Сор в избе

Дерзкое разбойное нападение на российских туристов в Абхазии, закончившееся гибелью одного из курортников, сейчас рассматривают как случай, выходящий из ряда вон. И напрасно. Ровно такой же случай, только без жертв, произошёл с моими знакомыми ещё несколько лет тому назад.

Точно так же к отдыхающим, расположившимся на берегу горной речки, вломились в палатку вооружённые автоматами люди в масках. Забрали деньги и ценности, после чего скрылись в лесу. Нападавших тогда не то, чтобы не нашли — их толком и не искали.

А случай с нападением на российских туристов лучше всего рассматривать в канве других событий, происходивших в республике на протяжении этой недели. Например, всего за день до трагического происшествия было совершено разбойное нападение на аптеку в Сухуме. Скрываясь с места преступления грабители отстреливались от милиции и ранили одного из милиционеров. А еще днём ранее неизвестные обчистили единственный в городе велопрокат. Бизнес, к слову, был организован россиянином, который, как и многие граждане РФ до него, соблазнился на незанятость рынка и прочие на первый взгляд благоприятные условия для инвестиций в непризнанную республику.

Поживи туристы в Абхазии не пару недель, а хотя бы пару месяцев — и до них дошли бы разговоры о других преступлениях, совершаемых в республике почти в ежедневном режиме. То сосед заживо сжигает соседа за участок земли, который они не поделили, то друг убивает друга во время праздника, а затем родственники убитого стреляют и жгут живьём родственников убийцы. Одним словом, в Абхазии не соскучишься.

Так что жестокое убийство россиянина вскрыло информационный гнойник — традиционное для Абхазии замалчивание острых проблем и неприятие всякой критики. Неважно, о чём идёт речь — о нападениях на туристов, об «отжатых» у русских бизнесменов предприятиях или отнятых у пенсионерок квартирах, — правоохранительными органами эти проблемы не решаются, а со стороны местного населения встречают жёсткое неприятие, поскольку местные привыкли смотреть на «шалости» соотечественников сквозь пальцы, а в трагических исходах винить самих пострадавших. Побили — значит неправильно себя вёл; отняли — значит не поделился с правильными людьми; убили — ну, знать такая судьба. Одним словом, стокгольмский синдром, помноженный на воображаемое обстоятельство «она короткую юбку носила».

Интеллигенция робко пишет в блогах о том, что «так жить нельзя», но опасается бичевать пороки открыто, поимённо и недвусмысленно. Республиканская пресса тоже бессильна: из-за принципа не выносить сор из избы любую критическую заметку редакторы выхолащивают до полной беззубости — дабы не задеть ничьих интересов и никого не обидеть. К тому же в Абхазии всем известно, что правда, колющая глаза, в первую очередь выйдет боком самим журналистам.

Абхазия отстояла свою независимость в вооружённом конфликте четверть века назад. Почти десять лет прошло с момента частичного признания республики. Но, увы, ни фактическое ни юридическое обретение суверенитета не сказалось на абхазском правовом поле. Оно всё такое же дикое, как и в первые послевоенные годы. Разница лишь в том, что теперь подросло послевоенное поколение детей, выросших в условиях нищеты, помноженной на показное потребление и правовой нигилизм. Так что чудовищное преступление, совершённое в отношении российских туристов — лишь росток ядовитого побега, коренящегося глубоко в социально-экономическом поле.

Как его выкорчевать — никто толком не знает. Очевидно, что сами абхазы навести правопорядок на своей земле не в состоянии. Потому-то в приватных разговорах они жалуются друг другу в собственной несостоятельности и неприкаянности. При этом одни начинают осторожно задумываться, стоило ли ради такого отделяться от Грузии, другие с надеждой посматривают в сторону Москвы, и все скопом продолжают накапливать в избе сор, который вот-вот хлынет изо всех окон.