Андрей Клишас: Изъятие ребенка из семьи — исключительная мера

В Семейный кодекс предложили внести более 20 поправок. Их главная задача — сохранить право ребенка на семью. Такой законопроект уже находится в Госдуме. Об этой и других важных законодательных инициативах весенней сессии в пресс-центре «Парламентской газеты» рассказал председатель Комитета Совета Федерации по конституционному законодательству и государственному строительству Андрей Клишас.

- Андрей Александрович, 4 июля в Госдуму внесен законопроект, который направлен на защиту семьи и детей от необоснованного вмешательства. Какие механизмы предлагается для этого ввести?

- Конституция и базовые законы говорят о необходимости защиты семьи и традиционных ценностей. Мы попытались прописать эти понятия нормами права. Например, внесенные поправки в Семейный кодекс включают в понятие семьи близких родственников.

Родители могут оказаться в ситуации, когда они не могут исполнять свои обязанности перед детьми. Законопроект дает им право передать на это время детей людям, которым они доверяют. Бабушки и дедушки получают дополнительные права — не нужно никакого документального оформления для того, чтобы на время взять ребенка.

Законопроект также устанавливает презумпцию добросовестности родителей, на этом настаивало само родительское сообщество. И это очень правильно, потому что, конечно, трудно представить, что родители действуют намеренно во вред детям. Это серьезный юридический прорыв, если он состоится. Такой подход может в корне изменить отношение органов опеки к семье, к процедуре изъятия из семьи ребенка.

Да, бывают ситуации, когда это необходимо, но такая необходимость должна объективно и всесторонне изучена в суде. И это, может быть, самое трагическое и самое тяжелое решение, которое может быть принято в судьбе маленького человека. Поэтому отобрание ребенка должно рассматриваться как крайняя мера защиты ребенка и применяться только на основании решения суда. Такую меру мы также прописали в нашем законопроекте.

Документ сложный, думаю, что дискуссия по нему будет большая. Я посмотрел отзывы, очень часто спрашивают: готовы ли суды применять такие нормы? Но если суды не готовы к тому, чтобы защитить права ребенка и права граждан, то нужно тогда серьезно укреплять судебную систему.

Мы готовы работать и со сторонниками, и с противниками законопроекта, потому что с точки зрения принципов предложенные нормы верны. Мы заинтересованы в том, чтобы у нас была крепкая семья, чтобы дети росли в семье, а государство помогало, если семья оказалась в трудной ситуации.

- Еще один резонансный закон, автором которого вы являетесь, — об ужесточении наказания за пытки. 8 июля документ одобрил Совет Федерации. Насколько такие меры актуальны в современных реалиях?

- К сожалению, далеко не у всех, в том числе и представителей государства, включая силовые структуры, до сих пор было понимание, что применение такого рода незаконного воздействия на подследственных или осужденных — это намного большая общественная опасность, чем истязание преступниками человека, когда они вымогают деньги или преследуют другие цели.

Основное содержание закона не в том, что мы увеличили сроки — было столько лет, стало столько (а стало до 15 лет), главная мысль состоит в том, что государство несет повышенную ответственность за такого рода преступления — за всех своих представителей, и эти представители государства подлежат более серьезному уголовному преследованию, чем другие преступники.

Я надеюсь, что закон эти вопросы решает, посмотрим его правоприменительную практику. Надеюсь, что норма будет работать и будет способствовать нетерпимому отношению граждан к такому явлению в принципе.

- О правоприменительной практике. Как работает закон об уголовной ответственность за фейки о действиях Вооруженных сил России, который приняли еще в марте?

- Мы не ставим задачу собрать как можно больше примеров, сколько людей наказали. Уголовная ответственность — это превенция, задача которой — объяснить, как делать не нужно.

Мое мнение: если уголовная норма редко применяется, значит, она хорошо сконструирована. Если норма сформулирована четко, уголовных дел будет немного.

Правоприменительную практику этого закона мы планируем посмотреть через год. Также проведем по этому поводу консультации с Верховным судом.

- Какое законодательное регулирование нужно сегодня для ограничения русофобских тенденций на международном пространстве?

- Никакого. Русофобские тенденции — это скорее вопрос культуры, то есть они не находятся в сфере правового регулирования.

При этом дискриминация по принципу национальности невозможна по всем международным документам, конвенциям и декларациям. Но особенность сегодняшнего момента в том, что нормы перестали быть нормами всеобщего действия. К нормам права теперь относятся очень избирательно: хотят для определенной ситуации — применяют, не хотят — не применяют.

Нужно ли в этом случае просить защиты от русофобских тенденций на международном уровне? Мое мнение — это не наш случай, мы с вами в состоянии защитить свою страну.

Читайте также:

• Андрей Клишас: Общественного запроса на проведение амнистии я не вижу