Мрамор для «форосского дворца» возили на личном самолете министра обороны

К та­ким можно отнести 9-е управление Министерства обороны, именуемое в просторечье «девяткой». О его истории, естественно в ограни­ченных пределах, наша беседа с генерал-лейтенантом Олегом Байковым, руководив­шим 9-м Центральным управлени­ем с 1987 по 1993 год.

СВОЕ ГОСУДАРСТВО

- Олег Александрович, в марте 1987 года вас назначили началь­ником 9-го Центрального управле­ния Министерства обороны СССР. Легко было вникать в новые проб­лемы?

- Вникать в проблемы управле­ния было довольно просто, я ведь строил именно такие объекты. Что особо бросилось в глаза, так это очень высокий уровень секретно­сти. Все объекты 9-го Централь­ного управления — режимные. Поэтому места их строительства, условные и действительные наи­менования, степень их защиты, уровень заглубления, обитаемость, автономность, прочностные ха­рактеристики и конструктивные особенности — это секрет, государ­ственная и военная тайна. Конеч­но, в настоящее время, когда резко возросли возможности разведки, особенно воздушно-космической и электронной, утаивать все эти дан­ные непросто. Но у нас в «девятке» действует золотое правило форти­фикации: лучшая защита — полное скрытие.

В этом смысле управление пред­ставляло собою как бы маленькое государство, живущее по своим правилам. Вот такой пример. На объект приезжает Маршал Совет­ского Союза Куликов Виктор Геор­гиевич. Он должен выйти из своего автомобиля и пересесть в машину 9-го управления. Маршал недо­вольно ворчит, что, мол, чепухой маешься, бюрократией заболел, забыл, дескать, что я маршал, про­скакивает легкий матерок. Я пока­зываю ему часового на посту — он не откроет ворота и не пропустит чужой автомобиль. И добавляю, что вы сами же утвердили эти правила. — Ладно, сдается маршал. Послушно пересаживается в наш транспорт…

БУНКЕР ДЛЯ ХУСЕЙНА

- Так чем, собственно, занимает­ся управление и почему такая тай­на вокруг него?

- Если говорить «шершавым языком» документов, оно занима­ется специальными фортификаци­онными сооружениями. Тут надо сделать небольшое отступление. Древнейшей военной традици­ей нашей армии является защита командира и обеспечение ему ус­ловий для руководства войсками. Понятно, что с совершенствовани­ем форм и способов вооруженной борьбы претерпевала изменения и эта функция. Когда в середине про­шлого века на вооружение было принято ядерное оружие, решили создавать вот эти самые фортифи­кационные защитные сооружения. 22 апреля 1955 года появилось по традиции тех времен совместное постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР. В нем, в частно­сти, шла речь о развитии военной фортификации с целью создания надежной, защищенной от воздей­ствия ядерного оружия системы управления страной и Вооружен­ными силами. И для конкретного воплощения этой идеи на прак­тике 4 мая 1955 года тогдашний министр обороны СССР Маршал Советского Союза Георгий Кон­стантинович Жуков издал приказ о создании 9-го управления Минобороны, на которое возлагалось осуществление функций заказчика по проектированию и строитель­ству специальных фортификацион­ных сооружений.

- В прошлом веке мы постро­или узлы управления, им уже полсотни лет исполнилось, а у вероятного противника ядерное оружие вон как изменилось — увеличилась его мощность, точ­ность, усилились поражающие факторы. Не устарели ли эти спе­циальные фортификационные со­оружения?

- С момента своего появления 9-е Центральное управление на­ходится в постоянном соперни­честве со средствами поражения вероятного противника, это можно сравнить с соревнованием «щита» и «меча». Могу сказать, что бы­ли проведены сотни специальных учений и испытаний, дабы пункты управления чувствовали себя в безопасности. Но важно не толь­ко построить мощные объекты, но и оснастить эти подземелья со­ответствующим оборудованием. Мы добились того, что системы жизнеобеспечения закрытых командных пунктов могут свобод­но работать в условиях мощного сейсмовзрывного воздействия, при значительных перегрузках, ускоре­ниях, смещениях, сжигающих элек­тромагнитных наводках, высоких температурах и высокой радио­активности окружающей среды. Такого оборудования не было даже на новейших подводных лодках Во­енно-морского флота.

Будьте спокойны, наши форти­фикационные сооружения — это не какие-то древние, зарытые в землю бункеры, а застывшие в постоянной боевой готовности современные грозные пункты боевого управле­ния.

- Помнится, в годы так называ­емой перестройки и гласности бы­ли рассекречены места нахожде­ния многих секретных оборонных объектов, в газетах буквально пе­чатали «путеводители» по ним. Кос­нулось ли это учреждений и частей 9-го Центрального управления?

- К сожалению, коснулось. Си­стема сохранения военной и госу­дарственной тайны была практиче­ски разрушена. Все, что тщательно и умело скрывалось от чужих глаз, было грубо и цинично, иногда очень демонстративно расшифро­вано и раскрыто. И никто за это не ответил.

Более того, при поспешном
выводе наших войск из стран — участниц бывшего Варшавского договора достоянием «широких кругов демократической обще­ственности» стали принципи­альные основы действующей системы управления войсками. Не были демонтированы либо уничтожены специальные фор­тификационные сооружения на территории бывших союзных рес­публик — информация о них также пошла гулять по миру.

-Но ведь и позже было не лег­че. При министре обороны Анато­лии Сердюкове 9-е Центральное управление вообще слили со свя­зистами…

- Тогда же на всем старались сэкономить и заработать. Слава богу, все это уже позади. Сейчас у 9-го Центрального управления начался новый период. Кстати, во время обсуждения того, нужно ли возобновлять его деятельность, один из военачальников выразил сомнение в целесообразности та­кого шага. Дескать, многое уже разболтали. Но ему привели такой довод: для управления вооружен­ными силами Ирака мы по просьбе Саддама Хусейна построили закры­тый командный пункт. Американ­цы узнали его местонахождение, применили все свои возможности (авиацию, крылатые ракеты, артил­лерию), но спецобъект устоял. И это обстоятельство сыграло свою роль в возобновлении деятельно­сти управления.

- Среди офицеров Миноборо­ны ходит такой рассказ. Какой-то подполковник, выполняя указа­ние своего начальника подыскать помещение для бильярдной, спу­стился в подвал дома и начал ос­мотр помещений. Он открыл одну дверь, а там — вход в метро, по­езда под парами и часовой в чи­не прапорщика. Подполковника якобы сразу арестовали, и еле- еле удалось его «освободить». Это тоже объект 9-го Центрального управления?

- Это анекдот. На наш объект так запросто попасть невозмож­но. Хотя «девятка» занимается не только созданием и эксплуатаци­ей объектов, но и обеспечивает транспортировку, безопасную до­ставку руководства на командный пункт. Это может быть сделано как на метро, так и на других ви­дах транспорта. Так, мы высту­пили заказчиком изготовления специального транспортного сред­ства, которое могло бы доставить руководство даже по местности, по которой был нанесен ядерный удар…

9-е управление представляло собою как бы маленькое государство, живущее по своим правилам»

ВЕНЕРА В ПОЛНЫЙ РОСТ

- Насколько я знаю, вы не только важные объекты возводили, но и «форосскую крепость» для Горба­чева. Страна разваливалась, а вы там золотой дворец строили…

-Вы тут немного путаете. Дей­ствительно, 9-е Центральное управ­ление выступало заказчиком стро­ительства объекта «Заря», который являлся дачей Горбачева. Но тогда он был президентом СССР, Верхов­ным главнокомандующим, и мы строили «форосскую крепость» в соответствии с его положением и чинами. Это была резиденция пер­вого лица нашего государства, и все здесь должно было быть на са­мом высоком уровне. Хотя, на мой взгляд, роскошь там была чрезмер­ная.

История строительства этого объекта такова. Летом 1985 года Михаил Сергеевич и Раиса Макси­мовна отдыхали в крымской рези­денции Брежнева в Ореанде. Здесь был большой комплекс домов и дач для отдыха и работы, дома для го­стей, в том числе и для самых высо­ких партийных и государственных деятелей. Однако отдых не понра­вился Горбачеву и особенно его суп­руге. Было принято решение о соз­дании новой резиденции — вблизи поселка Форос.

В 1986 году начались и велись с большим размахом и интенсив­ностью строительные работы. В то время у заместителя министра обороны СССР генерал-полковни­ка Николая Васильевича Чекова не было важнее объекта. Да что там Чеков, не было у самого министра обороны СССР Маршала Советско­го Союза Дмитрия Тимофеевича Язова более важной стройки, чем объект «Заря». Маршал вникал во все проблемы строительства, регу­лярно летал в Форос. На его лич­ном самолете возили мрамор для отделки дачи. Генерал-полковника Чекова маршал Язов не без иронии называл «прорабом», а себя величал «старшим прорабом».

Главное внимание уделялось «зоне отдыха», здесь возводился красивейший трехэтажный дворец, облицованный лучшими сортами мрамора и покрытый специально созданной для этого здания алюми­ниевой черепицей. Заказ на такую черепицу получили три военных завода — в Ленинграде, в Риге и в Москве, использование обычной черепицы в сейсмоопасном Крыму было запрещено.

Рядом размещались гостевой дом, открытый бассейн, спортив­ные площадки. В цокольном этаже имелся небольшой кинозал. Хозяй­ственная зона включала гаражи, котельную, складские помеще­ния, здания для работников охра­ны, узел связи и множество других сооружений, которые обеспечива­ли жизнедеятельность всего объ­екта.

Район этот был не только сейсмоопасным, но и оползневым. По­этому все сооружения ставили на прочных буронабивных сваях, ко­торые опирались на скалу. Чтобы защитить главный дворец от по­стоянных и сильных ветров, мы с помощью взрывов углубились в стоявшую здесь гору, сделав ее прикрытием. Отчасти гора стала и укрытием «форосского двор­ца». Со стороны гор первый и цо­кольный этажи не были видны, казалось, стоит у моря скромный коттедж.

Строительство новой резиден­ции шло очень быстро — многие материалы доставляли самолета­ми. Но не только с отечественных заводов, мрамор и отделочные ма­териалы везли из Италии, кафель для ванных комнат — из Германии.

Михаил Горбачев внимательно следил за работами, но главным об­разом по фотографиям и макетам. А вот Раиса Максимовна много раз прилетала в Форос, заставляя пере­делывать уже построенные части дворца. Проект все время допол­нялся новыми и дорогостоящими деталями: летний кинотеатр, грот, зимний сад, крытые эскалаторы от главного дворца к морю. В здании имелось 50 комнат, и за отделку каждой отвечало одно из пред­приятий Украины. Лично контроль этих работ вел первый секретарь ЦК Компартии республики Влади­мир Васильевич Щербицкий.

- Любили Горбачевы роскош­ную жизнь.

- Еще как! Один из журналистов справедливо писал, что «в XX веке на Южном берегу Крыма было по­строено всего два чуда архитекту­ры — Ливадийский дворец импера­тора Николая II и шикарная вилла Горбачева в Форосе с революцион­ным именем «Заря».

На третьем этаже «форосского дворца» был каминный зал. Его украшала многотонная (!) хру­стальная люстра, изготовленная в ФРГ. Облицовка камина была за­планирована из малахита. Ответ­ственным за камин был министр культуры РСФСР. Когда я зашел к нему, он мне говорит: «Товарищ генерал, вы что-то путаете, такой малахитовый камин только один — в Кремле». Но когда я показал ему утвержденный Горбачевым доку­мент, он все понял.

Кстати, в этом зале был спро­ектирован фонтан, в его середине должна была стоять скульптура Ве­неры из мрамора, в полный рост. С этой скульптурой долго не получа­лось — сделали 8 (!) копий. Осталось 7 «невостребованных» Венер. Куда их деть? Щербицкий говорит: возь­ми себе одну, на даче поставишь, память будет. Я ему ответил, что у меня дача — 6 соток, Венере не по­дойдет. В бассейне панно было сде­лано из полудрагоценных камней…

- А как вы считаете, Горбачева действительно там арестовали и он, по его словам, не мог действо­вать в полной мере?

- Чепуха все это. Рядом, в Мухалатке, наше управление уже по­строило для него специальный ко­мандный пункт. Полчаса на рейсо­вом автобусе — вся власть в стране в его руках.

Беседовал Владимир Галайко