточенные бои на мысе Херсонес длились еще несколько дней», — подтверждает историк Олег Романько.
В учебниках говорится о том, что героическая оборона Севастополя продолжалась 250 дней. На самом деле это не совсем так. Она продолжалась как минимум до 12 июля — на девять дней больше - девять проклятых дней, не учтенных ни Ставкой, ни Совинформбюро, ни газетой «Правда», никем… И возможно, это поле деятельности в том числе и для депутатов Государственной Думы, которые в будущем могут уточнить не только дату начала обороны города, но и дату ее окончания.
7158
