Военный корреспондент Лилия Карастоянова

О годах, проведенных Лилей в Пионер-доме, много лет спустя вспоминал ее воспитатель Я.Е. Берлин: «Лилия была очень скромной девочкой. Она никому не рассказывала о своем детстве в городе Ломе, о том, кто ее родители. Лилия хотела ничем не выделяться среди ребят, быть как все. Она была славной девчушкой, умела хорошо ладить с детьми. К ней тянулись младшие ребята, и она находила с ними общий язык. Лилия хорошо училась, пела, рисовала, а в старших классах стала редактором школьной стенной газеты. Здесь она стала пионеркой, а позднее вступила в комсомол». Рассказывая своим подругам о дочери,  Георгица удивлялась ее самостоятельности, серьезному, почти взрослому отношению к жизни.

 

Вторым домом для Лилии, ее сестры и брата стала квартира Е.М. Ярославского и его жены К.И. Кирсановой. Клавдия Ивановна была близкой подругой Георгицы, и та подолгу жила у них во время своих приездов в Москву. Лилия тоже часто бывала на улице Грановского, всегда встречая понимание и заботу в этой большой и дружной семье. После окончания семилетки она поступила на рабфак и поселилась в квартире Ярославских, где прожила несколько лет, пока не начала самостоятельную жизнь.

 

До прихода в 1937 году в «Комсомольскую правду» Лилия работала в Издательстве «Молодая гвардия», в редакции газеты «Правда». В ранней молодости она успела пережить неудачное замужество, разрыв с любимым человеком, рождение ребенка. В «Комсомолке» у Лилии начался новый этап жизни: большая интересная работа, множество увлекательных дел, а главное — встреча с человеком, который стал для нее любящим мужем, верным другом и отцом пятилетнего сына Лени. Александр Слепянов был заведующим отделом комсомольской жизни, Лилия работала дежурным секретарем редакции.

 

Скромное жилище в дачном поселке Издательства «Правда» в Серебряном Бору стало местом, где они провели счастливый предвоенный год.

 

Корреспондент «Комсомольской правды» Карл Непомнящий в очерке, посвященном Александру Слепянову, так описывает его: «Это был высокий, худой, очень сдержанный в своих словах и чувствах юноша. Вдумчивый, всегда внутренне собранный, он и в юности писал трудно, то есть писал много, но не все печатал. Сердился на себя, когда не выходила статья такой, какой он ее задумал. В «Комсомолке», где всегда ценится свежее слово, хорошая идея, где с давних времен объявлена война штампам, он нашел себя. Жил газетой, любил полосы, пахнущие типографской краской, любил бессонные ночи в редакции…»

 

Огромную любовь к матери, стремление быть вместе с ней Лилия испытывала всю свою жизнь. Георгица редко бывала в Советском Союзе. Для нее, как и для большинства людей этого круга, работа, борьба была на первом месте, а все личное — на втором. Те, кто близко знал Георгицу Карастоянову, называли ее «пламенная Гица». Дочь унаследовала многие черты материнского характера.

 

Лилия, как и другие сотрудники «Комсомолки», выезжала в командировки, дежурила по редакции. Она была счастлива, когда в газете появлялась ее корреспонденция или большая подборка писем читателей, подготовленная с ее участием. Получая замечания из-за допущенных ею промахов, сильно переживала и утешалась лишь тем, что ее не выделяют и поступают как со всеми работниками редакции.

 

В первые месяцы Великой Отечественной войны Александр Слепянов, окончив курсы политработников, ушел на фронт. Лилия «атакует» руководство газеты, просит, требует отпустить и ее в действующую армию. Ей отвечают отказом. В эти месяцы с особой силой проявляются ее высокие душевные качества: она помогает друзьям, посещает семьи фронтовиков, заботится об их детях. Работая в выездных редакциях в Куйбышеве, Вологде, Саратове, Лилия отдает все силы любимой профессии, но мысль о том, что ее место на фронте, не дает ей покоя. Живя в СССР, она всегда помнила о Болгарии, мечтала вернуться в родные края. Так сложилось, что Советский Союз стал ее второй Родиной, и она была готова погибнуть за нее, если потребуется.

 

 

 

Муж регулярно пишет Лилии с фронта, и это помогает ей жить и работать. Их переписку нельзя читать равнодушно.

 

«Лилюшенька — женушка моя! Нет, видно, чувства нежнее, чем я питаю к тебе. Вот ушла ты. Я долго смотрел тебе вслед, на твою фигурку — изящную, грациозную. Броситься бы за тобой, обнять и держать, держать, не отпуская.

 

Родная моя! Труженик мой мужественный. Ведь ты отлично умеешь переносить трудности. И сейчас в «Комсомолке» переносишь их прекрасно. Твои большие способности, твой умелый подход к людям дополнились теперь хорошим трудовым рвением, неустанностью, упорством. Я горжусь тобой, любимая, горжусь и хочу быть достойным тебя. Как мечтаю я о той минуте, когда страшная фашистская пуля будет истреблена и жизнь, чудесная, неповторимая, засверкает, запоет как прежде и еще лучше».

 

Лилия отвечала мужу: «Мой бесценный, любимый муж! Каким большим чувством я полна к тебе, как я люблю своего орла! Думать о тебе — это уже много для меня. Это утешает и облагораживает меня. Любка мой, нежный, только мне больно думать, что ты грустишь. Не надо, Сашок! Не смей грустить… Когда надвигается это — ты постарайся представить себе, в каком огне сейчас весь мир… Сколько страданий переживают многие. И я знаю по себе, что это сильное чувство грусти перерастает в другое, то, что должно быть — в ненависть к нашим врагам! Ненавидь их, Саша! Ненавидь за все, что они делают нам, за все, что они сделали для наших людей. Скорее бы, скорее свернуть им головы… Ах! Сашуха мой, будут еще, будут наши с тобой дни, светлые, счастливые, красивые дни… С думами о тебе я жду их… Целую твои умные глаза, нежные губы своего орла. Лиля».

 

 

После ранения и контузии Александра перевели в дивизионную газету. В это время он много работает — пишет для газеты, посылает очерки для публикации в «Комсомолке», собирает материал для будущей книги о фронтовиках. Но в середине лета 1942 года переписка внезапно прерывается. Александр не отвечает на письма, и это обстоятельство доводит Лилию до отчаяния. Она не хочет верить в то, что муж погиб, пытается разузнать о нем у его однополчан.

 

Осенью Лилия возобновила попытки добиться командировки на фронт, и они увенчались успехом. Осуществлению ее желания быть участницей, а не наблюдателем «великой битвы с фашизмом», помог принятый незадолго до этого «План мероприятий по пропаганде и агитации ЦК ЛКСМУ среди молодежи оккупированных областей Советской Украины», согласно которому в партизанские отряды направляли опытных молодых журналистов для помощи в издании листовок и газет. Получая необходимые бумаги для отправки в партизанский отряд, Лилия услышала ироничное замечание: «Партизанка Лилия? Странное сочетание». С этого момента она всем представляется так: «Лена Карастоянова — корреспондент «Комсомольской правды». Имя Лена стало ее боевым псевдонимом.

 

 

 

28 декабря 1942 года Лилия и еще несколько человек прилетели в расположение Черниговско-Волынского партизанского соединения под командованием Героя Советского Союза А.Ф. Федорова. Территория, занимаемая партизанским отрядом, называлась Лесоградом. Лилию включили в состав агитгруппы. Она делала все — писала статьи для партизанской газеты «Большевик», участвовала в подготовке молодежи для вступления в комсомол, ездила в качестве агитатора по деревням со свежими листовками, помогала ухаживать за ранеными, работала на расчистке аэродрома.

 

Лилия просила перевести ее в бригаду подрывников, пыталась уговорить командиров. На многочисленные возражения, что нельзя необстрелянному человеку идти на такое дело, она отвечала: «Я прилетела сюда воевать, а не суп партизанский есть».

 

Герой Советского Союза Г.С. Артозеев позднее вспоминал: «Мы не видели в Лене корреспондента, литератора. Свой основной труд она делала незаметно. Не подходила к нам с блокнотом и карандашом, не смущала вопросами. Записывала ночами, а за день успевала сделать столько простого, будничного, партизанского, что стала она всем нам близким товарищем — нашей Леной».

 

Помимо порученной ей работы Лилия вела дневник, первые записи в котором сделала еще в Москве, в ноябре 1942 года. Эти заметки, сделанные карандашом на листах блокнота, день за днем раскрывают перед читателем подготовку к отправке в партизанский отряд, ее мысли и переживания по этому поводу. Вечером в землянке при свете каганца Лилия записывала подробности партизанского быта, уделяя внимание мелочам. Она не раз говорила, что то, о чем пишешь, должно быть достоверно, начнешь выдумывать — читатель не поверит. Рейды в немецкие тылы, комсомольские собрания в тесных землянках, словесные портреты обитателей Лесограда — все это находит место на страницах дневника.

 

В январе 1943 года Лесоград начали бомбить, и скоро стало ясно, что надо оставить хорошо устроенный на зиму лагерь и вырваться из вражеского кольца. Две с лишним тысячи человек несколько недель с боями пробивались из немецкого окружения. Зная, что впереди предстоят тяжелые бои, Лилия отправляет на Большую землю письма родным и близким, а вместе с письмами свой дневник и несколько фотопленок, которые она успела отснять.

 

Пробираясь по вражеским тылам у села Будище, партизанский отряд вступил в бой с немцами. Короткая схватка на околице села уже заканчивалась, когда Лилия увидела ствол немецкого миномета, торчащий из саней. Лилия бросилась к саням, желая собственными руками принести трофей, но протрещала короткая автоматная очередь… Лилия умерла сразу — пуля попала ей в сердце. О ее гибели на Большой земле узнали спустя несколько недель. Короткая радиограмма, пришедшая в редакцию «Комсомольской правды», сообщила эту печальную новость. Георгица, вероятно, так и не узнала о гибели дочери. В это время она была связной между штабом Народно-освободительной повстанческой армии Болгарии и бюро ЦК БРП. В 1944 году ее арестовали и зверски убили в гестапо.

 

Годы спустя, говоря о гибели Лилии, А.Ф. Федоров вспоминал, что хотел прикомандировать ее к штабу, запретить участвовать в боевых операциях. «В ней я чувствовал увлекающуюся натуру, способную на безрассудные поступки. А в сложной, быстро меняющейся обстановке в тылу немецких оккупантов малейшая оплошность, неверный шаг, могли привести к гибели».

 

Похоронена Лилия была там же, в Будище, месте пересечения границ трех республик — Украинской, Белорусской и Российской Федерации. После войны ее останки перезахоронили в городе Чечерске. За доблесть и геройство Лилию посмертно наградили орденом Отечественной войны второй степени, медалью «Партизану Отечественной войны» первой степени и болгарским орденом «Народна свобода» первой степени.

 

  Гранитная плита на могиле Лилии Карастояновой.
Чечерский район Гомельской области республики Беларусь. 1970-е годы.
Автор Я.Е. Берлин

В советское время в СССР и Болгарии десятки пионерских отрядов, дружин, клубов интернациональной дружбы носили имя Лилии Карастояновой. По Дунаю ходили теплоходы: «Доктор Александр Карастоянов», «Георгица Карастоянова», «Лилия Карастоянова». Судьба этой отважной женщины неоднократно становилась сюжетом документальных и художественных повествований, кинофильмов.

 

Каждый автор, касавшийся этой темы, по-своему видел и отображал образ Лилии, наполненный необыкновенным сплавом бесстрашия, женственности и журналистского таланта.

 

При подготовке публикации использованы документы, хранящиеся в Московском городском Дворце детского (юношеского) творчества (личный фонд Я.Е. Берлина), Центральном архиве электронных и аудиовизуальных документов Москвы (магнитная запись; архивный номер 1197), Центральном московском архиве-музее личных собраний (Фонд 12), Российском государственном архиве социально-политической истории (Фонд М 1).

 

Елена ХАРИТОНОВА,
главный специалист Центрального архива электронных и аудиовизуальных документов Москвы