Больницы по-прежнему закрывают без учёта мнения жителей

В Госдуме появились вопросы к тому, как регионы выполняют закон о запрете на ликвидацию больниц и поликлиник без согласия специальной комиссии по оценке последствий такого решения. Соответствующее обращение на этой неделе было отправлено в Минздрав, рассказал «Парламентской газете» член Комитета Госдумы по охране здоровья, заслуженный врач России, академик РАН Николай Герасименко.

- Николай Фёдорович, в рамках партийного проекта «Единой России» «Здоровое будущее» депутаты провели мониторинг выполнения норм закона об особом порядке ликвидации медорганизаций, принятого в конце прошлого года. Что показало исследование?

- Напомню, что в Послании Федеральному Собранию Владимир Путин констатировал, что некоторые представители власти чересчур увлеклись оптимизацией, которая вылилась в сокращение количества больниц и поликлиник. В результате многие люди не могут вовремя получить медпомощь, а это — нарушение их конституционных прав. Причём по большей части такая «оптимизация» проводилась для того, чтобы сократить количество ставок медперсонала и за счёт этого поднять зарплату оставшимся сотрудникам. Понятно, что этот процесс надо было остановить.

Регионам была чётко поставлена задача в течение трёх лет восстановить разрушенные и закрытые фельдшерско-акушерские пункты, врачебные амбулатории в населённых пунктах с численностью жителей от 100 до 2000 человек. На это уже выделены деньги.

Мы же, со своей стороны, разработали закон, чтобы остановить бездумную практику закрытия медорганизаций. В частности, он предписывает, что ликвидировать медучреждения можно только с согласия специальной комиссии. В её состав на паритетной основе должны войти представители исполнительной власти, депутаты регионального и местного уровня, представители медицинской общественности (Национальной медицинской палаты) и пациентских организаций.

Регионам была чётко поставлена задача в течение трёх лет восстановить разрушенные и закрытые фельдшерско-акушерские пункты, врачебные амбулатории в населённых пунктах с численностью жителей от 100 до 2000 человек.

Если речь идёт о единственной лечебнице в сельской местности, то в данном случае необходимо ещё учитывать мнение местных жителей, высказанное в ходе публичных общественных слушаний. При этом комиссии по оценке последствий такого решения должны работать не на постоянной основе, а созываться специальным приказом. Однако во многих регионах до сих пор не утверждён порядок созыва такой комиссии.

Приведу цифры: на наш запрос ответили 73 региона. Оказалось, что в 50 из них порядка созыва такой комиссии ещё нет. Этот вопрос мы обсудили в Комитете Госдумы по охране здоровья и направили обращение в Минздрав, с тем чтобы он поработал в этом направлении с субъектами Федерации и разъяснил, что откладывать это дело в долгий ящик нельзя. Мы, со своей стороны, будем этот вопрос и дальше контролировать. Точно так же мы будем контролировать вопрос восстановления ФАП.

- Однако проблема заключается и в том, что на селе не хватает не только медорганизаций, но и кадров…

- Это так. Не хватает врачей как первичного звена — терапевтов, педиатров, — так и узких специалистов. Особенно остро стоит проблема дефицита кадров в скорой помощи. Люди просто не идут туда работать. Хотя определённые сдвиги в этом направлении всё же есть. За последние пять лет в сельскую местность приехали 28 тысяч врачей по программе «Земский доктор» — это довольно много.

Мы поэтапно расширяли сферу охвата населённых пунктов этой программой: сначала она касалась только сёл, потом в неё вошли посёлки городского типа, с этого года в программу включены малые города. В последние пять лет актуальной стала проблема и с нехваткой фельдшеров. Так что с нового года программу расширили и на фельдшеров.

В то же время важным остаётся и вопрос престижа самой профессии медицинского работника. К сожалению, он падает. Этому способствовала и определённая кампания в СМИ, развёрнутая несколько лет назад, обвинения врачей в ошибках. Остаются вопросы и к повышению зарплат врачей — очень часто этот рост идёт за счёт совмещений. В скорой помощи практически все работают более чем на две ставки.

Важным остаётся и вопрос престижа самой профессии медицинского работника. К сожалению, он падает. Этому способствовала и определённая кампания в СМИ, развёрнутая несколько лет назад, обвинения врачей в ошибках.

Со своей стороны, мы, депутаты, работаем над законопроектами о повышении ответственности, включая уголовную, за нападение на врачей и непропуск машин скорой помощи. Способствовать решению проблемы могли бы и власти регионов. Можно же сделать элементарные вещи — освободить медработников от платы за коммунальные услуги, выдавать им бесплатно земельные наделы, — и заинтересованность профессией повысится.

- В связи с нехваткой медперсонала особенно актуальным становится вопрос о допуске родственников в реанимацию. Вы этот законопроект в Госдуму уже внесли…

- Да, и в настоящее время мы ждём отзыв Правительства на него. Сейчас решение этого вопроса отдано на откуп главным врачам, то есть у медицинской организации есть право пускать родственников в реанимацию, но она не обязана обеспечивать их пребывание там. Мы вносим норму, которая обяжет больницы это делать. А Минздрав своим приказом определит порядок допуска — кого можно пускать, кого нет, в какие периоды. 

Да, для того чтобы в реанимациях могли находиться родственники, эти отделения необходимо будет немного расширить. Там нужно сделать хотя бы небольшие ширмы, чтобы было личное пространство. В каком состоянии наши реанимации сегодня? Тесные, помещений не хватает, и врачи боятся, что родственники пациентов будут там лишними. Но это же не так! Родственников, к примеру, маму ребёнка, в данном случае нельзя рассматривать как помеху. Они всегда будут стараться помочь. Самая элементарная вещь — они могут вовремя вызвать врача, если состояние пациента резко ухудшится.

Однако положительные примеры в этой сфере у нас уже есть. В России уже существуют «открытые реанимации» — к примеру, в онкологическом детском центре имени Димы Рогачёва, в Ульяновске, Новосибирске. Все вопросы можно решить. Было бы желание.