Рамки парламентского диалога шире дипломатических

Чем отличается парламентская дипломатия от обычной, как законодатели способны объединить несоединяемое, а также увидим ли мы новый Интернационал. Об этом в эксклюзивном интервью «Парламентской газете» рассказал председатель Совета Фонда развития и поддержки Международного дискуссионного клуба «Валдай», профессор Высшей школы экономики Андрей Быстрицкий.

- Андрей Георгиевич, в усложняющемся мире насколько важно сохранять и развивать альтернативные каналы коммуникации, как, например, между парламентами?

- Вы знаете, определение «альтернативные» здесь вряд ли уместно. Ведь сегодня непросто понять, что чему альтернатива. А в целом, разумеется, парламентский канал как важный элемент коммуникации среди элит, верхних слоёв обществ в различных странах, способен играть значимую роль и в межгосударственном взаимодействии.

Госдума расширяет географию сотрудничества и взаимодействия

- Можете ли вы оценить степень открытости и откровенности диа­лога по парламентской линии в сравнении, допустим, с дипломатией?

- Если проводить аналогии с дипломатией, то, наверное, общение парламентариев более открытое. Но, очевидно, и более конфиденциальное, чем разговоры, скажем так, случайных попутчиков в салоне самолёта.

Необходимо понимать, что парламентарии, как правило, это люди, избранные народом, соответственно, они в большей степени политические фигуры. В силу этого коммуникация между ними, с одной стороны, носит более публичный, демонстративный характер в отличие от сотрудников МИД — чиновников, назначенных на должности.

С другой стороны, у депутатов и выше степень свободы, поскольку они, по идее, представляют прежде всего интересы своих избирателей. Конечно, в разных странах парламенты обладают неодинаковыми полномочиями, но, как правило, имеют право голоса при формировании правительства, принятии бюджета и в других принципиальных вопросах.

То есть возможностей влиять у них обычно достаточно, и поэтому межпарламентский диалог вполне может быть очень даже эффективным. Но вот насколько, это уже зависит от храбрости, честности и ума самих народных избранников.

- Есть ли будущее у регионального парламентаризма как элемента, объединяющего конкретные районы планеты?

- Эта идея, безусловно, имеет право на существование. Как, впрочем, и попытки объединиться на идеологической основе. Мы же помним: Коммунистический интернационал был создан, и существует до сих пор Социалистический интернационал. Поэтому и региональная, и идеологическая консолидация очень даже возможна. Для тех, кто разделяет одинаковые ценности, логично объединяться, выступать единым фронтом.

Дело, скорее всего, будет идти к тому, что формы местного самоуправления, представительной демократии продолжат «спускаться» на всё более низкие уровни.

- Парламенты будущего, на ваш взгляд, это открытые или обособ­ленные структуры?

- Наблюдаемая сегодня глобализация сама по себе означает усиление взаимозависимости и регулирования. И в современном мире сформировались предпосылки к тому, что упомянутые факторы продолжат усиливаться в различных сферах, в том числе в коммуникационной. Это будет мир информационного изо­билия, безграничных коммуникаций.

Однако в то же время человечество — такое огромное сообщество - одним парламентом управляться не может. Дело, скорее всего, будет идти к тому, что формы местного самоуправления, представительной демократии продолжат «спускаться» на всё более низкие уровни. Резонно предположить возникновение на них своих парламентов, законодательных органов. Правда, нечто подобное наблюдается уже сейчас, но тенденция будет к разрастанию.

То есть глобализация и обособление на низовых уровнях могут стать не взаимоисключающими, а, наоборот, взаимодополняющими процессами.