Торф лишат льгот
Парламентарии считают торфяную энергетику далеко не самой безопасной для окружающей среды
У государства меняется отношение к торфяной отрасли. Еще десять лет назад хотели, чтобы в регионах, богатых залежами торфа, активно его разрабатывали и получали тепло и электричество, а в 2016-м для поддержки такой генерации даже приняли специальный закон. Сегодня эти льготы собираются отменить, сосредоточившись на газификации… Станут ли закрываться торфяные станции, возрастут ли энерготарифы и какое топливо намерены использовать в регионах, разбиралась «Парламентская газета».
Как все начиналось
Первая электростанция появилась в России почти за полвека до Октябрьской революции — в Нижнем Новгороде в 1876 году, построенная для освещения Сормовского завода. Электростанцию общего пользования запустили в 1883 году в Санкт-Петербурге, разместив на пришвартованной к набережной деревянной барже для освещения Невского проспекта. Через четыре года завершили Московскую городскую электростанцию №1, которая, пережив несколько реконструкций, работает и по сей день.
В начале XX века ученые и инженеры-технологи стали задумываться, где выгоднее строить новые станции — там, где добывают топливо, чтобы передавать готовую энергию по проводам, или в промышленных центрах, чтобы подвозить сырье на предприятия. Первый вариант показался им более логичным, так как Центральная Россия была богата запасами угля и торфа, которые было неудобно возить на дальние расстояния. В 1914-м под Богородском (ныне — Ногинск) открыли торфяную электростанцию «Электропередача».
Были у электростанций и противники. Например, когда директор «Электропередачи» Глеб Кржижановский начал разрабатывать тему использования гидроресурсов Волги, епископ Самарский и Ставропольский Симеон направил графу Орлову-Давыдову депешу с просьбой «явить милость своим прибытием сохранить божий мир в Жигулевских владениях и разрушить крамолу в зачатии», остановив проектирование плотины и большой электростанции.
Советская власть сразу же поставила электрификацию во главу угла. В 1918 году появился отдельный орган, заведовавший энергетическим строительством, — Электрострой, одновременно начал работать Центральный электротехнический совет, который чуть позже создал комиссию ГОЭЛРО — государственного плана электрификации России, которую возглавил Кржижановский. Через год план утвердили. В том числе он предписывал делать ставку на использование местного топлива — угля, торфа, сланцев, газа и древесины. Уже в 1919-м вошла в строй торфяная станция Шатурская под Москвой… К 1935 году советская энергетика стала третьей в мире после США и Германии.
Любит не любит
Сейчас торф уже не используют в таких масштабах, хотя его запасов предостаточно. В регионах, богатых залежами этого ископаемого, торфяная энергетика занимает по объему не больше 1-2 процентов среди всех видов топлива. Например, на торфе работают две ТЭЦ в Кировской области, Шарьинская в Костромской, несколько котельных во Владимирской области, которые обычно используют горючее, добытое в своем регионе.
«Пользоваться торфом для генерации экономически выгодно только там, где топливо нужно поставлять не дальше чем за 150-200 километров», — пояснил «Парламентской газете» член Комитета Госдумы по энергетике Борис Гладких.
В 2009 году в Энергетической стратегии страны торф назвали «одним из наиболее важных местных источников топлива» и поставили задачу повысить его использование в торфодобывающих регионах до 8-10 процентов в общей массе всех энергоресурсов. Спустя семь лет приняли специальные поправки в Закон «Об электроэнергетике», предоставившие торфяной генерации такую же господдержку, как, например, для возобновляемой — солнечной или ветряной.
С этого момента цены торфоэнергетики стали регулировать на госуровне, чтобы компании могли сбывать продукцию на рынок по гарантированным тарифам. Правительство получило возможность принимать программы для поддержки этого вида энергетики, а предприниматели, владеющие станцией мощностью не более 25 МВт и использующие торф для ее работы, — право на компенсацию затрат по подключению к электросетям.
Основная же поддержка шла за счет рынка: сетевые организации обязаны компенсировать потери при передаче энергии в их сетях, в первую очередь за счет покупки электричества у компаний, работающих на торфе или возобновляемом источнике.
Так Правительство рассчитывало увеличить объем торфяной энергетики, диверсифицировать структуру топливного баланса и повысить эффективность использования ресурсов, снизив при этом негативное воздействие на окружающую среду.
Но позже мнение государства о торфяной энергетике поменялось. Так, в новой Энергетической стратегии России до 2035 года, которую утвердили в июне 2020 года, отрасль тоже упоминается, но о ее поддержке речь уже не идет.
«Основным направлением использования торфа остается удовлетворение коммунально-бытовых потребностей в тех регионах, где такой вид топлива экономически выгоден, а также потребностей сельского хозяйства и смежных отраслей», — говорится в документе. При этом добывают каждый год примерно одно количество ископаемого — 1,2 миллиона тонн.
От господдержки Правительство предложило отказаться и на законодательном уровне, внеся законопроект, отменяющий льготы 2016 года для торфяной отрасли.
В самостоятельное плавание
Объясняют этот шаг двумя причинами. Во-первых, торф по своей сути не относится к возобновляемым источникам — это ископаемое топливо, и нет смысла поддерживать эти отрасли на равных, считают в Правительстве. Правда, торф был ископаемым еще до принятия закона о поддержке, поэтому более логичным выглядит второй аргумент — торфяные станции могут и так эффективно конкурировать с другими тепловыми источниками энергии, соответственно, способны справиться сами.
В январе законопроект приняли в первом чтении, но потом отложили. Сейчас второе чтение запланировано на ноябрь.
У парламентариев есть несколько версий, почему от поддержки хотят отказаться, надо ли это делать и какие у инициативы могут быть последствия.
«Меры поддержки почти за четыре года не помогли развитию генерации на торфе — скачка производства не случилось, — констатировал Борис Гладких, отметив, что в этом изначально не было большой необходимости и закон 2016 года помогли принять лоббисты. — Доля такой энергетики очень мала, торф используют на ТЭЦ только в нескольких регионах. Если эта генерация так важна для потребителей, в первую очередь регион должен задуматься, как поддержать ее. Вопрос должен решаться локально».
Государству, по его мнению, стоит сосредоточиться на поддержке именно возобновляемых источников энергии. Например, ввести механизмы компенсации процентных ставок по кредитам для тех, кто генерирует энергию за счет ветра или солнца.
«Льготы действительно оказались невостребованными, — заявил «Парламентской газете» первый зампред Комитета Совета Федерации по экономической политике Юрий Федоров. — Кроме этого, поддержка торфяной генерации за счет других предпринимателей точно не нужна. Ведь именно рынок, а не государство платит за энергию, получаемую на торфяных станциях, когда компенсирует потери в электрических сетях».
Есть и противоположные мнения. Так, член Комитета Госдумы по энергетике Михаил Шеремет уверен, что одномоментно отменять меры поддержки нельзя, так как они служат стимулом для ряда производителей электроэнергии к созданию новых инновационных, энергоэффективных котельных, созданию современных рабочих мест.
«В целом торф — полезный и порой незаменимый ресурс. Из ископаемого можно получить не только топливо, но и плодородный грунт, удобрения, стимуляторы роста растений, изоляционные материалы и упаковку, активированный уголь, графит — всего около 70 видов продукции. Кроме этого, торф важен тем, что он является резервным энергоносителем — его можно добыть в чрезвычайных ситуациях без применения сложных технологий, — рассказал депутат нашему изданию. — Можно сказать, что торфяная энергетика перспективна и востребована, если создать условия для ее развития».
Будут ли жить торфяные ТЭЦ?
При этом никто не закрывает сами предприятия и не запрещает торфяную генерацию, и они продолжат работать без каких-либо проблем, уверены парламентарии. Если кто-то посчитает необходимым, то может реализовать такой проект, но конкурировать на рынке он будет на общих условиях, пояснил Федоров. Например, можно поставить установку на торфе на своем же предприятии, чтобы получать энергию для собственных нужд.
«Если завтра меры поддержки отменят, то объекты генерации как работали, так и будут работать. А сам торф как использовался, так и будет использоваться — с господдержкой или без нее», — считает Гладких.
Есть и другой вопрос: как быть добывающим торф компаниям в ситуации перехода котельных на газ? Например, торфяная компания в Рязанской области нашла ответ — когда добыча практически остановилась из-за того, что закупавшая у нее топливо ТЭЦ отказалась от торфа, организация перестроилась и начала производить удобрения, в итоге вышла на международный рынок, успешно поставляя продукт в Индию.
Сжигание торфа — зеленая технология?
При этом парламентарии все равно считают торфяную энергетику далеко не самой безопасной для окружающей среды. «Нужно признать, что сжигание торфа — это абсолютно неэкологичная электроэнергетика. И ее поддержка противоречит Парижскому соглашению по сокращению выбросов углекислых газов в атмосферу и другим экологическим договорам, к которым присоединилась Россия», — отметил Борис Гладких.
Конечно, в стране немало и стареньких котельных на угле, но такую генерацию не поддерживают на государственном уровне. А самый же экологичный вид топлива из тех, которые сжигают, — это газ, считает депутат, причем он же и наиболее экономичный.
А Юрий Федоров убежден, что при выборе топлива для новых станций экологическая составляющая должна стать приоритетом. «В этом контексте станции, использующие газ, более эффективны, да и проекты генерации на возобновляемых источниках энергии показывают постоянное снижение капитальных затрат и высокую эффективность, даже на изолированных территориях и в качестве собственной генерации для предприятий, — отметил он. — Торф же останется как резервный энергоноситель, запасы его в России велики, но использовать его сегодня при наличии более эффективных альтернатив не имеет смысла».
Ставка на газ уже зафиксирована и в проекте «Чистый воздух», по которому до 2024 года выбросы в 12 промышленных центрах России должны снизить на 20 процентов. Сейчас в этих городах, например при безветренной погоде, дышать просто невозможно.
Так, в феврале этого года небо над Красноярском стало черным от вредных выбросов. Как рассказал председатель Комитета Госдумы по экологии и охране окружающей среды Владимир Бурматов, эта проблема возникает в том числе из-за того, что местные котельные топят углем, а решить ее можно лишь переводом их не на торф, а на газ.
Что будет с тарифами
Отказ от поддержки торфяной энергетики может повлиять на электротарифы, считает Борис Гладких. Населения это вряд ли коснется, так как тарифы для граждан нельзя повышать больше чем на размер инфляции. Опасность увеличения цен может возникнуть только в том случае, если старая компания банкротится, а на рынок зайдет новая и согласует повышенные тарифы. Но даже в этом случае у органов власти субъектов есть возможности применить сдерживающие механизмы, резюмировал депутат.
Тяжелее может прийтись иным потребителям, например промышленникам. Для них стоимость энергии от торфяной станции может измениться, если ее владелец решит взвинтить цены. Правда, собственнику ТЭЦ еще придется доказать, что тариф должен стать больше, обосновав все расходы, пояснил законодатель.
Что же касается существующих цен, то нельзя сказать, что энергия, полученная с помощью торфа, дешевая или дорогая, подчеркнул Михаил Шеремет, и она конкурентоспособна «вследствие тонкой настройки господдержки». На торфостанциях нередко используют энергосберегающие технологии и многоцелевую переработку, вследствие чего снижается отпускная цена, позволяющая конкурировать с другими тепловыми источниками энергии.
3734
Ещё материалы: Борис Гладких , Владимир Бурматов
