В Оленегорске была резиденция Фиделя Кастро

Недавно по каналам информационных агентств прошли сообщения, что на Новой Земле в ближайшее время будет построено порядка 15 объектов военной и социальной инфраструктуры — технические позиции зенитных ракетных частей и авиации, инженерные сооружения и коммуникации, общежитие для личного состава.

За этими словами сегодня стоит не только возобновление осво­ения высокоширотных терри­торий страны, поиск и разработка полезных ископаемых. Это еще и почти забытая история освоения северных земель Российским, а в ХХ веке — Советским государством. У этой истории много славных стра­ниц, которые вписали военные, шед­шие зачастую впереди гражданских специалистов. Их опыт выживания и особенно строительства крупных баз в трудных арктических условиях востребован и сегодня. И есть кому передать этот опыт современным по­корителям Российского Севера.

В середине шестидесятых годов прошлого века в заполярном Олене­горске началось строительство объ­екта противоракетной обороны Со­ветского Союза — радиолокационной станции Системы предупреждения о ракетном нападении (СПРН). Строй­ка была настолько значимой для за­щиты страны, что сюда с инспекцией прибыло высокое начальство. Когда ему был предложен список доклад­чиков, среди академиков и старших офицеров был один старший лейте­нант Леонид Шумилов - начальник стройки. Начальство придирчиво оглядело фигуру высокого, худого Шумилова и посетовало: «Ну что это, старшего лейтенанта с акаде­миком сравняли». «Не смотрите на звание, — последовал ответ, — по­слушайте его, он много интересного расскажет…»

С тех пор прошло свыше полуве­ка. Шумилов стал генерал-полковни­ком, доктором технических наук, ла­уреатом премии Совета Министров СССР, кавалером многих орденов. Сегодня у него за плечами немало выдающихся строек, в том числе и руководство работами при создании космического наземного комплек­са «Энергия-Буран» — российского аналога американского «Шаттла». Но начиналось все на Севере, где он провел двадцать лет жизни.

- Леонид Вениаминович, поче­му в те годы придавали такое зна­чение строящемуся в Оленегорске объекту?

- Радиолокационная станция ти­па «Днепр», которая возводилась в Оленегорске, была рассчитана на обнаружение баллистических ракет, запускаемых из подводных лодок НАТО в акваториях Норвежского, Северного и Средиземного морей. Ее строительство позволяло уве­ренно контролировать космическое пространство и ввести в действие систему раннего предупреждения о ракетном нападении. Имелось и еще одно обстоятельство. Это была, если так можно выразиться, вторая проба сил — РЛС такого типа по­пытались создать под Иркутском, но неудачно — проектировщики не учли особенности местных грунтов.

О значении, которое придавалось стройке, можно судить по такому факту — для главного конструктора радиолокационных станций СПРН академика Минца был построен дом и он все годы, пока шло строи­тельство, находился в Оленегорске, вникая в мелочи и тонкости возво­димого объекта.

Кстати, у Оленегорска в то вре­мя было не только военное значе­ние — здесь находились «воздушные ворота» на Кубу. В те годы с подачи США самолеты с руководителями Острова свободы не пропускались западными странами…

- Санкции?

- Точнее сказать, тотальная бло­када. Кубинцы летали в Москву и обратно через Кольский полу­остров. Иногда случалось так, что над Кубой гремели грозы и остров не мог принять воздушные суда. Возможности самолетов были огра­ничены, существовала так называ­емая точка возврата, нужно было «переждать» грозу. В Оленегорске построили резиденцию для руко­водителей Кубы, которые ожидали здесь летной погоды, где мы изред­ка могли лицезреть команданте Фи­деля Кастро и его соратников.

- Леонид Вениаминович, а ка­кие еще объекты вам довелось строить на Севере?

- На Севере я прослужил двад­цать лет. В 1958 году прибыл вы­пускником Высшего инженерно­-технического училища ВМФ в город Полярный и начал свою трудовую биографию начальником строи­тельного участка. Впоследствии возглавлял «Спецстрой-700» на Но­вой Земле и Северовоенморстрой — строительное управление Северно­го флота.

Начинал я с сугубо мирного хле­бозавода, далее поручили возведе­ние двух серьезных хранилищ: одно для торпед, второе для ракет. С началом Карибского кризиса нача­лось срочное возведение ракетных шахт — это был первый опыт стро­ительства подобных сооружений. Потом был объект в Оленегорске, о котором уже шла речь. Масштаб­ная была стройка, трудилось на ней свыше шести тысяч строителей, причем работали круглосуточно и без выходных.

При моем активном участии об­устраивался поселок Губа Ягель­ная — ныне Гаджиево, база атомных подводных лодок Северного флота. Здесь за короткий срок создали со­временный населенный пункт, в ко­тором были госпиталь, школа, ясли, детский сад и даже родильный дом. Эта база играла и до сих пор играет важную военную роль — натовцы окрестили ее «осиным гнездом»…

Замечу, что сразу после Великой Отечественной войны все пункты базирования Северного флота на­ходились внутри Кольского залива, но постепенно началось активное освоение Арктического побере­жья. Одним из наиболее важных и сложных объектов был причальный фронт для базирования атомных подводных лодок в Гремихе, который сооружался на берегу Баренце­ва моря, где лишь скалы да сопки. На весь цикл работ, который вклю­чал в себя разработку каменного карьера, отсыпку дамбы длиной 1200 метров, отсыпку «корней» пла­вучих тяжелых причалов и их бе­тонирование, было отведено всего полгода. Перед этими масштабами меркли древнеегипетские пира­миды. И, тем не менее, в заданные сроки были установлены причалы, обустроена территория и сделано углубление дна акватории.

Помню, как с объектом знако­мился главком ВМФ Адмирал Флота Советского Союза Сергей Горшков. Это был волевой, требовательный, строгий человек. Его, сравнивая с древнеримским богом морей и по­токов, называли «военным Непту­ном». Сергей Георгиевич придавал большое значение этой стройке. Когда мы на большом противоло­дочном корабле прибыли в Гремиху, ему сообщили: в Доме офицеров накрыт завтрак, но он отказался и приказал двигаться в Островную смотреть дамбу. Главком пошел по ней и, дойдя до половины, спросил: «Кто командует стройкой?» Я отве­тил: «Подполковник Петров Борис Григорьевич». Он взял у адъютанта золотые часы и вручил их Петрову…

- А в чем особенности северно­го строительства?

- Особенности зависят от реги­она Арктики. Скажем, Новая Земля стоит на вечной мерзлоте, а Коль­ский полуостров, Мурманская и Архангельская области расположе­ны на скальных и очень прочных породах.

Если же говорить о климате, то также имеется разница. Территория Кольского полуострова омывается Гольфстримом, и температура тут как бы не очень низкая. Но такая высокая влажность, что при минус 25 градусах испытываешь дикий дискомфорт. Если же вернуться к Новой Земле, то там дикие ветра, архипелаг в литературе иногда да­же называют «Страной ветров».

-И как вы учитывали эти осо­бенности?

-На Кольском полуострове, как я уже говорил, грунт был гранитным, и это потребовало мощных взрыв­ных работ. К счастью, еще будучи курсантом в училище, получил хоро­шие уроки взрывного дела, которые лично мне здорово пригодились при строительстве подземных хранилищ. Особенно в 1962 году. Меня вызвал начальник Северовоенморстроя пол­ковник Борис Лившиц и рассказал о совещании, которое состоялось у министра обороны Маршала Совет­ского Союза Родиона Малиновского. На Кольском полуострове предсто­яло оборудовать шахтные позиции полка стратегических ракет. Для этого предполагалось привлечь про­ходчиков из Донбасса и Кузбасса, метростроевцев. А их не хватало да­же на гражданке. Министр выразил озабоченность — могли пострадать сроки и качество предстоящего стро­ительства. Тогда полковник Лившиц доложил министру, что мы пройдем проходку своими силами, создавать одну из них поручалось мне. Два года у нас не было ни выходных, ни от­пусков, но шахты для стратегических ракет мы сдали первыми.

- А специфика строительства на Новой Земле?

- В 1969 году меня назначили на­чальником «Спецстроя-700» на Новой Земле, где находился «Объект-700» — полигон для испытаний новых видов ядерного оружия. Здесь есть три варианта погоды. При третьем ва­рианте дети в сад не идут, первые четыре класса — в школу, их мамы освобождаются от работы, машины из гаража не выходят. При втором варианте дети не идут в школу, ма­мы малышей — на работу, движение по гарнизонам ограниченно. Ну а первый вариант — это значит: выход пешеходов на улицу запрещен, зна­чит, дует такой ветер, при котором человек может задохнуться.

В такое время из дома лучше не выходить. Но вот звонок: на 4-м ки­лометре, на строительстве дизельной электростанции, у военных строите­лей не оказалось сухого пайка. Стар­шина роты отобрал 15 самых крепких, связал их веревкой, сам с ними, и они пошли в военно-строительный отряд, чтобы принести сухой паек на всех. Вышли, но в отряде не появились.

Решил вместе с заместителем идти их искать. В левом кармане у меня еда для дежурного по штабу, в правом — пистолет, защита от бе­лых медведей. Упасть нельзя, ветер буквально держит на весу. Решили задействовать тягач — только он может устоять под таким ветром. Я и водитель в кабине, снег законопатил стекла, сидим, как в яме. Сзади за машиною, прячась от ветра, идет мой заместитель — он привязан к тягачу, осторожно ногами «щупает» дорогу и по рации передает мне в кабину: «левее, правее». Я транс­лирую эту информацию водителю, и мы, буквально на ощупь, ползем вперед. Наконец нашли «пропав­ших» военных строителей на «фер­ме» — так мы называли здание, в котором содержалось несколько ко­ров, купленных для детского сада. Их тут накормили, они обессилели и не могли уже двигаться. Их при­вязали к тягачу, и мой заместитель потянул их в расположение. В таких условиях мы и жили, и трудились.
Но тут же еще и вечная мерзлота. В «столице» Новой Земли, поселке Белушья Губа, предстояло постро­ить несколько жилых домов. Здания здесь возводились на кирпичных столбах, чтобы фундамент проду­вался и не таяла мерзлота. Для этих столбов предстояло выкопать ямы размером метр на полтора и глуби­ною до двух с половиною метров. Но в СНиПе была одна важная пометка: количество льда в грунте в основа­нии фундамента не должна превы­шать 8 процентов. Вот мы и копали эти ямы для столбов, все углубля­лись, а льдистость не уменьшается. Пошли на 3, потом 4 метра!

Я решил узнать, есть ли другие способы, и выяснил, что в Норильске фундамент строят на вморажеваемых сваях. Бурятся отверстия глубиною 6-7 метров, в них вмораживаются железобетонные сваи, на которых потом размещают здание. Я попро­сил пересчитать по такой методике пятиэтажный дом, строительство ко­торого мы начинали. Расчеты показа­ли, что при экономии времени проч­ность дома даже увеличивается. Все эти документы отправил нашим про­ектировщикам, но те ответили, что у них нет такой практики, нет права вносить подобные изменения и ответ­ственности на себя они не берут. Но я решил на свой страх и риск строить по норильскому варианту.

Сделали основание, начали клад­ку, дошли до третьего этажа. Но тут приезжает начальник 6-го управле­ния ВМФ вице-адмирал Александр Вощинин и строго спрашивает: кто разрешил вот так строить — без проектной организации, без необходимого заключения специалистов. Я объяснил, что методика взята у но­рильских коллег, что, к сожалению, никто из проектировщиков ничего не хочет решать, а дело страдает.

Для решения спора были при­сланы самые высокие авторитеты в этой области — ученые НИИ вечной мерзлоты во главе с его руководи­телем. Для них эта командировка была очень кстати, так как они го­товились к строительству Байкало-­Амурской магистрали, а там были схожие условия. Они приехали, по­смотрели, как строили ранее и как я предложил, и приняли нашу сто­рону. Сделали специальное заклю­чение и даже сказали, что тот ко­эффициент перестраховки, который мы заложили, избыточен. А если бы мы сваи засыпали не выбуренным грунтом, а цементно-песчаной сме­сью, то можно было бы даже треть свай сэкономить. С тех пор на Но­вой Земле строят на сваях.

Беседовал Владимир Галайко