Made in Russia — это и бизнес, и политика

Для того чтобы отечественные товары вышли на ведущие позиции, необходимо активно задействовать не только экономические, но и политические механизмы.

Фактор конкурентной борьбы

Если оценивать по десятибалльной шкале нынешний потенциал бренда Made in Russia, он пока работает на уровне 1-2 баллов. Тому есть две причины. Первая - мы мало вкладывались в то, чтобы этот бренд зазвучал в мире во весь голос. Мы недооценивали значение репутации страны и её прямую связь с брендированием. Возможно, у многих бытовало представление, что продвижение бренда складывается из объективных факторов, и не обязательно здесь предпринимать какие-то дополнительные усилия.

Вторая причина — мы долгое время не осознавали, что на внешних рынках конкурируют не только товары и услуги (по уровню качества), но и бренды, и что дискредитация бренда - это тоже фактор конкурентной борьбы. На мой взгляд, практически всё, что происходит в последние годы и даже десятилетия вокруг России, имеет не только политическую, но и экономическую подоплёку. Конкуренты приписывают нашей стране всевозможные злые намерения, в том числе для того, чтобы вытеснить наши бренды с мировых рынков.

Отечественные бренды завоёвывают мир

Сейчас продвижение бренда «Сделано в России» — стратегическая задача, и очень хорошо, что Правительство серьёзно занимается её решением. Как политик и законодатель, убеждён - такой бренд неразрывно связан с имиджем и репутацией России. Мы знаем страны с очевидно отрицательным международным имиджем, например КНДР. И представить себе, что в таких условиях можно раскрутить торговую марку «Сделано в Северной Корее» на мировом уровне, было бы наивно. Ни в коем случае не ставлю Россию в один ряд с КНДР, но решать задачу продвижения наших товаров и услуг на международных экономических рынках считаю возможным только в увязке с решением политических задач по выправлению нынешнего образа страны. Сегодня он искусственно занижен — в отличие от той же КНДР. И здесь нужны усилия всех ветвей российской власти. 

О едином информационном окне

Обсуждая с коллегами и экспертами тему поддержки экспорта, часто слышу критику в адрес наших торговых представительств за рубежом. На мой взгляд, торгпредства точно не должны быть экономическими брокерами и участвовать в заключении конкретных сделок. А они порой стремятся именно к этому. Между тем бизнес России ждёт помощи не там, где уже есть доступные всем крупные проекты, а там, где у бизнеса ещё нет очевидных партнёров, где ему трудно пробиться. Торгпредства - будут ли они подразделениями Минэкономразвития или станут торговыми отделами посольств России - должны, прежде всего, стать источниками системной информации о той или иной стране: какие там действуют законы, каково состояние рынка, какие есть льготы, какими могут быть проблемы для развития нашего бизнеса. 

Идеальная схема — это когда у российского производителя, намеревающегося выйти на внешний рынок, будет единое информационное окно, куда он мог бы обратиться с вопросом - в какой стране мира на его товар есть спрос (в идеале - с прогнозом на ближайшие несколько лет), какие условия для поставки этого товара (таможенные пошлины, логистика, конкуренты, налоги и так далее). 

Такая информация должна анализироваться нашими торгпредствами по всему миру — не вижу тому особых препятствий. Наши представители могут давать информацию о потенциальных партнёрах российским бизнесменам, а вот затем предприниматели должны договариваться между собой напрямую.

Отмечу, что сегодня такую помощь в поиске бизнес-партнёров за рубежом нашим предпринимателям начал оказывать Российский экспортный центр — туда обратились с соответствующим запросом около 500 наших компаний. Но очевидно, что далеко не все об этом знают, и многие не могут такой услугой воспользоваться.

Используя все возможности

Что касается законодательства, нам ещё предстоит определиться с конкретными предложениями. Работа над законом о поддержке экспорта в РФ, который продвигался Мин­экономразвития на протяжении последних двух лет, приостановлена. И пока никто не настаивает, чтобы законопроект был разморожен. Сейчас мы занимаем выжидательную позицию и ориентируемся, прежде всего, на запросы предпринимателей — насколько им необходим такой закон. Но консолидированной точки зрения на проблему как не было, так и нет.

Вместе с тем роль парламентариев в продвижении бизнес-интересов объективно растёт. Наши зарубежные коллеги почти всегда приезжают к нам с двумя-тремя конкретными торгово-экономическими задачами. А у нас, к сожалению, парламентскую дипломатию пока не научились использовать в сугубо прагматичных целях. Зачастую нам приходится буквально вытаскивать из правительственных структур постановку тех или иных задач, нежели сами министерства обращаются к нам с такими предложениями. Крайне редко парламентариев просят организовать визит в ту или иную страну, чтобы подключить её к какому-то экономическому мегапроекту. Как правило, мы сами, наметив политическую географию визитов, ищем под них прагматичные задачи. Очевидно, что нам, всем ветвям власти, надо учиться складывать воедино наши возможности и наш потенциал. 

Но даже при такой не скоординированной подготовке визитов нам удаётся достигать конкретных результатов. На это нас постоянно ориентирует председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко: как правило, итогами переговоров с иностранными делегациями становятся от двух до десяти конкретных идей и предложений, которые представляются главе государства и находят отражение в поручениях Президента России. Этому способствует то, что Валентину Матвиенко практически всегда принимают первые лица государств, а также то, что в делегации Совета Федерации включают губернаторов и спикеров заксобраний субъектов РФ.

Есть и другая проблема в координации экспортной деятельности. Запросы бизнес-сообщества, на мой взгляд, являются одной из отправных точек этой работы. И меня тревожит, что потребности предпринимателей сегодня в достаточной мере не изучены и не проанализированы в экспортных правительственных структурах. Во всяком случае, на такую аналитику представители федеральных министерств в своих выступлениях перед парламентариями не ссылаются.

Вполне очевидно, что наша долгосрочная задача в сфере экспорта - полностью уйти от вывоза за рубеж необработанного сырья. Лес это, нефть или даже зерно, которое формально не является сырьём, - не имеет значения. Всё, что добыто в России и не переработано, но идёт на экспорт, должно облагаться самыми высокими пошлинами. Для тех, кто продаёт сырьё, - это лёгкие деньги. Но каждый раз, поставляя сырьё за границу, мы теряем добавленную стоимость. Один из примеров - майское решение о восстановлении поставок российского зерна в Турцию. Известно, что турки наше зерно перемалывают в муку и поставляют всему миру - это и есть потерянная нами добавленная стоимость! При этом Турция не пропускает на свой рынок готовую российскую муку, но мы почему-то не задаём нашим турецким партнёрам соответствующие вопросы.

Также есть мнение, что России конкурировать сегодня легче в отдельных компонентах, нежели на уровне уже готовых продуктов. На мой взгляд, это очень опасная тенденция, очень соблазнительный путь, который приносит лёгкую отдачу, но в конечном итоге лишает нас шансов выйти в мировые лидеры.