В России создадут новую сеть медучреждений

Как защитить здоровье школьников и зачем стране межрегиональные центры специализированной помощи детям? Об этом «Парламентской газете» рассказал председатель Комитета Госдумы по охране здоровья Дмитрий Морозов.

- Дмитрий Анатольевич, в ноябре стало известно об очередной трагедии в школе, на этот раз в Хабаровске: перед началом уроков умер пятиклассник. В этой связи не могу не спросить: как продвигается работа над законопроектом о школьной медицине?

- После дополнительных консультаций с Правительством мы внесли новую редакцию этого законопроекта, в которой скорректирован ряд технических моментов. Надеюсь, принять документ удастся в весеннюю сессию.

Убеждён: государство должно переосмыслить медицинское сопровождение образовательного процесса. Что мы видели на протяжении последних лет? Без медицинского работника в школе произошёл разрыв между образовательной организацией и детской поликлиникой, в том числе в вопросах вакцинации, профилактических осмотров, диспансеризации.

Кто сегодня имеет право оказать ребёнку первую помощь при эпилептическом приступе, бронхоспазме, не говоря уже о нарушениях ритма сердца? Или дать ученику с аллергической реакцией таблетку, брызнуть ингалятором, помочь ввести инсулин? Если нет медика в образовательной организации — никто.

Медицинскому работнику нужно находиться в школе! Причём он должен быть не в роли вспомогательного персонала, как это происходит сейчас, а в более высоком статусе, не ниже чем у завуча школы. Пусть врач работает в школах по совместительству, приходит на несколько часов, в этом нет ничего страшного, но медицинская сестра во время учебного процесса должна дежурить. И она должна знать, что, например, у Вани из 7-го «б» — диабет, у Пети из 3-го «а» могут быть судороги…

А здесь мы подходим к тому, что определённые обязанности должны быть и у родителей. В частности, они должны предоставлять в школу информацию о здоровье ребёнка, если ему требуются особые условия для обучения, питания, занятий физкультурой. Право оказывать первую помощь должно быть и у учителей — этим навыкам их обучали в соответствии со стандартами и законом об образовании. 

- На прошлой неделе на совещании с представителями Минздрава вы предложили создать сеть межрегиональных центров специализированной помощи детям. Тогда же была достигнута договорённость о том, что думский Комитет по охране здоровья совместно с экспертами начинает предметно заниматься разработкой модели создания таких центров. Не отдалит ли это медпомощь от пациента, ведь если сейчас ту или иную операцию ему могут сделать в районной больнице, то после открытия таких центров придётся куда-то ехать?

- Здесь действует совершенно другая логика. Приведу простой пример. Сколько детей с атрезией пищевода рождается в том или ином регионе? Три, четыре, пять. Как хирурги могут наработать хороший опыт, проводя такое количество операций? Или возьмём портальную гипертензию. Если специалисты крупных федеральных центров могут обеспечить полное выздоровление пациента на всю жизнь, то во многих районных больницах будут делать «обходные операции» и уверять, что кардинально помочь при таком диагнозе нельзя.

Больных надо концентрировать в тех центрах, где есть специалисты, которые могут провести операцию на высочайшем уровне.

Мы не можем с этим больше мириться! Абсолютно убеждён, что больных надо концентрировать в тех центрах, где есть специалисты, которые могут провести операцию на высочайшем уровне, где есть для этого нужное оборудование, условия, инфраструктура.

- В Москве?

- Совершенно необязательно! Сильные медицинские школы есть в Екатеринбурге, Красноярске, Саратове, Ростове-на-Дону, во многих других субъектах. Наша задача — проработать модель создания межрегиональных центров специализированной помощи, дооснастить выбранные медучреждения, при необходимости решить их кадровые проблемы, продумать грамотную маршрутизацию пациентов, с тем чтобы ребёнок из любой точки страны мог быть максимально оперативно доставлен к врачам, которые окажут по-настоящему качественную помощь.

Эту идею поддерживает министр здравоохранения Вероника Игоревна Скворцова. На прошлой неделе мы действительно провели совещание с представителями Минздрава и договорились о том, что вместе с министерством предметно займёмся этой работой, чтобы уже в следующем году выйти на конкретный результат.

- На повестке дня не только совершенствование специализированной медпомощи. К 1 июля 2020 года должны быть утверждены региональные программы модернизации первичного звена здравоохранения. Планируют ли депутаты оказывать содействие в этой работе?

- Конечно! В октябре на площадке партпроекта «Единой России» «Здоровое будущее» мы провели общественное обсуждение проблем первичного звена здравоохранения в Казани, собрали там все субъекты Приволжского федерального округа. На 13 декабря запланировали аналогичное мероприятие по Северо-Западному округу в Санкт-Петербурге. До июля планируем охватить все округа и все регионы. Причём свою задачу в данном случае мы видим не в контроле, а в том, чтобы выявить проблемы, которые мы могли бы помочь решить.

Нам важны не цифры, а чтобы были довольны пациенты. Например, с Комитетом Госдумы по бюджету и налогам мы уже запланировали проведение парламентских слушаний, на которых обсудим возможность внедрения различных организационно-финансовых моделей здравоохранения для разных субъектов. В сентябре мы выезжали в Якутию, посетили около десятка медучреждений как городских, так и сельских, пообщались с пациентами, которым пришлось добираться до ближайшей больницы 400 километров, в том числе на катере, потому что дорог нет. Как в этих условиях проводить диспансеризацию населения, профилактические осмотры, вести наблюдение беременности, делать будущим мамам УЗИ? Только при помощи санитарной авиации. Однако сегодня её можно использовать исключительно для оказания экстренной помощи.

Уверен, это тоже нужно менять: особенности организации медпомощи в отдалённых и труднодоступных поселениях северных и арктических регионов должны быть отражены в федеральном законодательстве. Здесь нужна другая логистика, другая модель здравоохранения, ведь наша конечная цель — добиться того, чтобы пациенты получали квалифицированную и своевременную медпомощь вне зависимости от того, в каком регионе и в каких климатических условиях они живут.

- Однако это не удастся сделать без решения проблем с дефицитом кадров. Нехватка 25 тысяч врачей только в первичном звене довольно серьёзная цифра…

- Согласен. И на государственном уровне уже многое делается для того, чтобы привлечь специалистов именно в первичное звено. Президент лично поручил главам регионов проработать меры социальной поддержки медработников первичного звена. В том числе речь идёт о предоставлении молодым специалистам жилья, которое, к примеру, к 40 годам врач уже сможет приватизировать.

Президент лично поручил главам регионов проработать меры социальной поддержки медработников первичного звена.

Очень правильное, на мой взгляд, решение — возрождение института наставничества. Этой мерой мы будем помогать выпускникам медвузов встать на ноги, не бояться идти в профессию, если хотите. Одно дело, когда он знает только теорию, и другое, когда приходит на участок, тем более удалённый, и остаётся там один на один с тяжёлым пациентом…

Недавно президент поддержал предложение дать Минздраву право вести федеральный регистр студентов, получающих медицинское и фармацевтическое образование, — сейчас у нас даже нет полной картины того, куда в итоге устраиваются работать те специалисты, которых мы готовим, идут они вообще в профессию или нет. Плюс к этому я сторонник того, чтобы провести серьёзное социологическое исследование, «социальную диагностику» мотиваций молодых врачей. Чтобы действительно эффективно привлекать кадры в здравоохранение, мы должны чётко представлять, что собой представляет молодой доктор, чего он хочет, как он видит своё будущее…

- К сожалению, сегодня врачей беспокоит не только, скажем так, слабый социальный пакет, но и не самая сильная правовая защита. Информация о возбуждении дел в отношении медиков появляется едва ли не каждый месяц…

- Да, и это очень серьёзная проблема, которой мы также занимаемся. Мы провели «круглый стол» «Хирургия — зона профессионального и юридического риска», на котором собрали 20 академиков-хирургов, в заседании приняли участие все главные внештатные специалисты Минздрава, руководители многих медицинских хирургических ассоциаций. В комитете создана рабочая группа по правовой защите медиков, уже прошло её первое заседание. Сейчас детально прорабатываем все поступившие предложения.

Со своей стороны уверен, что без укрепления роли профессиональных медицинских ассоциаций мы с мёртвой точки не сдвинемся. В современном мире каждый врач должен быть членом профессиональной ассоциации по своему профилю работы. И именно медицинские ассоциации должны не только иметь сильные юридические службы, но и заниматься досудебной экспертизой спорных случаев, причём подписывать заключение должен не один, а несколько экспертов. И это заключение важно делать публичным.

Следственный комитет может не согласиться с представленной в документе позицией, но если мы наберем 30, 40, 50 случаев, когда профессиональные заключения медиков были проигнорированы, разговор можно будет вести уже на другом уровне. Тогда у нас будут аргументы, от которых сложно отмахнуться! И ситуации, когда следственным действиям мы можем противопоставить только знания, опыт и эмоции отдельных специалистов, надеюсь, останутся в прошлом.