К вопросу о суверенитете, идеологии и правовом развитии России

В последнее время достаточно часто можно услышать разного рода комментарии, касающиеся вектора правового развития нашего государства и проблематики идеологии, различные, порой диаметрально противоположные оценки воплощенных в жизнь за по- следние несколько лет законодательных инициатив, направленных на совершенствова- ние регулирования широкого круга отношений, начиная от гражданского общества и за- канчивая уголовно-правовой политикой.

Однако, прежде чем предметно рассуждать о правовом развитии и конкретных мерах, которые должны быть приняты в рамках правопорядка, следует обозначить кон- текст такого развития и учесть ряд важных условий. В частности, непременно необходимо обратить внимание на тот факт, что объективной реальностью сегодняшнего дня является неиссякаемое стремление ряда государств приобрести главенствующее положение на международной арене, под любыми предлогами избежать межгосударственного сотруд- ничества и применения основного инструмента международного права — диалога.

Как ни парадоксально, в своих попытках пересмотреть сложившийся в период по- сле Потсдамской конференции миропорядок и распространить собственное влияние да- леко за пределы национальных границ некоторые из зарубежных государств своими дей- ствиями только помогли нашей стране принять в качестве руководящей идеи внешней и внутренней политики необходимость всестороннего обеспечения государственного суве- ренитета.

Как показывают опыт санкционных кампаний против России и безуспешные по- пытки российских граждан и организаций обжаловать соответствующие ограничительные меры в судебном порядке, право, его институты и правозащитные механизмы в контексте иностранной антироссийской риторики перестали иметь какое-либо значение, уступив место политической целесообразности и экономической выгоде. В этой связи крайне примечательным является рассмотренное Европейским судом в 2017 году дело, в рамках которого ни аргументы о превышении Советом Европейского союза его полномочий при введении ограничительных мер в части их реализации вне рамок тех целей, для достиже- ния которых они были предоставлены, ни аргументы о нарушении принципа пропорцио- нальности при введении санкций не повлияли на поддержку Европейским судом полити- ки Европейского союза, направленной на международную изоляцию России.

Необходимо полагать, что таким образом для ряда иностранных государств поли- тическая целесообразность приобретает качество идеологии, определяющей цели реали- зации государственной политики. Это та новая реальность, которая охватывает все боль- шее число государств. В свою очередь, подобный подход является вызовом для тех стран, которые становятся объектом агрессивной внешней политики, что предопределяет необ- ходимость принятия максимально эффективных мер, направленных на сохранение суве- ренитета и государственности как таковой.

В этой связи определение обеспечения государственного суверенитета в качестве идеологии является наиболее логичным и обоснованным выбором любой страны, кото- рая стремится обеспечить защиту собственных граждан, и Российская Федерация в этом отношении отнюдь не является исключением.

Вместе с тем, многие вспомнят о том, что Конституция Российской Федерации со- держит запрет на установление государственной или обязательной идеологии. Однако, все не настолько очевидно и однозначно, как это может показаться на первый взгляд.

Смысл конституционной нормы о недопустимости общеобязательной идеологии — не в том, что идеология, национальная идея запрещена как таковая. Это совершенно не так. Откуда вообще пошла норма части 2 статьи 13 Конституции о запрете идеологии? Это

ведь был своего рода страх конституционного законодателя, страх возврата к советской идеологии, к моноидеологическому обществу. Но давайте зададим себе вопрос — может ли быть государство и общество без идеологии? Конечно же нет, идеология есть абсо- лютно в любом обществе. Здесь не стоит уходить в крайности, это, условно, как сказать, что либо запрещена одежда любого цвета, кроме красного, либо цвета в одежде запре- щены в принципе. Второго просто не бывает. Поэтому идеология — это более сложная ма- терия, чем может показаться на первый взгляд.

Нужно заметить, что и патриотизм, о чем заявлял Президент Российской Федера- ции, и государственный суверенитет, и сохранение национальной культурной идентично- сти — это все элементы российской идеологии на настоящем этапе, российской нацио- нальной идеи.

К слову, в теории конституционного права есть концепция, которая именуется «конституционный патриотизм». Ее разработчиком был немецкий философ Дольф Штернбергер. Эта концепция в своей основе предполагает не слепое «восхваление» госу- дарства его гражданами только в связи с тем, что они имеют гражданство этого государ- ства, а поддержку гражданами идеи конституционной законности и необходимости обес- печения приоритета прав и свобод человека в максимально широком спектре отношений, поддержку создания эффективных механизмов защиты нарушенных прав. Такая концеп- ция в качестве составной части национальной идеи в полной мере согласуется и с поло- жениями российской Конституции, и с тем вектором государственного развития, по кото- рому движется Россия.

Правовое развитие государства является неотъемлемым элементом любого со- временного правопорядка. В этой связи хотелось бы более подробно остановиться на освещении ряда наиболее актуальных вопросов, связанных с законодательными инициа- тивами последнего времени. Так, одной из важнейших сфер общественной жизни, тре- бующей соответствующей правовой охраны, является информация, информационное по- ле. Сейчас, к сожалению, очень распространена практика так называемых fake news. Фей- ковые новости играют явно деструктивную роль, и государство, парламентарии, мы это прекрасно понимаем. Задача государства состоит в создании так называемого «фильтра грубой очистки», который призван не допустить попадания в информационное поле заве- домо ложных сообщений и новостей. Именно для этого на рассмотрение Государствен- ной Думы был внесен законопроект, предполагающий введение административного штрафа за распространение в СМИ и в информационно-телекоммуникационных сетях за- ведомо недостоверной общественно значимой информации, преподносимой в качестве достоверной. СМИ, иные лица, распространяющие информацию, во всяком случае долж- ны осознавать свою ответственность за эффект от распространяемой ими информации.

Другой немаловажной инициативой является установление ответственности за оскорбление государственных символов и публичных служащих в сети Интернет. В связи с тем, что соответствующий вопрос получил колоссальное внимание со стороны обще- ственности, необходимо еще раз подчеркнуть — законопроект, направленный на опреде- ление ответственности за оскорбление публичных служащих и государственных симво- лов, не предусматривает запрета на критику органов власти в Интернете. Если даже про- сто бегло ознакомиться с текстом инициативы, можно понять, что предлагается устано- вить ответственность именно за оскорбление представителей власти, выражение неува- жения по отношению к государству, обществу, государственной символике.

А относительно критики представителей власти — она, конечно же, необходима, без нее невозможна свобода слова и демократическое общество, политический плюра- лизм. Так что противодействовать ей никто не планирует. Но только если такая критика

имеет конструктивный характер и не направлена на мобилизацию каких-либо радикально настроенных политических сил.

В деятельности государства всегда есть ряд слепых зон, на которые так или иначе необходимо обращать внимание. Деятельность иностранных агентов до недавних пор была одной из таких слепых зон. Как показала практика, если отношения не регулировать, и есть лазейки для обхода действующего законодательства, всегда находятся соответ- ствующие заинтересованные лица. Так и было с регулированием деятельности иностран- ных агентов.

Между тем, следует напомнить, что российское законодательство об иностранных агентах существенно более либерально, чем аналогичное регулирование в США, где ино- странными агентами может быть признан максимально широкий круг субъектов — как юридические лица любых организационно-правовых форм, так и физические лица и структуры без образования юридического лица. Поэтому, когда многие говорят о чрез- мерной жесткости российского законодательства об иностранных агентах, просто забы- вают, что наше регулирование стало лишь ответом на попытки вмешательства во внут- реннюю политику России со стороны зарубежных структур. И с этой задачей наше зако- нодательство справляется.

Заметим, что в среде государствоведов с суверенитетом как качеством государ- ства, качеством публичной политической власти принято связывать своего рода «состоя- тельность» государства, способность его институтов осуществлять всю полноту политики без произвольного — помимо его воли де-факто или де-юре — вмешательства каких-либо иных субъектов, действующих вне рамок национального правопорядка.

Резюмируя сказанное, напрашивается вывод, что те усилия законодателя, которые в последние годы предпринимались для обеспечения суверенитета Российской Федера- ции в различных сферах, являются осознанным движением правопорядка в направлении полноценного и самостоятельного функционирования государственных и общественных институтов, свободного от вмешательства со стороны. Это и составляет идеологический каркас российского правопорядка.