Сколько стоит спектакль?

Цены на билеты в московские театры варьируются от 2 до 15 тысяч рублей. Впрочем, бывает и больше, поход в Большой театр, к примеру, может обойтись в 25-30 тысяч рублей. Театралы гадают: откуда такие цены? Некоторые оправдывают дороговизну: уж очень шикарные декорации, роскошные апартаменты, за такую красоту надо дополнительно платить. И, в общем, забывают, что реставрация исторических зданий делалась за наш с вами счёт, на деньги зрителей-налогоплательщиков.

Сосут бюджет

Большинство федеральных театров - на государственных субсидиях. Уверяют, что сами не в состоянии себя окупать. Постановки новых спектаклей в таких театрах - это система госзаказа. Прежде государство выделяло бюджетным организациям дотации, а сегодня эта помощь осуществляется в виде субсидий на выполнение некоего государственного задания. То есть государство выдаёт театру задание и само же его финансирует. В среднем московский театр получает от государства минимум 104 миллиона рублей в год. Затраты на спектакль (декорации, костюмы, спецэффекты), так же как и на билет, очень разные: от 300 тысяч до 20 миллионов рублей. Если не хватает денег, привлекают спонсоров.

Оправдание финансовой беспомощности высокое - сохранение традиций русского репертуарного театра, таких, дескать, уникальных, нет больше нигде в мире. И хотя есть мнение, что русский репертуарный театр давно уже умер, мы гордо представляем иностранному туристу глубокую психологическую драму, которая и на родине понятна лишь избранным. Вопрос о том, что театрам необходима реформа, стоит уже больше 10 лет. Нет, не стили и формы нужно менять, многообразие творческих экспериментов всегда плюс. Речь идёт о том, чтобы перевести театры на самоокупаемость. Ещё будучи президентом, Дмитрий Медведев подписал закон о бюджетных учреждениях. Согласно ему, театры должны были «оптимизировать» собственные расходы. Но воз и ныне там. В столичных Театре Моссовета, в Театре на Малой Бронной или Театре сатиры труппы состоят как минимум из 80 человек. Больше половины артистов не работают или появляются в театре раз в месяц. Справедливо? Режиссёр Андрей Житинкин считает, что да. «В русском репертуарном театре мы охраняем стариков (они не оказываются на улице). Здесь просто так не уволишь актёра, если у него закончился контракт. Не секрет, что в такие театры трудно попасть на работу и все туда стремятся. Муниципальные театры находятся в более рисковых с финансовой точки зрения условиях. Актёр может заболеть, и он беззащитен, у нас не работают профсоюзы. А в федеральных театрах есть защита, мы пытаемся эту модель беречь», - говорит Андрей Житинкин.

Режиссёры уверены, скандалы, которые вспыхивают в театрах сегодня, возникают там, где большинство актёров взяты по контракту, они зарабатывают и требуют, молодёжь не устраивает зарплата, они идут в сериалы, хотят быть медийными. А вот в репертуарных театрах тишь да гладь. Никто из них не уходит. И постановка, на которую не идёт зритель, может оставаться в репертуаре месяцами. Естественно, это могут себе позволить только те театры, которые живут за счёт государственных дотаций, ими являются.

В наш Малый или Большой, или Художественный театр зритель приходит и платит большие деньги, чтобы увидеть богатые декорации, красивые костюмы, увидеть роскошь и уникальное здание. Ему, конечно, очень комфортно в буфетах, креслах. (Этим мы порой сильно отличаемся от западных театров.) А интересна ли пьеса? Насколько она актуальна? Это другой вопрос. Не секрет, что некоторые дотационные театры только гримируются под живой организм, на спектакли ходят родственники, о постановках пишут знакомые журналисты, и всё ради того, чтобы создавать видимость и рассчитывать на госфинансирование.

Работать и зарабатывать

«У меня театр маленький, негосударственный, смета спектакля зависит от жадности приглашенного режиссёра, - шутит руководитель Петербургского театра имени Андрея Миронова Рудольф Фурманов. Минималистичный спектакль стоит 3-4 миллиона рублей. Деньги добываем исходя из реальных возможностей. Сегодня театры сосут деньги у государства, а должны зарабатывать сами. Человек, с которым я работал много лет - Константин Райкин, пригласил как-то всемирно известного режиссёра Роберта Стуруа. Тот сообщил, что работать будет за 50 тысяч долларов. У Райкина не было таких денег. Его пригласили на свадьбу в Дагестан. Он выступил, заработал эти деньги и пригласил Стуруа. Театры должны и могут зарабатывать сами, что делает, например, сегодня МХТ имени Чехова под руководством Олега Табакова. Театр должен быть заинтересован в выборе пьесы, в выборе режиссёра. И выручка должна оставаться в театре. Кстати, артист в государственных репертуарных театрах получает копейки - 20-30 тысяч в месяц. Процветают откаты, взятки. Большие деньги получает руководитель театра, и это безобразие не контролируется. Я борюсь сегодня с коррупцией в гостеатре и хочу, чтобы артисты зарабатывали хорошие деньги за свой труд. Моя задача - сделать так, чтобы артиста уважали, потому что главное в театре сегодня это артист. Кому служит театр? Зрителю. Он приходит и приносит деньги, его нужно уважать и делать так, чтобы зрителей было больше», - считает Рудольф Фурманов.

Серьёзное зрелище всегда связано с большими затратами, на больших площадках можно тратить деньги, если есть хорошая, кассовая история, играют любимые артисты, если придут смотреть. Но есть эксперименты, которые нет смысла ставить на больших площадках, в залах свыше 600 мест. Они не окупятся (эксперимент всегда убыточен, потому что часто непонятен зрителю). «Это не значит, что такой спектакль не нужен, он может получить премию, приглашение на фестиваль. И это тоже очень важно для развития театра», - уверен художественный руководитель Театра имени Пушкина Евгений Писарев.

Марина Суранова