Вячеслав Фетисов: 6:0 — хороший результат!
Живой легенде отечественного хоккея и законодателю 20 апреля исполнилось 60 лет
Вячеслав Фетисов. Фото: ПГ /Владимир Афанасьев
Он сумел добиться столько, что хватило бы на несколько спортивных звёзд. Живая легенда отечественного хоккея, бывший глава Росспорта, законодатель, имеющий опыт работы в обеих палатах российского парламента… В каждом амплуа Вячеслав Фетисов, которому 20 апреля исполняется 60 лет, сохраняет стремление победить - победить прежде всего себя в новых и трудных обстоятельствах. Возможно, именно благодаря этому сегодня у него получается так же вести людей за собой, как раньше это он делал, будучи самым молодым капитаном команды в истории ЦСКА и сборной страны. С первым заместителем главы Комитета Госдумы по физической культуре, спорту, туризму и делам молодежи встретился корреспондент «Парламентской газеты».
Что наша жизнь? Хоккей!
- Вячеслав Александрович, вы были игроком, тренером, работали министром, сенатором, теперь депутатом. Такого «набора» ни у кого, кроме вас, нет. При всём многообразии можете выделить какое-то своё достижение, которое особо дорого?
- Моя хоккейная карьера — это более 1800 официальных игр, 23 профессиональных сезона. Это 73 титула, которые завоевал в качестве командного игрока. Можно, конечно, что-то из этого выбрать, но за каждым без исключения успехом стоит совсем не гламурная жизнь. Это труд, пот, кровь, преодоление, иногда слёзы. Это умение правильно расставить приоритеты.
- Говорят, первая большая победа в спорте как первая любовь. А вы помните свои первые большие титулы?
- Конечно, и помню хорошо. Это три молодёжных чемпионата мира, на которых познакомился и сошёлся с ребятами, с которыми после прожил всю жизнь в хоккее. Это был тот успех, который меня правильно сориентировал в жизни.
- Сейчас многие забыли, но эксперты вспоминают чемпионат мира по хоккею в Праге в 1978 году как судьбоносный. На радостях Владислав Третьяк сразу после сирены в финале разбил клюшку об лед, тренер Виктор Тихонов не стеснялся плакать на скамейке… Вы участвовали в том чемпионате. В чём его особенность?
- Забыть его сложно: за победу всю команду наградили орденами, включая два ордена Ленина — неслыханная история для чемпионатов мира! И я получил тогда свой первый орден «Знак Почёта». В Праге было много политики (сохранялось напряжение из-за ввода советских войск в Прагу в 1968 году, в связи с чем в чешской столице негласно праздновали юбилей Пражской весны. - Прим. ПГ). Чехи на тот момент выиграли два предыдущих чемпионата мира, они были сверхмотивированы. Нам надо было в последней игре с ними выигрывать с разницей в две шайбы - тогда становились чемпионами.
- И это притом что у чехов была лучшая защита…
- Они были лучшей командой в мире. И игра с ними получилась крутая — мы выиграли 3:1. А я стал лучшим защитником чемпионата мира в 20 лет.
- Какое ваше главное разочарование в хоккее?
- Думаю, это проигрыш на зимней Олимпиаде в американском Лейк-Плэсиде в 1980 году (сборная СССР в итоге уступила по очкам хозяевам турнира во многом из-за того, что проиграла команде США в решающих матчах за 1-4-е места. — Прим. ПГ). Этот опыт мне пригодился навсегда: никогда нельзя недооценивать соперника и рассчитывать только на себя.
- В 24 года вы стали капитаном сборной СССР по хоккею. Тяжело было?
- В статусе капитана выводил сборную на лед на Играх в Сараеве-1984 — в команде играли много молодых ребят, опыта практически не было, зато было колоссальное напряжение. Проиграть второй турнир подряд мы не имели права. Поэтому турнир для нас получился не очень красивым по игре, но результат был важнее. И мы выиграли! Эта победа осуществила мою мечту - я стал олимпийским чемпионом.
- Следующую Олимпиаду в Калгари-1988, когда советская «Красная машина» завоевала свое последнее в истории олимпийское «золото», называют лучшим вашим турниром. Согласны?
- Пожалуй, да — это был для меня турнир-праздник. В Канаде понимают хоккей: на матчах 20-тысячный стадион был постоянно забит зрителями… По атмосфере, кстати, Калгари-1988 напомнил мне Сочи-2014 без всяких натяжек.
- Тогда в Калгари во всей красе себя проявила наша великая пятерка: Фетисов — Касатонов - Крутов - Ларионов - Макаров. Некоторые иностранные комментаторы говорили: они понимают друг друга так, будто все пятеро родились одновременно от одной матери. А в чём секрет такого вашего взаимодействия на площадке?
- Когда мы в 1981 году стали первой пятеркой страны, то самому старшему, мне, было 23 года, а самому младшему, Игорю Ларионову, было всего 20 лет. Знаете, что самое интересное? Мы, будучи очень молодыми, не боялись большой ответственности — мы её искали. И стали настоящими братьями, постоянно обсуждали, что будем делать в игре. Мы понимали, что нас опасаются и будут искать «противоядие», и всегда готовили «сюрпризы». Для нас этот креатив был подлинной свободой, и именно её мы и старались выплеснуть на лёд. И бороться против этого было нереально - когда пять человек творят, как единый организм! Те пять лет, которые мы играли вместе, - самые лучшие годы в моей карьере игрока.
«Красный майор» в Нью-Йорке
- С падением Советского Союза некоторые из наших хоккейных звёзд бежали за океан в НХЛ. Вы пошли против течения и решили отвоевать своё право уехать по закону. Не жалеете о тех силах, которые были потрачены на борьбу с системой?
- Нет, конечно. Мне всегда был противен рабский подход к игрокам. А когда советская власть стала распродавать игроков — это перешло всякие границы. Поэтому в конце 80-х тогда не соблазнился на то, чтобы убежать, стал бороться за своё право уехать по закону. Многие тогда отвернулись от меня, испугались. Остались только самые близкие: семья, жена Лада, друзья-музыканты Саша Розенбаум, Стас Намин, Иосиф Кобзон, артисты Саша Фатюшин и Саша Абдулов, великая спортсменка Ирина Роднина… Был и ультиматум Ларионова - Крутова - Макарова в мою поддержку. Мы поборолись за свои права, не понимая ещё толком, что такое демократия и свобода выбора.
- В 1989 году вы приехали играть за океан с титулом лучшего защитника мира в клуб НХЛ «Нью-Джерси Девилз». И отношение к вам в команде было поначалу сложным…
- Да, политика сыграла свою роль. Холодная война ещё шла, а я играл в Нью-Йорке, где вся пресса была антисоветской — прозвали в СМИ «красным майором». В раздевалке чувствовалось, что тебя не любят по одной причине - ты родился в СССР. Были и ухмылки, и отказ «прикрыть спину» в игре, что в таком жёстком виде спорта, как хоккей, неприемлемо… Было два варианта - уехать или пробиваться через все обстоятельства.
- Вы выбрали второе. В итоге в 39 лет выиграли первый Кубок Стэнли в составе русской пятерки с «Детройтом», потом был второй кубок. Но прежде случилась страшная авария — ваш партнёр по русской пятерке Владимир Константинов и массажист команды Сергей Мнацаканов стали инвалидами… Вы были в той машине, но карьеру продолжили. Как на вас повлияли те события?
- Мне, конечно, по сравнению с ребятами очень повезло. Хотя «поломался» я достаточно серьёзно, и в тот момент всё, о чем думал, — восстановиться и вернуться в команду, чтобы сыграть там за себя и за Володю. Чтобы максимально помочь семьям Сергея и Владимира, мы с ребятами из «Детройта» создали фонд, в который собрали около пяти миллионов долларов, участвуя в автограф-сессиях и других благотворительных акциях. Фактически на эти деньги обе семьи и существовали.
А вот руководство «Детройта» нас не поддержало. Суды мы все проиграли. Это и сейчас представляется непонятным: водитель машины по фамилии Гнида (на самом деле — Ричард Гнайда. - Прим. ПГ) не тормозил, а явно жал на газ в тот момент, когда мы врезались в дерево. Уснул он, педаль перепутал или делал это умышленно - не знаю. Но вопросы остались.
- После завершения карьеры в 1998 году вы получили уникальное для советских хоккеистов предложение поработать тренером в клубе НХЛ. Но приняли вы его не сразу. Почему?
- Хотел взять передышку, заняться, как многие в то время, бизнесом. Но тем не менее меня уговорили, и я бесконечно благодарен тем, кто буквально с лавки сразу же перевел меня за лавку (тренер во время матча стоит за спинами хоккеистов, сидящих на лавке запасных. — Прим. ПГ). Хоккей раскрылся для меня с другой стороны - очень многому научился, работая в «Нью-Джерси» с лучшим менеджером мира Лу Ламорелло, в самой эффективной спортивной лиге мира НХЛ. Приходилось работать по 20 часов в день - это был для меня совсем другой режим (улыбается). Будучи вторым тренером, вместе с Ларри Робинсоном создали одну из лучших команд лиги. Важно, что это была молодая команда, которая выиграла Кубок Стэнли.
- В 2001 году вы получили предложение от Президента России возглавить олимпийскую сборную в Солт-Лейк-Сити-2002. Там завоевали не привычное для вас «золото», а только «бронзу». Не пожалели, что согласились возглавить сборную?
- Конечно, нет! Это была сложная задача — меня пригласили в команду, состав которой уже наполовину был заявлен на Олимпиаду. Но самое сложное в этой ситуации - собрать вторую половину. Приходилось учитывать многие моменты, в том числе психологию отношений между игроками. Мы заняли третье место, хотя могли выиграть: нам не засчитали «чистый» гол при счёте 3:2 в полуфинале с США. Было бы иначе, мы на моральном преимуществе могли выиграть те Игры.
«Расстрельная» должность
- Сразу после этого вас уволили из «Нью-Джерси», но при этом вам поступило сразу три предложения стать главным тренером клуба НХЛ. Вы могли войти в историю как первый главный тренер-иностранец в НХЛ, но отказались. Почему?
- В 2002 году после Олимпиады мне позвонил Владимир Владимирович Путин: «Прилетай, есть разговор». Я прилетел, и мы больше часа говорили в кабинете у президента: о современном спорте, об Олимпийских играх, о том, что необходимо сделать в России, чтобы наш спорт стал соответствовать своей славной истории и современным требованиям и тенденциям. И что очень важно — как встраивать Россию в те международные отношения, которые к тому моменту в мировом спорте менялись. Прежде всего это касалось борьбы с допингом - недаром Олимпиада в Солт-Лейк-Сити в этом отношении стала одной из самых скандальных для нашей сборной.
В 2002-2008 гг. — председатель Государственного комитета РФ по физической культуре и спорту, глава Федерального агентства по физической культуре, спорту и туризму, глава Федерального агентства по физической культуре и спорту (Росспорт). С 2008 г. — член Совета Федерации от Законодательного собрания Приморского края. 18 сентября 2016 г. избран депутатом Госдумы седьмого созыва по Подольскому одномандатному избирательному округу №124, первый зампредседателя Комитета по физической культуре, спорту, туризму и делам молодежи.
Заслуженный мастер спорта СССР, заслуженный тренер, тринадцатикратный чемпион СССР, обладатель Кубка СССР, восемь раз признавался лучшим защитником СССР, дважды — лучшим хоккеистом сезона, трижды — лучшим игроком СССР. Трижды признавался лучшим игроком Европы, пять раз был назван лучшим защитником мира, семь раз входил в символическую сборную мира. Семикратный чемпион мира, восьмикратный чемпион Европы, двукратный олимпийский чемпион, обладатель Кубка европейских чемпионов (1997, 1998, 2000), обладатель Кубка Канады, обладатель трех Кубков Стэнли (два раза как игрок и один как тренер). В 2005 г. включен в Зал славы Международной федерации хоккея.
Во время разговора Владимир Владимирович предложил мне возглавить Госкомспорт России. Хотя и сказал, что многим уже предлагал, но никто не соглашался. В их числе, кстати, был и будущий министр спорта Виталий Мутко. Я согласился — не считал возможным отказать в тот момент президенту. Хотя, как потом понял, должность была, скажем так, малоинтересная: разрушенное хозяйство, на всё про всё бюджет в 1,9 миллиарда рублей (причём более миллиарда уходило профсоюзам на уплату аренды помещений под спортивные школы — абсурд!)… Президент сказал: «Я же предлагаю тебе команду, которая больше любой команды в НХЛ. И намного большую ответственность». После этих слов я отказаться не мог - и в этот момент распрощался с мечтой стать главным тренером клуба НХЛ. Разговор был в марте, а 30 апреля 2002 года я уже приступил к обязанностям главы Госкомспорта. И даже представить себе не мог, в какой разрухе находился тогда российский спорт…
- Говорят, что когда в здание на Казакова, 18, приехали премьер Михаил Касьянов и вице-премьер Валентина Матвиенко, чтобы представить вас как председателя Госкомспорта коллективу, в зале коллегии стояли алюминиевые столы. Правда или выдумка?
- Правда, но не вся. Когда они вошли в зал, прямо перед ними на стол упала часть штукатурки. Поэтому они меня представили по-быстрому — вот вам Фетисов, он всё здесь приведёт в порядок (смеется). Вообще здание было в ужасном состоянии - одна сгоревшая полностью центральная часть усадьбы чего стоила! А через неделю у нас появились какие-то ребята из «Спартака» и сказали, что на месте усадьбы будут строить футбольный стадион - всё, мол, согласовано. А вам, говорят, предлагаем переехать в помещение детсада - здесь, мол, недалеко. Пришлось им сказать, чтобы разворачивались и шли, откуда пришли.
- Не боялись потерять на такой «расстрельной» должности весь тот авторитет, который потом и кровью добывали в спорте?
- Прекрасно понимал: в такой ситуации имя работает сначала на тебя. Но если ничего не получается, то оно работает уже против тебя. Помню, что бюджет был свёрстан, но мне удалось за неделю, походив по кабинетам Минфина, увеличить его значительно. Но все спортбазы находились под угрозой банкротства и дальнейшей приватизации — там и публичные дома были, и наркоторговля, и даже работорговля… У нас была целая война за них.
Например, на базе «Озеро Круглое» часть территории уже была огорожена — некоторые спортивные чиновники подсуетились, чтобы построить себе дачи. Пришлось обращаться к губернатору Подмосковья Борису Громову - отвоевывали территорию обратно. А в зале, где тренировались наши звезды спортивной гимнастики - великие Алексей Немов и Светлана Хоркина, которые готовились к Афинам-2004, - окна были заколочены, а ямы для приземления были полны воды. Я чуть с ума не сошел, когда это увидел! Мы приезжали туда вместе с Галиной Кареловой в 2003 году, тогда она была вице-премьером по социальным вопросам (сейчас - вице-спикер Совета Федерации. - Прим. ПГ). Она в буквальном смысле слова ушла оттуда в слезах… Примерно то же самое происходило с базой в Новогорске - забитые фанерой окна, прогнившие полы, потолки…
- Правда, что в это же время ещё одну нашу базу — центральный стадион и яхт-клуб в Сочи - вам предложили выкупить некие бизнесмены, а вы наотрез отказались?
- Да, было такое. Пришлось сказать, что Фетисов стадионами не торгует. Думаю, нам тогда удалось сохранить не только авторитет власти, но и шанс на проведение в будущем Игр в Сочи-2014.
- Вы — первый руководитель спорта в современной России, который разработал госпрограмму развития на десять лет вперед. Какие механизмы удалось включить тогда, что работают и по сей день?
- Под эту сложнейшую задачу мы создали специальный экспертный совет под руководством доктора экономических наук, профессора Владимира Квинта — в него вошли сразу шесть членов Российской академии наук! С привлечением таких сил нам удалось разработать ФЦП развития спорта в России на 2006-2015 годы. Искренне благодарен всей команде Росспорта за этот колоссальный труд. В то время так далеко никто, кроме нас, не заглядывал. Вот лишь один показатель - спортивный бюджет страны по некоторым направлениям увеличивался в 40 раз! С тех пор все базы приобрели самый современный вид, были оснащены самым передовым оборудованием и инвентарём. Наши сборные обрели единую фирменную и узнаваемую экипировку, для всех национальных команд был разработан необходимый рацион питания. Олимпийские ветераны стали получать президентскую стипендию, её же до конца жизни получают те, кто выиграл Игры. Эти нормы работают, нигде в мире такого больше нет.
Мы должны были построить по этой программе четыре тысячи современных объектов в России — катки, бассейны, многофункциональные залы и так далее. Примерно по 50 объектов в каждом регионе, в том числе за счёт софинансирования из федерального бюджета. Мы держали руку на пульсе, контролировали процесс, строили. Основной объём строительства должен был прийтись на 2010-2015 годы. Те, кто пришел после нас, от этого отказались. Бог им судья.
Нужен сильный переговорщик с WADA и МОК
- Сегодня на фоне допинг-скандалов последних лет трудно поверить, что всего десять лет назад россиянин был реальным кандидатом на пост президента Всемирного антидопингового агентства (WADA). Этот кандидат — вы. Расскажите, как это произошло?
- В конце ХХ века Международный олимпийский комитет (МОК) обратился к странам — участницам олимпийского движения с предложением на паритетных началах создать WADA. Потому что МОК видел большую угрозу спорту именно со стороны допинга. Начался процесс создания агентства. Но мы тогда в этой работе никакого участия не принимали - за что, кстати, и расплатились допинг-скандалами в Солт-Лейк-Сити-2002. Мы не платили взносы, не участвовали в разработке новых антидопинговых правил и так далее. И одной из главных моих задач, когда вошел в должность руководителя российского спорта, - встроить Россию в новый международный формат. Летом 2002 года на первом совещании министров спорта стран Европы я заявил о дискриминации и неуважении к России и странам Восточной Европы - мы никак не были представлены в новой антидопинговой системе международного спорта - и предложил ввести для нашего представителя новое дополнительное место в WADA.
В декабре 2002 года нам удалось добиться права на проведение конференции министров спорта Европы в Москве — туда я пригласил Ричарда Паунда, президента WADA. Он прилетел и не только поддержал мою инициативу, но и рекомендовал меня на пост представителя Восточной Европы. Так и произошло, и с 2002 года я представлял ПАСЕ в WADA. Так мы начали выстраивать отношения - без этого нам точно не дали бы провести Олимпиаду в Сочи и другие крупные турниры. Параллельно меня трижды избирали главой комитета спортсменов WADA - избирали сами спортсмены, которые представляли все континенты. То есть позиции у нас были очень хорошие. И в 2005 году я действительно имел все шансы, чтобы стать президентом WADA. Однако этого не случилось — на меня вовремя не прислали документы из России, хотя мою кандидатуру заявлял лично глава МИД России Сергей Лавров. Почему так произошло? У меня есть предположения, но пока рано говорить об этом. Скажу лишь одно - история эта очень и очень странная…
- Тогда же в 2005 году началась работа по продвижению Сочи-2014. Удалось выиграть заявку и на Универсиаду-2013, и на чемпионат мира-2018 по футболу. В России проводится большое количество крупных мировых турниров — некоторые считают, что их слишком много…
- Ключевой момент — это отношение к наследию того или иного соревнования. Мы видим, что в других странах после турниров стадионы ломают, вместо них строят жильё или что-то ещё. У нас все происходит по-другому - стадионы становились частью инфраструктуры регионов, работали на долгосрочное развитие, а не на сиюминутный результат.
Отдельно хочу поблагодарить всю команду Росспорта за кропотливую работу по продвижению заявки Сочи-2014 и получение права на Универсиаду-2013 в Казани. Мы сумели объединить усилия и ОКР, и заявочного комитета — и мы добились результата.
- На ваш взгляд, возможно ли преодолеть кризис в наших отношениях с WADA?
- Точно знаю одно — они хотят взаимодействовать. Серьёзный конфликт с Россией никому не нужен. И нам надо наладить контакты и в рабочем порядке решать проблемы. Как пример - ситуация с мельдонием. Этот препарат попал под мониторинг WADA за полтора года до того, как стал запрещенным. И всё, что надо было сделать руководству российского спорта, - услышать сигнал и активно доказывать, что препарат не является запрещённым. А если это не удалось, то исследовать его кумулятивный эффект при продолжительном применении (например, о том, что он выводится из организма не 48 часов, как написано в инструкции, а не один год), предоставить данные соответствующих медицинских исследований и договориться о переносе сроков введения мельдония в чёрный список WADA. Это чисто рабочий момент, и мне представляется, что мы сами здесь недоработали.
- Признать доклад Макларена полностью для нас неприемлемо. С другой стороны, это выставляется непременным условием для того, чтобы Россия была восстановлена в WADA и МОК. Какой выход из этого?
- Нам нужен тот человек, который может поехать на переговоры и вернуть доверие российскому спорту. И одновременно дать уверенность нашим спортсменам и тренерам, что мы больше никогда не будем изгоями. Уверен, нас готовы слышать, если будет действительно сильный переговорщик. Сейчас в мире много спортсменов, которые раздражены на наших атлетов. Кому-то, например, из них в своё время перешли золотые медали наших лыжниц, пойманных на допинге. Поверьте, это очень унизительно для спортсмена - получать медаль не на пьедестале, а по почте. И такие нюансы тоже надо знать и учитывать, приезжая на международные переговоры. Как и то, что главная задача МОК - дать шанс «чистым» спортсменам побеждать.
С другой стороны, нам должны объяснить, почему тот же МОК принял беспрецедентно жёсткое решение в отношении ряда наших тренеров и спортсменов накануне Пхенчхана. Ведь это явно работает на подрыв доверия. Пусть они дадут свой ответ. Но не в рамках обвинений, а в рамках рабочих отношений.
Хоккей равных возможностей
- Что ответили бы тем, кто сегодня говорит: победа сборной России по хоккею в Пхенчхане-2018 не «настоящая», так как не было игроков НХЛ, а в финале мы играли с «нехоккейной» Германией?
- Ответил бы, что олимпийская победа всегда настоящая. Всё остальное — разговоры «в пользу бедных». Что касается игроков НХЛ, то шанс приехать в Южную Корею был у всех - не все им воспользовались. Почему? Этот вопрос пусть каждый задает себе сам. Лично мне было приятно, что в Пхенчхане зажглась звезда Никиты Гусева - он играл у меня в своё время в ЦСКА, хотя многие говорили, что у него нет больших перспектив. Никита сотворил все четыре гола в финале - этот результат уже вошёл в историю хоккея!
Но сейчас надо думать, как с «золотым» результатом в Пхенчхане-2018 развивать хоккей в стране дальше.
- А что именно надо делать?
- Создавать территорию равных возможностей в КХЛ. Думаю, в ближайшее время от системы «клубных олигархов» нам не уйти, но такой системы нет в НХЛ, не было такой системы и в СССР. А равные возможности в клубах дают возможность определить, кто действительно хороший менеджер, тренер, игрок, определить через них «точки роста» клубного хоккея. И мы должны к этому прийти — нельзя успешно развивать лигу, где в половине клубов игрокам вовремя не платят зарплату.
Всё-таки в Пхенчхане-2018 мы были в 55 секундах от позора, который не смыли бы никогда (в финале за 55 секунд до конца третьего периода Россия проигрывала Германии 3:2. — Прим. ПГ). И это тоже надо осознать - у нас есть проблемы, которые при участии всех сильнейших на турнире пока решать очень сложно.
- Над чем сейчас работаете как законодатель?
- Разгребаем то, что осталось нам в «наследство». У нас много вопросов, требующих решения: например, закон о спортивной подготовке, который мы с коллегами по «Единой России» сейчас активно прорабатываем с учётом новых реалий. Ведь в том же Российской антидопинговом агентстве (РУСАДА) произошла интересная вещь — мы создавали организацию как общественную, а потом Минспорт стал одним из учредителей. После уже его в спешке вывели из состава учредителей… И с кого сейчас спросить, что в своё время такие решения вообще принимались?
У нас же сегодня зачастую дублируются функции Олимпийского комитета России (ОКР), Минспорта, общероссийских спортивных федераций. Думаю, что в министерстве есть чем заняться, кроме сборных команд. Например, строительством общедоступных спортсооружений по всей стране, повышением социального статуса детского тренера, созданием региональной модели развития спорта, системой соревнований, которая должна выявить каждого талантливого ребёнка вне зависимости от того, в каком регионе он родился. И сделать всё возможное, чтобы исключить дискриминацию детей по социальному признаку — сегодня тот же хоккей становится спортом для богатых…
Детский спорт должен стать в стране инструментом воспитания, достижения успеха, формирования здорового образа жизни — это на сегодня единственная альтернатива алкоголю, наркотикам, табаку. И единственная возможность вернуть детей из виртуального мира на нашу землю.
- Сегодня вы играете в Ночной хоккейной лиге вместе с министрами, иногда с президентом. Обсуждаете ли вы политические вопросы — например, отношения с WADA?
- Нет, такие темы на хоккее точно не обсуждаются. Просто у нас есть место, где мы получаем радость от игры, от общения. А для меня с возрастом общение приобретает особый смысл. Хочется идти туда, где тебе интересно, где тебе рады. Может быть, поэтому из всех моих друзей никто за прошедшие годы не «откололся», не потерялся. Со всеми сейчас поддерживаю хорошие отношения. Неплохой результат, верно?
«Я вижу себя молодым…» Артистам вообще всегда сложно играть известных людей, которые живут рядом. Сложно было и нам, создателям фильма, первым показывать нашим героям то, что получилось. Я сидел у экрана дома у Вячеслава Фетисова, а он сзади меня. И вот на протяжении четырех часов я слышал сопение. Все, думаю, провал. Но по окончании просмотра он сразу же сказал, что ему очень понравилось. Какие-то упущения наверняка простил. Мы же не можем рассказать в художественном кино всю жизнь… Но иногда, когда мы видимся с Вячеславом, сидим в ресторане, он нет-нет, да и скажет мне: «А я все-таки на тебя в суд-то подам!»
7491
Ещё материалы: Вячеслав Фетисов
