От мирового правительства до «кухонных посиделок»: как уход России изменил G8
Запад хотел наказать Москву за «непослушание», но в итоге оказался у «разбитого корыта»
С 13 по 15 июня 2024 года в итальянском городе Бриндизи пройдет 50-й саммит «Большой семерки». Темы на нем будут подняты самые разные, но вот в одном можно быть уверенным точно — Россия окажется в центре внимания. Так было уже не раз, правда, раньше, в отличие от последних пары лет, наша страна была «законодательницей мод» в группе уже по другим случаям. Наше издание решило разобраться, что же произошло с G7 и куда сейчас идет эта организация.
Глобальный механизм
«Большая семерка» сформировалась в середине 1970-х годов, когда у лидеров тогдашней капиталистической системы возникла идея как-то «устаканить» мировую экономику, вошедшую в эпоху кризиса. Первый саммит прошел в ноябре 1975 года во Франции, правда, в усеченном составе, без Канады, и тогда же стало ясно, что идея «клуба мудрецов», вершащих судьбы всего мира, довольно привлекательна для стран Запада. Как пишет РИА Новости, после этой встречи наряду с согласованными оценками основных мировых экономических проблем были выработаны главные направления выхода из энергетического кризиса.
Изначально «Семерка» изучала только экономические вопросы, но постепенно спектр рассматриваемых на ее встречах тем рос. На рубеже 1970-1980-х годов объединение стало заниматься всеми ключевыми глобальными темами, начиная от борьбы с терроризмом и реформированием ООН и заканчивая экологией и защитой прав человека. Ну а после того, как распалась Организация Варшавского договора и распался СССР, у многих сложилось впечатление, что G7 вообще стала единственным «легитимным» органом глобального управления.
Естественно, что Россия, лишившись роли сверхдержавы, хотела попасть в этот закрытый элитный «клуб», тем более что мы сами стремительно превратились в передовую капиталистическую державу. И уже в 1991 году СССР впервые присоединился к «Семерке», правда, не в качестве полноправного члена, а скорее как гость саммита. Михаил Горбачев встретился с лидерами стран G7 и детально обсудил планы реформирования советского общества и государства.
Морковка и ослик
Дальше — больше. Встречи в формате «7+1» стали регулярными, а в 1997 году на саммите в США Россия вступила в «Большую семерку», правда, с ограничениями по участию в обсуждении некоторых экономических вопросов. Однако уже через год «Большая семерка» официально превратилась в «Большую восьмерку», предоставив Москве полноценный статус.
Как считает доктор политических наук, профессор кафедры европейских исследований СПбГУ Наталья Еремина, запрос на членство в «Семерке» совпал с желанием российского руководства поучаствовать в как можно большем числе международных организаций, активно заявить о себе на мировой арене. Эксперт отметила, что при этом Москва зачастую шла на серьезные уступки, чтобы побыстрее интегрироваться в западный мир и получить там какое-то признание.
«Представьте себе мир и нашу страну в 1990-е годы. Тогда существовало не так много многосторонних механизмов согласования взглядов по ключевым глобальным проблемам. «Семерка» была одним из немногих форматов, где обсуждались серьезные вопросы, которые были интересны и нам. Кроме того, в нашем участии в G7 существовали возможности для начала формирования механизмов, которые в новых условиях, то есть после окончания холодной войны, содействовали бы согласованию взглядов различных стран по вопросам, которые являются существенными для многих. Эта цель могла быть достигнута, правда, с важной оговоркой — если бы наши партнеры по формату работали порядочно и равноуважительно», — отметил первый заместитель председателя Комитета Совета Федерации по международным делам, бывший посол в США Сергей Кисляк, который лично участвовал в работе России в «Большой восьмерке».
Еремина считает, что во многом США и их союзники были заинтересованы в том, чтобы вовлечь Россию в G7, ведь, с одной стороны, Запад демонстрировал Москве столь желанное для нее признание за рубежом. А с другой — «Большая восьмерка» была тем форматом, с помощью которого можно было и контролировать РФ, ведь всегда была возможность намекнуть на перспективу исключения из «элитного клуба» в случае «непослушания».
В борьбе с Западом
В таких условиях участие России в G8 было не таким уж и простым, ведь иногда приходилось преодолевать сопротивление всех остальных членов организации, некоторые из которых с пренебрежением относились к Москве, которая потеряла былую мощь и влияние СССР.
«Отстаивать нашу позицию в G8 было трудно. Зачастую было заметно, как наши западные партнеры пытались просто встроить Россию в ту систему взглядов, которую они для себя сформировали и изначально считали верной. Мы это видели. Однако у нас были собственные идеи. Была и довольно существенная сопротивляемость позициям, для нас неприемлемым. В конечном счете кое-что удавалось делать для нас потенциально полезное», — рассказал Кисляк.
С дипломатом согласна и Еремина, которая полагает, что Россия пыталась постоянно ставить на повестку дня G8 важные для всего мира вопросы, такие как ядерная безопасность, ограничение вооружений, необходимость снижения военной опасности в мире. В свою очередь, США и их союзники не особо стремились решать политические проблемы, а хотели продолжать сохранять «Восьмерку» как площадку для дискуссий по экономике и финансам.
Кисляк при этом вспоминает саммит G8 в Санкт-Петербурге в 2006 году, когда по инициативе России были разработаны и приняты серьезные документы по обеспечению стабильности и устойчивости на энергетических рынках. Дипломат подчеркивает, что «если бы сегодня наши бывшие западные партнеры действовали в русле достигнутых тогда договоренностей, то ситуация была бы совершенно иной». Однако, по словам сенатора, впоследствии партнеры Москвы по G8 разрушили многое из того, что тогда было согласовано. «Свою линию они однозначно подчинили своим экономическим целям и задачам противостояния с Россией», — подчеркнул Кисляк.
«В целом же мы столкнулись с реальностью, которая оказалась хуже, чем можно было ожидать. Может быть, скажу несколько эмоционально, но западные страны во многом предали идеи, которые взращивались в G8, и понимания, которые там вместе вырабатывались», — отметил бывший дипломат.
На обиженных воду возят
Критическим для России в G8 стал 2014 год, когда в Сочи должен был пройти очередной саммит «Восьмерки», намеченный на июнь. Однако уже зимой стало ясно, что события на Украине приобретают неконтролируемый характер, в результате чего Москва была вынуждена пойти на защиту жителей Крыма и провести референдум, позволивший полуострову воссоединиться с Россией. Как итог — члены уже не G8, а G7 приостановили подготовку к саммиту в Сочи из-за российской позиции по Крыму, а провели встречу в Бельгии, где обсуждали обстановку в Незалежной. Больше уже к формату «Большой восьмерки» никто не возвращался.
«Когда мы воссоединились с Крымом, в G8 стали трактовать действия России как неповиновение, вопиющее нарушение обязательства, появилась риторика «непослушания России». Хотя если посмотреть на структуру «Семерки», то это не организация как таковая, а неформальный формат, и выгнать из него нас не могли. Скорее остальные члены G8 вышли из клуба и организовали свой междусобойчик», — считает Еремина.
Нынешний юбилейный саммит должен был бы стать красивым мероприятием на фоне «триумфа Запада», но, видимо, не станет. Пока заявлены такие темы, как Африка и миграция, экономическая и энергетическая безопасность, ну и, конечно, Украина. Звучит вроде бы глобально, но, как призналась министр финансов США Джанет Йеллен, ключевой темой предстоящих переговоров с коллегами по G7 станут не какие-то «глобальные вопросы», а банальный «грабеж России», или, выражаясь красивым дипломатическим языком, «поиск путей использования заблокированных российских активов в интересах Украины».
На этом фоне Кисляк честно признается, что ничего уже не ждет от саммита «Семерки», подчеркивая, что и сама организация, «строго говоря, нас мало сейчас интересует, ведь действия и намерения предсказуемы и понятны, причем ее участники зачастую повторяют все то же самое в своих других форматах — НАТО, ЕС». По мнению сенатора, эта риторика превратилась в постоянно развивающуюся систему усилий западных стран, пытающихся противостоять объективным процессам формирования многополярного мира, где их позиции резко сокращаются.
«В независимости от того, что скажет «Семерка», мы должны быть готовы защищать собственные интересы и позиции. У нас есть для этого необходимые инструменты, самый главный из которых — спокойное, устойчивое развитие нашей страны, которое, безусловно, будет продолжено. И все у нас будет стабильно», — отметил Кисляк.
Такой хоккей нам не нужен
Ну а что же «Большая семерка», как она живет без России? В принципе, наверное, не так уж и плохо, ведь саммиты проводятся регулярно, яркие фотографии украшают страницы ведущих СМИ планеты, а лидеры западных стран с удовольствием обмениваются рукопожатиями на фоне живописных мест. Правда, все идет к тому, что G7 превращается в «междусобойчик» западного мира, из которого оказываются исключены значительная часть человечества и страны, которые уже играют большую роль, чем старые элиты.
«Я не верю, что наши западные партнеры наберутся мудрости, чтобы в обозримом будущем отказаться от механизмов санкций и давления в отношении России. Они сами себя загнали в такую ситуацию. При всех обстоятельствах для новой «Восьмерки» серьезного места в будущем не вижу. Западные страны могут иметь свой механизм консультаций, но основные решения, которые будут определять согласованное мнение большинства в мире, будут приниматься не в G7, а в других форматах, включая БРИКС и другие растущие институты регионального и даже глобального взаимодействия», — отметил Кисляк.
По мнению сенатора, в современном мире есть альтернативные, более сбалансированные и инклюзивные механизмы, прежде всего «Двадцатка». Там страны G7 присутствуют, являясь частью процесса, который складывается как один из элементов объективно формирующегося полицентричного мира. «Мир меняется, уверен, что к лучшему», — отметил Кисляк.
Не видит необходимости возвращаться в «Семерку» и Еремина, ведь структура, которая не включает в себя крупнейшую китайскую экономику, вряд ли может претендовать на роль «мирового правительства». Эксперт подчеркивает, что нынешний «клуб по интересам» сам теряет свою значимость, причем произойдет это по объективным причинам, потому что уже у G7 появились конкуренты, которые вносят гораздо более весомый вклад в стабилизацию мировой финансовой системы.
2070
Ещё материалы: Сергей Кисляк
