Александр Петров: Россия сама может произвести лекарства, в которых нуждается

В рамках стратегии «Фарма-2030» перед отечественной фармпромышленностью поставили амбициозную задачу — увеличить к концу 2030 года объемы производства российских лекарств в два раза по сравнению с 2021 годом. А доля стратегически значимых лекарств, производимых в стране по полному циклу, к концу десятилетия должна вырасти до 90 процентов. Как добиться импортонезависимости в лекарственном обеспечении россиян, 23 июня в пресс-центре «Парламентской газеты» рассказал член Комитета Госдумы по охране здоровья, руководитель Экспертного совета по вопросам регулирования оборота лекарственных средств и медицинских изделий Александр Петров.

- Александр Петрович, насколько Россия сегодня зависит от импорта лекарств?

- Импортонезависимость — это вопрос лекарственной безопасности страны. Безусловно, ни одна страна в мире не может производить все лекарства. Но мы не находимся в изоляции — с нами сотрудничают более 150 стран. Сейчас мы определили своих стратегических союзников — тех, кто подтвердил, что в любой ситуации будет поставлять нам лекарства, которые у нас не производят. Мы с ними вступили в кооперацию. К тому же сегодня мы обладаем мощной фармацевтической индустрией. У нас около 570 фармзаводов. Если обычный человек или специалист придет на этот завод, он никогда не отличит, где это предприятие находится — в Германии, Франции или России. Наши производители работают по так называемому стандарту GMP — это международный стандарт качества производства лекарств. Мы обладаем практически всеми технологиями, чтобы воспроизвести любой препарат. В поставке двух лекарств иностранцы нам уже попробовали отказать. В ответ на это нашим заводам выдали принудительные лицензии, и эти лекарства мы воспроизвели. Не надо с нами шутить — мы сами можем произвести все, в чем нуждаемся.

- А как обстоят дела с сырьем для лекарств? Ведь большинство субстанций мы закупаем за границей.

- Вот здесь мы не успели решить все задачи. Если взять все сырье для лекарств за сто процентов, то мы производим не более 15-20. 85 процентов субстанций нам поставляют Индия и Китай, которые не прекратили с нами сотрудничать. А 15 процентов — страны Евросоюза и США. Если государственная программа «Фарма-2020» была нацелена на производство готовых лекарственных форм для медицинского и ветеринарного применения, то стратегия «Фарма-2030», которую мы сейчас запустили, направлена на производство субстанций, биомедицинских клеточных продуктов, генно-терапевтических препаратов. Мы сейчас формируем площадки для локализации производства лекарственных субстанций вдоль границы с Китаем.

- Когда отменят таможенные пошлины на ввозимое сырье?

- Отменить пошлины можно на то, что Россия сама пока не производит. Но как только наша страна начнет производить это сырье, пошлины на импортное снова надо ввести. Потому что иначе будет неуравновешенная ситуация. Наши предприниматели вкладывают деньги, государство создает производственные площадки и рабочие места — а тут придут заморские ребята и предложат привезти сырье гораздо дешевле. Наши заводы тогда закроются, обанкротятся. Поэтому здесь нужно действовать крайне аккуратно. Должна быть межведомственная комиссия, которая регулярно, раз в месяц, будет рассматривать эти ситуации. Нельзя допустить, чтобы наши заводы оказались в невыгодном положении по сравнению с иностранными.

- Какая сейчас ситуация с лекарствами? Дефицита, который был в начале весны, уже нет?

- То, что мы видели в начале марта, когда за несколько дней из аптек смели лекарства, произошло из-за фейка о военном положении, которое якобы собираются ввести в России. Естественно, из-за ажиотажного спроса начались перебои с лекарствами. За месяц мы потом заполнили аптеки, и ситуация успокоилась. Наша задача — больше не допускать таких ситуаций. Сейчас работает горячая линия Росздравнадзора, и мы очень просим людей, которые не нашли в аптеке тот или иной препарат, позвонить и сообщить об этом. Сегодня благодаря системе цифровой маркировки мы в режиме реального времени видим движение лекарственных препаратов, их остатки в каждом регионе. В целом могу ответственно заявить, что у нас нет системных проблем с лекарствами — чтобы месяцами не было какого-то препарата. Отдельные локальные сбои возможны. 

- Почему российских лекарств нет за границей?

- Нашу фармпромышленность нужно двигать за рубеж и запускать там производство российских препаратов. У нас есть великолепные лекарства для лечения онкологии — их уже закупают в ряде стран. Мы начали поставлять во многие страны противовирусные лекарства и препараты крови. Инновационные дорогостоящие лекарства дорогу себе находят. Но в целом задачи, которую поставил президент в 2012 году, мы пока не достигли. Мы должны выпускать 90 процентов собственных лекарств из перечня жизненно важных и необходимых (ЖНВЛП), а пока производим только 80. Из всего списка лекарственных препаратов мы должны сами производить 50 процентов, а у нас не более 40. На экспорт мы должны были поставлять где-то 15 процентов лекарств. Эту задачу мы выполнили в период пандемии, когда экспортировали нашу вакцину «Спутник» в гигантское количество стран. Но сейчас идет огромный спад поставок, люди меньше вакцинируются, многие страны отменили программы по борьбе с коронавирусом. Но мы двигаемся к этой цели, думаю, через несколько лет уже увидим хороший результат.

- Раз уж вы упомянули о вакцине «Спутник», включат ли ее в национальный календарь прививок?

- Мы настроены это сделать, потому что ревакцинация нужна. Мы видим сегодня, что коронавирус пока никуда не исчез. Он просто ушел из информационной повестки. Да, заболевших стало меньше, но они есть. А зимой их наверняка будет чуть больше. Если два года не будет новых вспышек заболевания, нужно будет просто исключить прививку из нацкалендаря. Надо смотреть по ситуации и уже тогда делать выводы.

Читайте также:

• Россиян будут лечить по новым правилам

- Что с ценами на лекарства? Почему они растут?

- Меня часто спрашивают, когда снизятся цены на лекарства. Здесь надо говорить честно — никогда. Мы должны применять лекарства, у которых минимальные побочные эффекты — так называемые таргетные. Они стоят дороже старых лекарств, которые лечат «квадратно-гнездовым» способом, то есть наносят удар по всему организму, в том числе и по печени. Еще один момент: если цены на препараты из перечня ЖНВЛП жестко регулирует государство, то цены на остальные лекарства устанавливают по правилам рынка. Вот они могут дорожать более существенно. 

- Какие меры поддержки фармотрасли сегодня разрабатывают в Госдуме?

- Мы вошли в постоянный контакт с производителями лекарств и медицинской наукой. Это очень важно. Мы им всегда говорим: не оставайтесь один на один со своими проблемами, говорите нам о них. Государство помогает фармкомпаниям финансами через фонд развития промышленности, выдает льготные кредиты. Если они входят в список системообразующих предприятий, им выделяют деньги из этого фонда. Конечно, прокуратура потом их контролирует, но как без этого? Речь ведь идет о средствах налогоплательщиков. Что касается медицинской науки, то ее необходимо перевести с грантов на постоянное финансирование. Я в этом глубоко убежден. Грантовая поддержка разрушает науку. А если гранты выделяют нашим специалистам иностранцы, то наши светлые головы потом к ним и убегают. Зачем нам это нужно? Задача государства — постоянно быть на связи с представителями фармпромышленности и науки, видеть всю ситуацию и оперативно на нее реагировать.