За 20 лет арктическая шапка уменьшилась на два миллиона квадратных километров

Маршрут только что завершившейся экспедиции Института океанологии — Архангельск — Баренцево море — Карское море — море Лаптевых — Восточно-Сибирское море. За 36 суток научно-исследовательское судно «Академик Мстислав Келдыш» прошло 5,2 тысячи морских миль (около 9,5 тысячи километров). Хождение за арктические моря совершили 77 научных сотрудников института. Теперь год, до следующего морского похода, они будут обрабатывать собранные материалы, формируя из них новые знания.

Поработать есть над чем, заверяет заместитель директора института по направлению Экология морей и океанов, доктор биологических наук, член-корреспондент РАН Михаил Флинт. Он возглавлял экспедицию «Арктика-2018». - Это название для краткости и не совсем точное, — уточняет Флинт. — Завершилась очередная, десятая, экспедиция по программе «Экосистемы морей сибирской Арктики». Итог десятилетия — 84,5 тысячи километров по северным просторам, почти год тяжелой, нередко круглосуточной работы в море.

- Часто говорят: Институт океанологии вернулся в Арктику. Но он фактически родом из нее, ей обязан своей судьбой. Основателями центра были известные ученые — полярники Ширшов, Зенкевич, Богоров, Безруков, Штокман.

- Вы правы. Отечественная океанология благодаря поддержке государства начала формироваться на полярных морях. Трудно поверить — в тяжелейшие двадцатые годы предсовнаркома Ленин подписал декрет о выделении средств на «корабль науки» — первое в России научно-исследовательское судно, легендарный «Персей». Более того, необходимое для него самое современное оборудование было приобретено за золото в Англии и Швеции. Комплексный подход позже предопределил научную идеологию Института океанологии, для которого Арктика всегда оставалась приоритетной. Только в 90-е годы, в годы развала и разрухи, оставшись без средств и научного флота, мы вынужденно ушли с Севера. Но при первой же возможности вернулись.

Сквозь льды и мифы

- Правильнее, наверное, говорить об арктическом развороте государства. Оно нашло средства на Арктику…

- Вынужден вас разочаровать: целевого финансирования ее изучения нет. Недостаточно и правовое обеспечение развития Севера. Многолетняя программа «Экосистемы морей сибирской Арктики» — инициатива института. Когда стали вновь поступать средства на экспедиционную деятельность, мы решили не делить их между морями-океанами, да и делить-то особо было нечего, а буквально «узурпировали» их для Севера.

- Почему все-таки Арктика?

- Потому что это свои, отечественные моря. Страна неизбежно займется их освоением, и необходимо быть готовыми к этому. Мировой океан — последняя неподеленная территория планеты. Ее передел или додел неизбежны. Уверен, начнется он с Арктики. На ней попытаются опробовать новые геополитические технологии.

- Вернемся к экспедициям. Жизнь подтвердила их необходимость?

- Несомненно. Мы получаем полное объективное знание о реакции экосистем на изменяющиеся условия, понимание накапливающихся экологических рисков. Изучаем важные для всей Арктики районы континентального склона. Районы, в которых мелководный шельф (100-120 метров) обрывается в глубины Центрального Арктического бассейна (более 2 тысяч метров). По всему Мировому океану они — зоны высокой биологической продуктивности, самые богатые промысловые места.

Арктика — не исключение. Наши экспедиции убеждают: северные моря не столь бедны, как считалось, но их богатства сосредоточены в узких локальных зонах, которые при обычном «шаге пространства» в 60 километров — расстоянии между точками наблюдения — чаще всего остаются незамеченными. Их размеры — от нескольких миль до нескольких десятков миль. Только сблизив точки наблюдений сперва до 30, затем до 4-5 километров (а некоторые показатели отслеживались непрерывно по ходу судна), стали фиксировать уникальные по биопродуктивности зоны.

В них северные экосистемы ничуть не уступают богатым южным.

Значительно улучшились и условия исследований. Континентальные склоны всегда были покрыты льдами. За 20 лет арктическая шапка уменьшилась в среднем на 2 миллиона квадратных километров. В Карском море, район мыса Желания, летняя кромка льда отодвинулась на север на 700 километров. Это примерно расстояние от Москвы до Петербурга. При чистой воде начинают активно работать не подледные, угнетенные экосистемы, а экосистемы открытого моря, дающие такую высокую продуктивность. В 1984 году при совместной экспедиции с немецкими учеными на континентальном склоне (на внешней границе шельфа моря Лаптевых) не обнаружили никакой продуктивности подо льдом. Во время нашей экспедиции через 30 лет пришли в то же самое место и увидели невероятный всплеск жизни.

Наши экспедиции подтвердили, что изменения климата, потепление повышают продуктивность уникальных зон континентального склона, но мало что меняют на самом шельфе. Сибирские моря богаче не становятся. Очень хорошо, что мы научились выделять зоны уникально высокой биологической активности. Необходимо точно знать, где расположены эти животворные центры, ключевые звенья арктических экосистем, чтобы не затрагивать их или минимально затрагивать.

Страшнее краба зверя нет

- Потепление все-таки принесло большую неожиданность…

- Я бы сказал, большую проблему — появление новых видов организмов — вселенцев, как мы говорим. Карское море буквально «оккупировано» крабом опилио, проще — стригуном. Его когда-то завезли из Берингова моря в Баренцево, а из него стригун проник в Карское. В 2011 году в маленьком научном трале мы увидели первого краба. Этим летом трал лопался от них.

У нас есть замечательный, созданный в институте аппарат-видеоплатформа. Она плывет над дном, показывая его в мельчайших деталях. Мы насчитали на одном гектаре почти две тысячи особей — очень много. Казалось бы, очень хорошо. Но беда в том, что пришельцы крайне активны, прожорливы. Они съели большую часть «местного населения». Крабы крайне агрессивны, заполняют все море, опускаются на глубины. Это коренным образом меняет экосистему. Пришельцы уничтожают даже те организмы, которые живут на дне, выполняя гигантскую работу — очищают осадки и воду от загрязнений. Но как бороться с «биологическим загрязнением», со всеми пришельцами — неизвестно. Море неспособно прокормить и коренное «население», и пришельцев.

- Но как нас учили, реки несут органику, питают моря.

- Это еще один миф, и очень, казалось, убедительный. Даже спутник подтверждает большое количество органики в речной воде. Но это в основном гумусные соединения. Они оседают надолго на дне. Обогащения воды не происходит. В реальности реки поставляют только пресную воду. Они «толстым одеялом» укрывают слои, богатые минеральными веществами, блокируют их поступление вверх. Перемешивания водной толщи не происходит. Сравните: осенью или весной крестьянин перепахивает, перекапывает, рыхлит почву, чтобы поднять питание для растения. В море такого обмена нет.

Мы столкнулись еще с одним феноменом. В устьях крупных рек формируются места интенсивного взаимодействия пресной и соленой воды, речной и морской. Они стоят неподвижно, блокируя все, что приносит река. В них происходит мощная концентрация жизни, потребляющей приносимые осадки. Это уникальные мощные биофильтры. Мы анализировали воду в начале таких зон и за ними. В первой пробе огромное содержание азота, так необходимого водорослям. Во второй, взятой где-то через 10 километров в море, азота ноль. Именно реки обуславливают жесткое вертикальное расслоение водной толщи. На арктическом шельфе сформировались двухслойные бассейны. И у каждого своя собственная жизнь — такая самостоятельность жестко лимитирует производство биоресурсов.

- Но одновременно природные биологические фильтры, как вы назвали, спасают моря от загрязнения.

- В этом их великое предназначение. Реки дренируют в Арктику 64 процента всей российской территории — ежегодно приносят около ста миллионов тонн чужеродных отходов — от канализационных до радиационных. Если бы не блокада и переработка их на месте, то во что бы превратились сибирские моря. Когда человек приходит на Север хозяином, он должен именно по-хозяйски знать и оберегать ключевые центры его экосистем, чтобы не погубить их по незнанию или корысти ради. Вот недавно выдана лицензия на поисково-разведочное бурение вблизи одной из зон воспроизводства жизни в Карском море. Разрешение не содержит никаких условий или ограничений. Думаю, что те, кто выдал лицензию, и буровики понятия не имеют об уникальности района…

Уже приступили к углублению обского эстуария. Землечерпалки разрушают столетиями формировавшийся естественный фильтрационный барьер. Без него вся грязь напрямую устремится в море. Я обратился с письмом в Правительство о недопустимости таких действий. Разбуривается один участок в нескольких десятках километров от могильника с радиоактивными отходами. Опять-таки не предусмотрены меры по безопасности, по устранению последствий возможного ЧП. А таких могильников, захоронений, в Карском море тьма…

«Зеленые спекуляции»

- Зарубежные эксперты оценивают его как огромный сплошной могильник, ставший угрозой не только для России, но всей Арктики и окружающих ее стран.

- Это, безусловно, намеренные преувеличения — «зеленые спекуляции». Мы занимаемся захоронениями твердых радиоактивных отходов более десяти лет, и у меня есть все основания утверждать, что сегодня они безопасны. Многое нам удалось сделать этим летом — закартографить десятки объектов на дне, взять пробы грунта для анализа. Когда-то в МЧС была очень хорошая программа «Составление реестра особо опасных морских объектов». Институт участвовал в ней как соисполнитель. Но в 2015 году государство прекратило финансирование программы. Реестра захоронений так и нет. Нет и главного решения — что делать: поднимать, провести переконсервацию отходов?

Прежде всего необходимы закон о радиационной безопасности Севера и комплексная программа, устанавливающая ответственность министерств за ее реализацию. Проблема, без преувеличения, важнейшая. И поскольку ею всерьез не занимаются, она постоянно разрастается и обостряется. Вопреки прежним ожиданиям заливы, в которых затоплены контейнеры с отходами, блоки, узлы ядерных реакторов, интенсивно обмениваются водами с морем. Значит, в случае утечки радиации под ударом окажется и оно. Отметили мы и сползание ледников на Новой Земле в море. Эти ледники пережили десятки ядерных взрывов и набрали большое количество радиации. Теперь тоже понесут ее в море… Надежды на то, что донные осадки навсегда «упакуют» опасные объекты, не оправдались. Пора действовать самим…