Почему Россия вышла из Евроконвенции по защите нацменьшинств
Депутат Ильдар Гильмутдинов рассказал, как комиссар из ФРГ хотел научить россиян продвигать немецкий язык в нашей стране
Россия с 1 августа вышла из Рамочной конвенции Совета Европы о защите национальных меньшинств — об этом говорится в сообщении Министерства иностранных дел РФ, опубликованном на официальном сайте правовой информации. Чем продиктован такой шаг и какие последствия для нашей страны он несет? Об этом «Парламентская газета» поинтересовалась у первого замглавы Комитета Госдумы по делам национальностей Ильдара Гильмутдинова.
- Ильдар Ирекович, в Европейской конвенции о защите нацменьшинств Россия участвовала с 1996 года. Чем продиктован наш выход из нее?
- Честно говоря, с этой структурой у нас давно не складывались отношения. Прежде всего потому, что было совершенно непонятно, на чем они основывались, публикуя выводы, что в России чуть ли не все национальные меньшинства унижают, обижают, никто их не поддерживает и даже об этом не помышляет. Откровенная ложь, просто волосы шевелятся, когда такие доклады читаешь. И зачем нам нужны такие партнеры? Они же готовы только выпускать свои исследования, где публикуется то, что не имеет ничего общего с реальным положением дел в нашей стране. Просто выискивают какие-то тонкие конфликтные места, которые были, есть и будут всегда в любом обществе и государстве, чтобы из отдельных эпизодов делать обобщающие и по большому счету лживые выводы.
А для понимания того, как к нам относились и как вели с нами разговор евроколлеги, приведу только один пример. Как-то еще до начала СВО ездил в Германию на конференцию, где один из немецких комиссаров по национальным вопросам стал нам рассказывать, как надо поддерживать немецкий язык в России. Я ему тогда сказал: а почему же вы у себя полностью запрещаете обучение на русском языке, обучение русскому языку, не поддерживаете у себя русскоязычных, которых в ФРГ остается довольно много? Интерес-то должен быть взаимным, верно? Так вот, он ничего не мог сказать в ответ, просто промолчал. Вот такой, с позволения сказать, «диалог».
- Будут ли какие-то последствия для нашей страны после выхода из конвенции?
- Абсолютно никаких. У нас есть собственные программы поддержки народов, проживающих в России, — это, в частности, концепция поддержки коренных малочисленных народов Сибири и Дальнего Востока, недавно принятая Правительством РФ языковая концепция изучения родных языков в нашей стране. Эти и другие программы никак не зависят от нашего участия в Конвенции СЕ по защите нацменьшинств — сегодня сложилась такая ситуация, что от этого участия нам, как говорилось в известном кинофильме, никакой пользы, кроме вреда. Потому что в этой структуре предпочитают копаться в собственных исследованиях и опросах, чтобы выискивать все плохое в России и, как правило, не существующее плохое. Конечно, мы знаем свои недостатки, но огульное вранье под видом официальных исследований — это уже явный перебор.
Хочу заметить, что в России за последние десять лет, согласно последней переписи населения, ни один малый народ не исчез. Даже самые малочисленные народности, которые насчитывают по 25, по 27 человек, сохранились, а народы побольше, например ненцы, увеличились в численном составе.
- С какими международными организациями в сфере защиты нацменьшинств Россия продолжит сотрудничество?
- При ООН работает Экономический и социальный совет, где есть международная группа по правам меньшинств (неправительственная организация, работающая «в целях обеспечения прав этнических, религиозных и языковых меньшинств и малочисленных народов во всем мире, а также содействия развитию сотрудничества и взаимопонимания между ними». — Прим. ред.), — ряд российских организаций участвуют в работе этой структуры под кураторством МИД России и Федерального агентства по делам национальностей. Несмотря на все усилия наших оппонентов из недружественных стран, они доводят до сведения международного сообщества правду о том, как чувствуют себя у нас в стране малые народы. О том, скажем, что для коренных малочисленных северных народов в России есть законодательно установленные налоговые преференции и все возможности для ведения традиционной охоты и рыболовного промысла, что есть преимущества при поселении на территориях их традиционного проживания. Что сейчас по поручению Президента России готовятся необходимые учебники по изучению родных языков — в частности, по языку чукчей. Что у нас в стране появился важный закон о нематериальном культурном наследии народов России и формируется реестр такого наследия. Наконец, что мы сейчас обновляем Стратегию национальной политики России с учетом особенностей воссоединенных территорий.
Честно говоря, таких стран, где есть подобный массив программ и документов по защите и поддержке народов, проживающих в государстве, в мире крайне мало. Расскажу, что когда до СВО мы ездили в одну из стран Европы с рабочим визитом, то были удивлены, что там не могли разобраться даже с тем, чтоб защитить всего два языка малочисленных народов. А там в свою очередь были сильно удивлены, что в России существует такая система защиты культурных традиций всех народов страны. Оказалось, что об этом на Западе мало кто вообще знает.
- Сегодня, на ваш взгляд, Россия может являться примером поддержки национальных меньшинств?
- Безусловно. Да, возможно, где-то не хватает специалистов, где-то нет достаточных возможностей проводить мероприятия в том объеме, который кому-то кажется необходимым. Но мы работаем и над ошибками, и над новыми идеями, и над реализацией того, что уже принято.
Читайте также:
9620
Ещё материалы: Ильдар Гильмутдинов
