Дмитрий Хубезов: На передовой любой гражданский медик должен быстро стать военным

С марта 2022 года врач-хирург председатель Комитета Госдумы по охране здоровья Дмитрий Хубезов координировал работу волонтеров-медиков в рамках гуманитарной миссии «Единой России» в Донбассе. А в октябре добровольно отправился на передовую, где оперировал раненых бойцов. В зоне СВО он повел более трех месяцев. Как работают медики на передовой и какие уроки вынесла военно-полевая медицина почти за год проведения СВО, недавно демобилизовавшийся депутат рассказал 26 января в пресс-центре «Парламентской газеты».

- Дмитрий Анатольевич, как устроен современный полевой госпиталь и как в нем организована работа врачей?

- Это не в чистом виде полевой госпиталь, как мы его привыкли себе представлять. То есть не палатки, установленные в чистом поле, и не каркасно-надувные конструкции. Палаточный госпиталь быстро снесут даже малокалиберным орудием. Мы видим, что сейчас противник обстреливает даже основательные каменные здания. Недавние случаи прилета в Первомайске и Запорожье об этом свидетельствует. Поэтому мы выбираем крепкое здание — кирпичное или бетонное, смотрим подвал. Все помещения самой клиники идеально, конечно, расположить в подвале. Если такой возможности нет, выбираем комнаты без окон. Или закладываем окна кирпичами или мешками с  песком. Самое главное при организации госпиталя — максимально быстрая эвакуация. Поступило определенное количество раненых бойцов — мы сразу обрабатываем раны, сортируем пациентов. Тяжелые тут же поступают  в операционные, легкие — в перевязочную. Затем санитарный транспорт эвакуирует их на следующий этап.

- Какой сложности операции возможны в полевых условиях?

- Любой. Конечно, главная задача госпиталя, развернутого непосредственно на передовой,  - стабилизировать состояние бойца, чтобы передать его на следующий этап. Но бывают такие ранения, когда, не выполнив сложное хирургическое вмешательство, не остановив кровотечение, стабилизировать состояние невозможно. Тогда выполняются операции самой высокой сложности, требующие применения высокотехнологичного оборудования.

- Чем отличается работа военного хирурга от гражданского? Чему пришлось научиться лично вам?

- Хватает ли сейчас военных медиков? Недавно вы вместе с вашими коллегами из Госдумы и Совета Федерации предложили возрождать военные кафедры в медицинских вузах.

- На войне учатся очень быстро. Это отмечали еще наши учителя-корифеи — военные хирурги. На войне хирург приобретает необходимый опыт в считаные месяцы, а то и недели. На гражданке же на это уходят годы. Что касается возрождения военных кафедр в медицинских вузах, то этот вопрос точно заслуживает внимания. Сейчас он обсуждается с Минобороны. Нам точно нужен определенный резерв врачей. Я сам проходил обучение на военной кафедре, там была и техническая, и огневая подготовка. Те несколько недель, которые мы повели на сборах, я до сих пор помню. Преподавание вели на очень высоком уровне. Этот опыт мне помог быстрее адаптироваться в новых условиях. Другой вопрос, сколько именно нужно таких военных кафедр. Все это нужно рассчитать. Но моя позиция — возрождать их важно. Любой гражданский медик должен в случае чего быстро стать военным.

- С какими ранениями и травмами чаще всего приходилось иметь дело?

- Как и везде, 99 процентов — осколочные ранения, если велись какие-то активные боевые действия. Бывают и пулевые ранения, но гораздо реже, это единичные случаи. Калибр растет, огневая мощь растет. Поэтому и количество тяжелых ранений в целом увеличивается.

В Минобороны рассказали, как готовят военных медиков

- Как организовано дальнейшее лечение военнослужащих и их реабилитация?

- Как только состояние раненого стабилизируется, его транспортируют в госпиталь следующего уровня. Дальше уже в зависимости от состояния идет сортировка — пациента либо вертолетом доставляют в крупный российский госпиталь, либо оказывают помощь на месте. Такая сортировка была четко отработана еще в период Великой Отечественной войны. Ведь нынешний масштаб боевых действий — это не Чечня и не Афганистан, он более широкомасштабный. Огромное спасибо и низкий поклон нашим предшественникам — военным медикам, которые разработали четкий алгоритм работы в полевых условиях. Он в полной мере работает и сейчас. Конечно, есть свои нюансы. Нужно сокращать количество этапов медпомощи, передвигать медбаты ближе к передовой. Нужно, чтобы в каждом полевом госпитале был сосудистый хирург. Ведь грамотный сосудистый хирург — это меньшее количество ампутаций, меньше инвалидов будет потом.

- В чем сейчас нуждаются военнослужащие в зоне СВО? Хватает ли медперсонала, лекарств?

- Персонала хватает. Намного легче стало работать, когда пришли мобилизованные ребята, появилась возможность отдохнуть. Что касается медикаментов, то понятно, что идеальных ситуаций, когда есть все и всегда, такого не бывает нигде, ни в одной стране мира.  Но в те моменты, когда из-за интенсивности боевых действий у нас что-то заканчивалось, волонтеры быстро подвозили все необходимое. Огромное спасибо им за эту работу. Да, бывают трудности, но мы их быстро преодолеваем.

- Насколько качественные по составу, на ваш взгляд, индивидуальные армейские аптечки российского производства?

- Хотелось бы, конечно, чтобы их ассортимент был шире. Если сравнивать их с аптечками бойцов из стран НАТО, то они более продвинутые — туда входят два турникета и специальные пленки от пневмоторакса. Хотелось бы, чтобы и в наших аптечках были не жгуты Эсмарха, а турникеты. Но в целом могу сказать, что на определенном уровне той аптечки, что есть, достаточно. Правильно наложенный жгут Эсмарха больше приносит пользы, чем самый современный турникет, если использовать его неумело.

- Бойцов обучают навыкам оказания первой помощи, перед тем как отправлять на передовую?

- Конечно. В любую подготовку входят курсы тактической медицины — оказания первой помощи в боевых условиях. Другой вопрос, насколько это эффективно и как сам боец впитывает эту информацию. Один внимательно слушает инструктора, еще и сам тренируется в свободное время, другой подходит менее ответственно. А ведь эти навыки должны быть доведены автоматизма. Зарубежные исследования показывают, что в реальной боевой обстановке менее 50 процентов бойцов могут самостоятельно себе сделать даже уколы из шприц-тюбика, то есть ввести уже готовый раствор. Не говоря уже об эффективной остановке кровотечения. Сейчас вероятность того, что боец будет участвовать в реальном стрелковом бою гораздо ниже того, что прилетит снаряд, и боец должен будет оказать себе или товарищу первую помощь. Поэтому грамотная подготовка тактической медицине особенно важна.

- Какие еще уроки вынесла военно-полевая медицина за год проведения СВО? Что необходимо изменить?

- Обратно тянет? Планируете вернуться?

- Конечно, тянет. Вот в конце недели снова поеду, к своим ребятам точно заеду. Мы хотим реализовать проект — записать ряд обучающих видеолекций. Они предназначены преимущественно для гражданских врачей, но, думаю, военным тоже будет интересно. Это будут видеоролики проведенных операций с дальнейшими разъяснениями, что было сделано правильно, а что — нет. Посмотрев такой ролик, врач  будет четко понимать, как действовать в любой ситуации.

Читайте также:

• В 2023 году в вузах России введут основы военной подготовки

- А может, видеолекции, обучающие первой помощи, нужны и для бойцов?

- Запишем обязательно, такие мысли тоже есть. Возьмем лучших санинструкторов и вместе с ними подготовим ролики по тактической медицине. Качественные ролики на эту тему есть и в интернете. Мы тоже хотим их сделать, правильно расставив акценты.