Возвращение сельского старосты

Муниципальная власть на се­ле — особенная. С одной сто­роны, именно здесь она, что говорится, находится на расстоянии вытянутой руки, максимально близ­ка и понятна каждому члену обще­ства. С другой — тут наиболее остро обнажаются кадровые и финансовые проблемы. И если в больших городах, равных иным субъектам Федерации по экономическому, научному, челове­ческому потенциалу, власть берет на себя обширные стратегические задачи развития, то в деревнях и селах реша­ются самые повседневные вопросы. В одних — успешно, в других — не очень. Между тем ресурсы в сельских муни­ципалитетах есть. Надо лишь найти их и умело воспользоваться.

 

- От эффективности самоуправле­ния на селе зависят не только условия жизни и быта сельчан, но и работа сельскохозяйственных предприятий, насыщение продуктового рынка оте­чественными товарами, а значит, импортозамещение и продовольственная безопасность страны, — подчеркнул Сергей Нарышкин, открывая заседа­ние Совета. — Для этого ему нужны соответствующие возможности — орга­низационные, кадровые, финансовые.

 

По-прежнему важно укрепление бюджетной самостоятельности му­ниципалитетов. В апреле на встрече Президента России с членами Совета законодателей вновь поднимался во­прос о соответствии полномочий и финансовых ресурсов на различных уровнях власти. Очевидно, что одними трансфертами проблему не решить, потому была создана рабочая группа Совета законодателей, Счетной пала­ты и Правительства РФ для выработки необходимых предложений.

 

- Нельзя забывать, что местное са­моуправление — это прежде всего лю­ди, — подчеркнул председатель Коми­тета ГД по федеративному устройству и местному самоуправлению, пре­зидент Общероссийского конгресса муниципальных образований (ОКМО) Виктор Кидяев. — В Послании Феде­ральному Собранию Президент России поставил задачу — поддержать граж­данскую активность на местах, чтобы у людей была реальная возможность принимать участие в управлении сво­им поселком или городом.

 

131-й федеральный закон предлага­ет несколько форм участия граждан в осуществлении местного самоуправ­ления. Среди них институт сельских старост. Он имеет давнюю, еще доре­волюционную историю, какое-то вре­мя был почти забыт, а сейчас — в под­тверждение того, что новое часто про­сто хорошо забытое старое — обретает второе дыхание. Лучшие результаты видны, прежде всего, в малонаселен­ной местности, отдаленных деревнях. Хорошо зарекомендовали себя ТОСы (территориальное общественное само­управление), особенно в сельских по­селениях, где они стали действенными помощниками муниципальной власти.

 

Еще один способ участия жителей в местном самоуправлении — самообло­жение. Надо, например, почистить ко­лодец или подремонтировать что-то, а в бюджете на это денег нет. Тогда селя­не принимают решение собрать деньги. Некоторые регионы на каждый рубль, вложенный гражданами, выделают три-четыре рубля. И так дело сдвига­ется с мертвой точки, а люди, внесшие свою лепту, совсем по-другому потом относятся к общественной собственности. Но, как подчеркивали выступа­ющие члены Совета, самообложение следует рассматривать именно как участие жителей в решении значимых для них задач на конкретной террито­рии. Ждать, что оно залатает дыры в муниципальной казне, — ошибка.

 

Какими бы ни были предлагаемые законом формы участия населения, ни­кто не снимает ответственности с му­ниципальной власти, в частности с де­путатов. Принимая решения, народные избранники должны опираться на мне­ние жителей. Механизм, определенный для этого законодательством, — пуб­личные слушания. На них люди гово­рят о проблемах, а должностные лица предлагают, как эти проблемы решать.

 

Казалось бы, исчерпывающе ясно — у власти на местах есть набор инстру­ментов, позволяющих наладить диа­лог с населением, повести за собой на общее дело во благо родных городов и деревень. На деле все не так просто. Бывает, что благие намерения разби­ваются о законодательные препоны. И то, что одним законом разрешено, не предусматривается другим. Некото­рые нормы противоречат друг другу, в других — досадные пробелы.

 

Выступивший на Совете замести­тель министра юстиции РФ Дмитрий Аристов заверил, что среди части полномочий, перешедших в Минюст после упразднения Минрегиона, важ­нейшая — в сфере организации мест­ного самоуправления. Мониторинг министерства выявил, что в стране действует 21 тысяча ТОСов в 4,5 ты­сячи муниципалитетов. Это практи­чески каждое четвертое муниципаль­ное образование. В тех регионах, где местные сообщества проявляют ак­тивность, граждане чувствуют свою вовлеченность в их дела, а органы власти оказывают содействие, удается добиться поразительных результатов.

 

Почему же позитивный опыт не подхвачен остальными муниципали­тетами? Одна из причин — на местах не всегда понимают саму природу тер­риториального самоуправления. Где-то считают, что от общественников лишь лишние хлопоты, где-то видят в их активности нежелательную конку­ренцию. И потом, какая же это власть, если у нее нет денег? Действующий федеральный закон позволяет исполь­зовать потенциал ТОСов, зарегистри­рованных в качестве юридических лиц, для решения местных проблем. По договору с муниципальным образова­нием они могут даже получить доступ к бюджетным средствам. Но в законо­дательстве не был решен вопрос об ор­ганизационно-правовой форме ТОСов. По данным Минюста, в качестве юрлиц зарегистрировано 2,2 тысячи ТОСов, то есть около десяти процентов от обще­го числа. Общественники не торопятся получить статус, так как одновременно с ним придут и уставы, и отчетность, и бухгалтерия. Проще оставаться «на вольных хлебах», без регистрации.

 

Сравнительно новое направление гражданской активности — обществен­ные палаты. Вслед за общероссийской они были созданы во всех субъектах Федерации и многих городах. На рас­смотрение Правительства периодиче­ски поступают предложения сделать их обязательными на муниципальном уровне. Но в какой мере они останут­ся общественными после обязаловки?

 

Так же, как и институт сельских старост. В том или ином виде они есть сегодня в 27 российских регио­нах. В большинстве из них деятель­ность старосты позиционируется как общественная нагрузка, в некоторых рассматривается как помощник гла­вы муниципального образования или представитель администрации в кон­кретной деревне. Где-то, как в Ленин­градской области, избирается сельча­нами или, как в Ульяновской области, назначается по рекомендации сельско­го схода. Важно то, что староста, пре­жде всего, представитель интересов местного сообщества и не продолже­ние региональной либо муниципаль­ной власти. Но до сих пор, как сетова­ли выступающие, статус такого обще­ственного представителя не определен.

 

По словам председателя Комитета по местному самоуправлению Ленин­градской области Михаила Лебедин­ского, сельские старосты получили в области статус и господдержку с 2013 года. Этот опыт сразу же заинтересо­вал коллег из регионов. Развернулась дискуссия, надо ли тиражировать его, регламентировав на федеральном уровне. Или же оставить право на за­конотворчество за субъектами? Когда в области шло обсуждение организации работы старост, депутаты исходили из важности самоорганизации именно в сельской местности и именно в тех деревнях, где не представлены органы местной власти. В результате решили, что закон «О старостах» призван рас­ширить возможности граждан в отно­шениях с органами власти, консоли­дировать сельских жителей в решении вопросов благоустройства, мобилизо­вать материальные и трудовые ресур­сы для местного развития, ну и, конеч­но, формировать в сельской местности основы гражданского общества.

 

Сегодня в области 1668 сельских старост. Ключевым условием выделе­ния субсидий из областного бюджета стало выдвижение проектов решения злободневных местных проблем. Они могут быть небольшими, такими как, например, установка скамеек, устрой­ство пешеходных дорожек, освещение. Проекты обсуждаются на собраниях граждан или на заседаниях обще­ственных советов, затем включаются в муниципальные программы и фи­нансируются из средств областного бюджета. Размер субсидии от 100 ты­сяч до 2,5 миллиона рублей на усло­виях посильного софинансирования из местной казны. На эти цели в 2015 году регион планирует истратить 210 миллионов рублей.

 

Кто-то скажет, хорошо Ленинград­ской области с ее профицитом бюдже­та. Но могут, оказывается, и не столь экономически успешные регионы. Нужно грамотно подойти к финансо­вым взаимоотношениям между субъ­ектом и входящими в его состав му­ниципальными образованиями, пред­усмотреть на них бюджетные сметы.

 

И еще один обсуждаемый вопрос: нужно ли старосте материальное воз­награждение? Здесь та же картина. Поселения с независимым бюджетом могут планировать расходы по своему усмотрению, другие могут перерас­пределять финансы в пользу поддерж­ки активистов. Однако не стоит забы­вать о том, что старостами становятся люди не случайные — это обществен­ники, готовые работать не за страх, а за совесть. Главной наградой им ста­новится само решение проблемы.

 

Фото Алексей Панасюк