«Пора прекратить гражданскую войну в умах»

Такую идею высказал Президент Владимир Путин на заседании Совета по межнациональным отношениям. Его подготовкой займутся Минобрнауки совместно с Российским историческим обществом и Институтом российской истории РАН… Директор последнего, доктор исторических наук Юрий ПЕТРОВ поделился с журналом «РФ сегодня» своими соображениями о том, каким требованиям должен отвечать новый учебник.

Наука, которая делает человека гражданином

— Юрий Александрович, вы не только возглавляете Институт российской истории, но и входите в состав Президентского совета по межнациональным отношениям, вам и карты в руки. Как, к слову, вы оцениваете нынешние учебники?

— Я не разделяю чересчур пессимистический тон по отношению к ним. Ситуация за последние десять лет изменилась к лучшему. Все федеральные учебники проходят научную и педагогическую экспертизу в Российской академии наук и Российской академии образования. Есть другая проблема — трактовка исторического прошлого в региональных учебниках, выпускаемых в субъектах РФ. До сих пор продолжают появляться формулировки, которые не могут нас устроить с точки зрения понятий о единстве страны. Так, войну 1812 года в некоторых регионах называют не Отечественной, а русско-французской. Глава РЖД Владимир Якунин на недавнем заседании Исторического общества привел свежий пример. Он купил учебник, выпущенный в Казани. Взятие Казани Иваном Грозным в нем расценивается как акт порабощения татарского народа. Такие трактовки используются для политических спекуляций.

— А у нас во всех регионах свои учебники?

— Каждый из 83 субъектов РФ имеет право на издание учебника по местной истории. Где-то он называется «История моего края», где-то просто «Краеведение». И они не всегда проходят федеральную экспертизу. Россия — страна с единой историей. Она расширялась, присоединяла к себе новые территории, новые народы. Но, хочу подчеркнуть, ни один народ в этом общем государстве не исчез. Все сохранились, и многие из них, напротив, перешли на новую ступень развития. Перед нами выбор: культивировать местный псевдопатриотизм или решать задачу сплочения единой российской нации, где главной идентичностью человека является его принадлежность к России, стране с единой историей и единой судьбой?

— Но как это сделать?

— Первое, учебник должен отражать современный уровень развития исторической науки. Второе, решающее слово в формировании его концепции должно принадлежать ученым академических институтов, которые занимаются историей России. Это наш институт, Институт археологии РАН, изучающий древнейший период, и Институт этнологии и антропологии РАН, который специализируется на этнической проблематике.

У нас очень мало учебных пособий, рассказывающих о регионах, где преобладает русское население. Было бы правильным показать российскую историю как историю больших регионов. Это Поволжье, Урал, Сибирь, Юг России, Северный Кавказ, Поморский север, Центральная Россия, Дальний Восток. У каждого свои этнокультурные и исторические особенности, а проживающие в них русские различаются диалектами, национальной одеждой, кухней и даже менталитетом. Но при этом остаются русскими.

Здесь нет никакого русского национализма, а просто констатация того, что 80 процентов населения — русские. Региональные очерки должны включать в себя все этносы данной территории, и таким образом мы будем воспитывать терпимое отношение к представителям другого народа, что живут в деревне по соседству.

Учебник — повод для размышлений

— Сегодня общество разделено по отношению к разным периодам нашей истории. Так, его либеральная часть готова выбросить из нее советский период и утверждает, что создать единый учебник нельзя.

— Я с такими суждениями не согласен. Если не предпринять шагов и усилий, время консенсуса никогда не наступит. Как забыть слова нашего великого поэта: «Два чувства дивно близки нам… любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам». Собственно, в этом заключается и смысл истории как образовательного предмета. Она воспитывает в юношах и девушках любовь к своей стране, невзирая на самые разные события ее истории. Если ваша мать больна, вы же не будете меньше ее любить! История нашей страны — непростой, противоречивый, порой трагический, но величественный путь. И то, что народ его преодолел, расширил государство до пределов первого в мире, освоил бескрайние просторы Евразии, уже и есть предмет нашего согласия и консенсуса, первая опорная точка.

Различные оценки были и будут всегда. Многие жители американских южных штатов по сей день не довольны итогами Гражданской войны 1861-1865 годов, в которой победили «северяне». Одни французы считают Французскую революцию великой, а другие называют ее кровавой бойней.

— В обществе существует огромный раздрай в оценке некоторых исторических деятелей и периодов. Речь прежде всего о революции 1917 года, о Сталине.

— Недавно я выступал на радио, и мне прислали вопрос: не является ли война Гитлера справедливой, потому что он хотел освободить СССР от большевистской диктатуры? Поставить так вопрос, значит, уйти от истории за пределы добра и зла. Думаю, этот человек понимает, что «освободить» страну Гитлер хотел заодно и от населения. Ненависть к тем или иным историческим фигурам или режимам не должна заслонять нам глаза на то, что это нераздельные части нашей истории. Советский период не только нельзя выбрасывать или отменять, напротив, его надо изучать. Чем сейчас интенсивно занимаются западные ученые. О сталинизме издали десятки, если не сотни книг. Их волнует, что это была за модель, каковы ее механизмы, в чем секрет ее эффективности, почему население ее поддерживало. Давайте и мы обойдемся без проповедей и отповедей, а будем смотреть на нашу историю без гнева и пристрастия. Важно, чтобы учебник стал для юношества поводом поразмышлять над историей страны, подойти к ней не с точки зрения эмоций, а разума…

— Поэтому и не обязательно ждать того желанного времечка, когда все успокоится?

— Уверен. Тем более что мы помним строчки Некрасова: «Жаль только, жить в эту пору прекрасную уж не придется ни мне, ни тебе». Школа — серьезный инструмент, который способен повлиять не только на сознание, но и на души молодых людей. История — это наука, которая делает человека гражданином. Вот ее главное призвание.

— Допустим, ученик спросит учителя: а все-таки советский период был отступлением от столбовой дороги человечества или же точкой наивысшего расцвета российского государства? И учителю придется дать какую-то оценку. Какая она будет?

— А вы как думаете?

— С учетом нынешнего тренда, скорее всего, эта эпоха будет квалифицироваться как отступление.

— Ну, в этом, собственно, и прелесть истории. Каждое поколение задает прошлому свои новые вопросы. Мы не Краткий курс истории партии пишем. Эта фобия либеральной интеллигенции. Идея в том, чтобы уйти от противоречивых толкований. Вот прямые слова Президента.

Не ждать консенсуса, а создавать его

— Однако трудно уйти от оценок.

— Учебник истории призван побуждать к размышлению. История — предмет не только для запоминания, заучивания, в ней важно понимание процессов. Сейчас есть общий тренд, что революция 1917 года не имела реальных оснований, предпосылок, а явилась следствием каких-то внешних или внутренних деструктивных сил. Но история не просто линейный путь абсолютного прогресса, а живой и изменчивый процесс, в котором могут быть и альтернативы, и отходы, и боковые пути. Советский период, на мой взгляд, — громадный социальный эксперимент, который обошелся народу большими жертвами и в итоге показал неудачность его основ.

— Значит, это отступление от мирового пути?

— Что такое мировой путь? Ведь есть еще и Китай, и Индия, помимо Западной Европы и англосаксонских стран. У каждого народа свой путь, и он не всегда пролегает в мейнстриме истории. Любая революция — выражение внутреннего неустройства, кризиса. Если правительство не в состоянии с ним справиться путем реформ, происходят социальные катаклизмы.

— Кроме этого события, какие другие острые вопросы нуждаются в выработке общего взгляда?

— О, их немало. Если брать по хронологии, это норманнский вопрос: кто такие варяги, их роль в создании русского государства. Тут со времен Ломоносова разные воззрения. Современная наука пришла к выводу: варяги были норманнами, а не славянами, как полагали иногда. Они входили в основную дружину князя, нечто вроде военизированного подразделения. Но отсюда не вытекает, что мы сами не способны были создать государство, что являлось постоянным предметом дискуссий. Роль варягов была хоть и значимой, но не решающей, причем в тот исторический период (VIII-XI века) они вели себя активно по всей Европе, даже завоевали Англию, основали княжество в Сицилии, закрепились на севере Франции, где сохранилось название Нормандия. Варягов в качестве арбитров пригласили сами древние новгородцы, славянское и финское население города, конфликтовавшее между собой. В этом отличие от других стран, которые викинги завоевывали.

— Ближе к нам, вызывает разногласия, видимо, оценка реформ Петра I?

— Споры не утихают со времен дискуссии западников и славянофилов. Поднял ли он Россию на дыбы западного прогресса или свернул с исторического пути? Хотя сами эти вопросы окрашены эмоциями, а история пишется людьми более спокойными.

— А как спросить нейтрально?

— Создал ли Петр великую державу? Создал. Большими жертвами? Огромными. Путь в Европу проложил? Правда, на ЕГЭ сегодняшние школьники пишут, что Петр I прорубил не окно, а очко в Европу.

— Ужас!

— Но концептуально. Может, это описка, а может, и не случайность. К концу правления Петра Россия приблизилась к Европе, вошла в сообщество европейских держав, приобрела серьезную роль в мире, с нами стали считаться, на брегах Невы появился град Петра, полночных стран краса и диво. Я с упоением перечитываю пушкинское: «На берегу пустынных волн стоял он, дум великих полн». Но с другой стороны — усиление крепостничества, изнуренность народа. Петр провел государственную крепостническую модернизацию. Он взял в Европе не идею свободы труда, а технологии, мануфактуру и соединил ее с рабскими по существу тяготами русских крестьян. Он создал флот, ВПК на Урале. Но в его модели был большой изъян — отсутствие внутренних инновационных импульсов: Россия заимствовала технологии, а сама их вырабатывать не умела и не хотела. Вопрос эффективности производства даже не ставился.

Петровская модель продержалась 150 лет и пришла к своему естественному кризису в период Крымской войны, когда выяснилось большое отставание России. У англичан уже появились паровозы, пароходы, нарезное оружие, а у нас парусные суда и волы для перевозки боеприпасов. Александр II решил развивать рыночные отношения, основанные на вольном труде, частной собственности и предпринимательской инициативе, благодаря чему за полсотни лет страна вошла в пятерку промышленно развитых держав мира.

— Но 1917 год все же случился?

— Да. Аграрный сектор, может быть, самый главный для России, развивался недостаточно. Ситуацию подморозили. Община являлась хорошим средством сбора налогов и выполняла важные полицейские функции. Крестьян освободили, а земля осталась у помещиков. И в 1905 году мужичок устроил им кровавую баню. Были сожжены сотни имений. Столыпин стал ослаблять общину и развивать индивидуальное хозяйство, но реформы опоздали лет на 25. Я не разделяю мнения тех, кто считает предреволюционную Россию потерянным раем. Европу зерном снабжали (благодаря огромной посевной площади и уникальным южным черноземам), а российские крестьяне систематически страдали от неурожая. Перечтите повесть Бунина «Деревня» — картина там представлена безотрадная, но правдивая.

Лучшее оружие — правда

— Ваши коллеги, историки Пивоваров и Сахаров, — частые гости Российского телевидения, самого массового СМИ, утверждают нечто противоположное…

— Каждый имеет право на свое мнение, но о людях моего цеха не сужу, затем, что к ним принадлежу, как сказал поэт.

— За последние годы общество разделилось и в анализе отношений русского народа с другими этносами. Как отражать в учебнике тему «Россия и Северный Кавказ»?

— Россия с Кавказом имела контакты с XVI века. Кавказ, важный геополитический узел, стал зоной противоборства разных империй. На него претендовали не только мы, но и Персия, Турция, даже в какой-то степени Англия. Победила Россия. Расширение России не сопровождалось истреблением новых присоединенных народов, в отличие от США, где индейцев целенаправленно уничтожали, потому что нужна была их земля. Российское же государство придерживалось другой стратегии — увеличить число плательщиков налога (ясака), и потому все народы, вошедшие в состав России, сохранились.

Возвращаясь к теме Кавказа, замечу, что всем империям того времени свойственно использование насильственных методов. Тем не менее, объективные грузинские и армянские историки пишут, что Россия по существу спасла их народы, которые могли быть частью отуречены, частью оперсианены, частью вырезаны. Россия физически сохранила эти этносы, приобщила к новой, по существу, европейской культуре. Лермонтов же писал: «И божья благодать сошла на Грузию. Она цвела в тени своих садов под сенью дружеских штыков».

— Только что прошло второе заседание Исторического общества. Что еще, кроме учебника истории, обсуждалось?

— Речь шла о важных памятных датах биографии нашего государства. В этом году празднуется 400-летие завершения Смуты и избрания земским собором на царство Михаила Романова. В следующем году исполнится 100 лет начала Первой мировой войны, которое будет широко отмечаться в мире.

У других народов она никогда не исчезала из исторической памяти, отсюда и европейское название этой войны — Великая. В советское время война рассматривалась как схватка империалистов и прелюдия к революции. Но этим, конечно, ее содержание и смысл не исчерпываются. Мы единственная страна в Европе, которая не имеет мемориала, посвященного этому событию, хотя заплатили миллионами жизней и также можем войну 1914-1918 годов считать Великой. Решено, что памятник появится в Москве. Пройдут большая выставка в Историческом музее, множество конференций, готовятся важные издательские проекты. Один из них — 3-томная энциклопедия Первой мировой войны. Второй — монография, представляющая Россию в те годы.

— Подведем итоги беседы. Судя по всему, вы настроены оптимистично и уверены в успехе задачи. То есть, консенсусная матрица истории России как единого процесса будет создана.

— Для этого есть основания. Есть запрос общества. Есть государственная воля. Есть — кому. Академическая наука в состоянии расставить акценты.

— А как же быть с альтернативными версиями истории? На прилавках лежат многотиражные труды академика Фоменко, Виктора Суворова и массы других авторов…

— Альтернативно то, что имеет под собой реальную базу. А названное вами — это лжеистория, антинаучное явление. Лучшее оружие — правда. Наш институт инициировал большой проект — 20-томную историю России, в создании которой примут участие лучшие историки страны. Мы надеемся, что издание успокоит состояние умов и концептуально ляжет в основу образовательного процесса. Пора прекратить гражданскую войну в головах, иначе она прорвется на улицы. Мы, несмотря на разность взглядов, один народ, и история у нас одна, а потому обязаны быть доброжелательными и терпимыми друг к другу.