Не удивлюсь, если министр образования будет введён в состав Совбеза

Тема выборов понемногу отходит на задний план. Впереди нас ждут президентские решения, касающиеся состава нового кабинета министров. Не секрет, что в преддверие смены «портфелей» правительство подвергается жёсткой критике за провалы в экономике и социальной политике. На этом фоне отдельный интерес вызывает сфера образования, где совсем недавно начались перемены. Ждёт ли Ольгу Васильеву участь прежних министров образования и науки, весьма непопулярных в профессиональной среде, или её курс, который лишь недавно взял старт, получит логическое продолжение в новом правительстве? На этот счёт есть разные мнения.

Начнём с того, что образование — область особой ответственности. Министра Ольгу Васильеву не случайно поставили на эту должность. На неё была возложена сложная задача, связанная с консервативной терапией: требовалось преодолеть уже накопившиеся перегибы в образовательной политике, не впадая в другую крайность, применить к сложнейшему клубку проблем правило «золотой середины».

Когда общество поляризовано и справа раздаются голоса ретроградов, а слева — пламенных революционеров, всегда нужны взвешенные, рациональные решения. С «шоковой терапией» в образовании мы уже довольно хорошо знакомы. Теперь наступило время коррекции прежнего курса. Перемены необходимы, но невозможно изменить всё и сразу. И поэтому, хотя последствия прежних ошибок преодолеваются медленно, есть глубинное ощущение того, что министр на верном пути и знает что делает.

На неё была возложена сложная задача, связанная с консервативной терапией: требовалось преодолеть уже накопившиеся перегибы в образовательной политике, не впадая в другую крайность, применить к сложнейшему клубку проблем правило «золотой середины».

Ольга Васильева сегодня обладает серьёзной поддержкой как в обществе, так и в профессиональной среде. И это при том, что ей пришлось заново завоевывать доверие педагогического состава. Доверие было потеряно после того, как учителям дали понять: нормальные зарплаты им не нужны, за этим надо идти в бизнес. Престиж профессии неуклонно падал. Начался отток квалифицированных педагогов. Итог: резкое, обвальное падение грамотности и общего образовательного уровня. Ломать — не строить…

Как раз в этой ситуации выяснилось — и очень кстати, — что Васильева знает, как говорить с преподавателями и учёными. Министр в какой-то степени стал дипломатом — наверное, это как раз тот случай, когда один в поле воин.

При непосредственном участии Ольги Васильевой был разработан интеграционный подход к обучению. Это не случайно произошло именно сейчас. Президент поставил ясную задачу: в нашей стране каждый ребенок должен иметь базовый курс знаний по всем предметам. Из этого пожелания и исходили авторы подхода.

Само собой разумеется, что узкие компетенции могут быть сформированы только на основе базовых знаний — они должны к чему-то прикрепляться. В последнее время как раз с этим и возникали серьёзные проблемы. Здание российского образования попытались было под предлогом так называемой вариативности строить на песке, без фундамента, с вполне предсказуемыми результатами.

Программы и пособия росли как грибы, их писали «на коленке», лишь бы освоить выделенные средства. Кто-то на этом зарабатывает, а дети страдают. Достаточно ученику перейти из одной школы в другую — и вот он уже не понимает предмет: другая программа, другие учебники, всё другое. Это, конечно, нездоровая ситуация. Как показывает опыт, на практике свариативность», несмотря на красивое название, оборачивается лишь пустой тратой денег на плохие учебники и курсы низкого качества.

Хотя последствия прежних ошибок преодолеваются медленно, есть глубинное ощущение того, что министр на верном пути и знает что делает.

Но сегодня ситуация, к счастью, меняется. Первый шаг для изменения морально устаревшего подхода уже сделан. Разрабатываются новые Федеральные государственные образовательные стандарты (ФГОС), которые позволяют контролировать объективный уровень знаний учеников. Это и есть ядро нового, интеграционного подхода.

В первую очередь это касается русского языка и литературы.

ФГОС создаёт базу для единого образовательного пространства, позволяет покончить с «феодальной раздробленностью» в содержании обучения за счёт унифицированного набора программ и учебников, чётко распределяет по классам список изучаемых литературных произведений, задаёт единые критерии для оценки уровня усвоения материала.

В основе ФГОС лежит представление о едином культурном контексте современной России, единая система координат, основанная на безусловных ценностях нашей словесности, русской литературы и русского языка. Этот подход исключает коммуникативные провалы среди носителей знаний. Он позволяет ученику проявить свои индивидуальные способности так, чтобы его мысли и идеи были понятны остальным, а не замыкались в спецификаторских матрицах модульной системы обучения.

Новый подход даёт ученикам перспективу живого общения друг с другом в рамках предмета, а не только возможность упереться в экран компьютера. Вот почему новый ФГОС надо защищать от нападок и волюнтаристской перекройки.

Невозможно отрицать важность и ряда других инициатив Министерства образования — например, попытки предотвратить закрытие сельских школ. Особое внимание теперь уделяется развитию устной речи в школе (ведь именно речь в значительной мере развивает личность), министр выступает за возвращение в учебный план уроков труда, за участие учеников в благоустройстве класса. Школа — это дом, а не бутик. Учитель — друг и наставник, а не ловкий торговец образовательными услугами. Недопустимо воспитывать презрение к физическому труду. Если заниматься только потреблением, кто будет производить? Рабы из числа мигрантов? А потом говорят, что русские чего-то не умеют делать или не хотят.

Невозможно отрицать важность и ряда других инициатив Министерства образования — например, попытки предотвратить закрытие сельских школ.

Если говорить об уроках труда, польза от них не вызывает сомнений. Работать руками тоже необходимо. Я много лет работал слесарем по газовому оборудованию, гальваностегом, машинистом паровых котлов и не стыжусь этого.

Универсальная личность — безусловное благо, и её надо воспитывать.

Вселяет оптимизм и то, что из ЕГЭ убирают тестовую систему. Раньше ученики ставили буковки в квадратики и не учились рассуждать системно. Теперь ситуация улучшается. Надо исключить бесконечное »натаскивание« на ЕГЭ вместо нормального обучения в старших классах. Иными словами, устранить разрыв между базовым курсом и потребностями госэкзамена. Для этого тоже требуется интеграционный подход, которого придерживается Васильева.

Но, конечно, нельзя не сказать о том, что у нового курса есть влиятельные критики. 21 марта на Совете по образовательным стандартам Минобрнауки большинством голосов новый ФГОС по русскому языку и литературе было решено отправить на доработку с последующим повторным рассмотрением.

Что-то пошло не так?

Скорее всего, это временные проблемы. Тем не менее, надо точно понять, почему и по чьей инициативе они возникают.

Противники ФГОС недовольны тем, что негласный монопольный контроль над российским образованием от них постепенно уходит. Выстроенная этими людьми система оказалась катастрофически неэффективной. Уровень образования ухудшается с каждым годом. Чтобы это не бросалось в глаза, остается менять стандарты. Но менять в какую сторону? Думаю, вопрос риторический.

Универсальная личность — безусловное благо, и её надо воспитывать.

Именно эта лоббистская группа приняла решение «торпедировать» новый ФГОС по русскому языку и литературе.

В продвижении своих интересов она объединяется с другой группой, которую не устраивает приведение российской теологии к мировому уровню. И тем и другим министр мешает. Но это субъективный фактор, а образование — не место для субъективного подхода и сведения счётов. Интересы учеников важнее.

Разумеется, выступление против ФГОС не было спонтанным. Атака на министра была заранее спланирована и информационно подготовлена. 19 марта в Сети был вывешен текст под названием «Открытое письмо учителей литературы, методистов, вузовских преподавателей». В этом тексте разбирались «недостатки« ФГОС. При этом, конечно, умалчивалось о том, что тысячи вузовских преподавателей, методистов и учителей-словесников полностью поддерживают министерский курс и буквально стонут от ранее навязанных подходов. Этот факт мог бы легко вскрыться, если бы были проведены честные опросы в преподавательском сообществе. Но на такое оппоненты нового ФГОС и их кураторы никогда не пойдут. Они прекрасно знают, насколько мал их ресурс поддержки в профессиональном педагогическом сообществе.

Но всё же читателю наверняка любопытно, в чём конкретно состоят претензии указанной группы к ФГОС. Например, по мнению оппонентов Васильевой, к учащимся в рамках нового курса выдвигаются завышенные требования. Не в смысле нагрузки (это отдельная тема), а в смысле применяемых оценочных критериев. Но куда же дальше занижать критерии при имеющихся показателях? 

Не нравится оппонентам и поддержка равного подхода к образованию, без искусственного и произвольного разделения учеников на обычные группы и группы углубленного изучения тех или иных предметов. Иными словами, они отстаивают принцип сегрегации. Между прочим, принцип сегрегации — это не только важная составная часть социал-расистского комплекса идей, но и комфортная среда для коррупции. А проталкивают данный принцип те же самые люди, которые в иное время охотно рассуждают о правах человека. Отрицание необходимости единого образовательного пространства и настаивание на пресловутой «вариативности» — самая важная составляющая известного подхода: разделяй и властвуй.

В данный момент мы только начинаем выкарабкиваться из ямы, в которую попали. Сталкивать в неё новые поколения школьников было бы чудовищной несправедливостью. Особенно сейчас, когда появился реальный выход.

Нельзя сказать, что вариативность как принцип плоха во всём и всегда. Вариативность необходима в применяемых методических приемах, но никак не в стандартах, не в содержании предметов и курсов. В этом случае она ведёт к резкому снижению уровня знаний, что мы и наблюдали все последние годы.

Например, если в учебниках истории нет общей концепции, то отсутствует и поле для сравнения разных точек зрения. Факты рассыпаются и не запоминаются, их не на что нанизывать. Такие учебники читать невозможно. Грамотность и кругозор школьников падают, ученики теряют риторические навыки, умение грамотно составлять фразы. Аргументация в сочинении стала камнем преткновения. Учащиеся плохо понимают, что значит «аргументировать», что такое «система аргументов». 

В данный момент мы только начинаем выкарабкиваться из ямы, в которую попали. Сталкивать в неё новые поколения школьников было бы чудовищной несправедливостью. Особенно сейчас, когда появился реальный выход.

Оппоненты министра говорят о необходимости «альтернативно-избирательных» подходов к содержанию знаний и их усвоению. Но сегодня это лишь красивые слова. Вот попробуйте выступить на научной конференции с альтернативной квантовой теорией или устроиться работать офис-менеджером с альтернативными методами работы. Вас прогонят с трибуны в первом случае и вежливо откажут во втором. То же самое и в образовании. Профессиональная ориентация ученика создаёт возможности выбора, которых вполне достаточно. Он может быть математиком или биологом, но при этом сама наука математика — одна-единственная, и биология тоже. В науке и образовании не может быть вавилонского смешения языков.

Стоит сказать несколько слов о теологии, с которой тоже идёт необъявленная война. Спрашивают: «Зачем нужна теология?» — «Наука ли это?» Теология — международно признанная научная дисциплина. У неё есть свой объект, предмет, методология, системные принципы. Пока у нас её не было, целый сегмент проблематики просто выпадал из научного пространства, мы не могли вести диалог с нашими зарубежными коллегами. Нельзя адекватно решить теологические проблемы только средствами философии, как нельзя это сделать, например, и с психологией.

Особое значение приобретают усилия по улучшению ситуации в сфере образования в нынешних геополитических условиях.

Теология — прежде всего, язык. Как и философия, она даёт возможность понимания, интерпретации и выработки идей. Теология и философия — это две «фабрики» смыслов. Глупо и нерачительно отказываться от одной из них. Ольга Васильева это прекрасно понимает и, возвращая теологию на её законное место, повышает интеллектуальную конкурентоспособность России.

Особое значение приобретают усилия по улучшению ситуации в сфере образования в нынешних геополитических условиях. Поскольку на Россию оказывается сильное давление извне, много денег уходит на «оборонку». Но это необходимая мера. Ведь если мы провалим «оборонку», учебники нам самим писать уже не придётся, а придётся учиться по чужим учебникам. В режиме оккупации. Так что вложения в «оборонку» — это вложения и в национальное образование.

Следовательно, качественное образование — одно из важнейших условий национального суверенитета. Не случайно в ХIХ веке родилась известная фраза: «Битву при Садовой выиграл школьный учитель». Если взглянуть на состояние дел с этой точки зрения, то не придётся удивляться, если министра образования введут в состав Совбеза. Я, во всяком случае, не удивлюсь. Нашу страну ждёт ещё немало испытаний. Необходимо иметь это в виду в моменты принятия ответственных решений.

Александр Щипков,
член Комиссии по образованию и науке Общественной палаты РФ, член Общественного совета при Министерстве образования и науки РФ, доктор политических наук, профессор философского факультета МГУ им. М.В. Ломоносова.