Константин Косачев: Конгресс США поражен антироссийскими настроениями

Риски для международной безопасности, которые провоцирует коллективный Запад, становятся все более очевидными. Как пресечь попытки разрушения ООН? При каких обстоятельствах наша делегация прекратит работу в ПАСЕ и надо ли России покидать Совет Европы? Удастся ли нашим парламентариям добиться-таки принятия важнейшей резолюции Межпарламентского союза о противозаконности односторонних санкций Запада? Об этом в Международный день парламентаризма рассказал вице-спикер Совета Федерации Константин Косачев.

Как отойти от «заморозки»

- Константин Иосифович, по российской инициативе в рамках работы Межпарламентского союза в календаре ООН появилась новая памятная дата — Международный день парламентаризма. Это, можно сказать, праздник парламентской дипломатии. В чем, на ваш взгляд, ее особенность в наши дни, когда международные отношения во многом обостряются?

- Прежде всего отмечу, что в поле международных переговоров парламентарии обладают очевидными конкурентными преимуществами. В отличие от профессиональных дипломатов законодатели могут общаться друг с другом менее официально, высказывать свою личную точку зрения в ходе диалога. В связи с тем, что мы представляем различные партии, регионы, страны, вариативность суждений здесь вполне естественна. И через каналы именно парламентской дипломатии совместные инициативы, которые ориентированы на отстаивание взаимных интересов, рождаются быстрее.

Но это, как понимаете, идеальная модель, при которой, в частности, у парламентариев нет ограничений на общение друг с другом. А сейчас, увы, они есть, причем именно по той линии, которая нуждается в парламентской дипломатии больше всего.

- Вы имеете в виду линию отношений США и их союзников со всем остальным миром?

- Совершенно верно. На сегодня ситуация такова: коллективный Запад считает себя «исключительным», «носителем истины в последней инстанции», в связи с чем он утратил способность воспринимать альтернативные точки зрения. Все потому, что страны Запада, как правило, собираясь вместе, поддакивают друг другу и выносят из этого суждение, что действуют безошибочно. А после считают, что могут навязывать свою точку зрения другим.

Во многом из-за такого подхода к обсуждению различных тем западные страны ввели санкции на парламентские контакты с нами. Наиболее яркие примеры — «заморозка» сотрудничества России с Европарламентом и Парламентской ассамблеей НАТО. Примечательно, что там, где диалог между парламентариями сохраняется, практически везде и межгосударственные отношения развиваются по другим, более конструктивным сценариям. Посмотрите, например, на наши двусторонние отношения с Францией или Италией — да, и они не в лучшем состоянии, но они определенно лучше, чем, скажем, контакты с Польшей или Великобританией, которые связи с российскими законодателями «заморозили» полностью.

Здание Совета Европы в Страсбурге, Франция © Council of Europe

- Санкции на диалог — это главная особенность современной парламентской дипломатии?

- Да. Но такие ограничения, подчеркну, касаются лишь отдельного сегмента отношений — с коллективным Западом. А это не более 40 государств, в которых живет, по самым щедрым оценкам, не более 20 процентов населения земного шара. Но из-за того, что эти страны громче всех кричат, отстаивая свои даже очевидно ошибочные суждения и контролируя при этом самые мощные медиаресурсы в мире, создается впечатление об их «большинстве».

И наоборот — на тех площадках, где у Запада нет доминирующего влияния, нет и никаких ограничений на общение. Один из примеров — очередная, майская, сессия Межпарламентского союза (МПС), в работе которой не участвует делегация США. В итоге точка зрения Запада никому не навязывалась.

Закулисные маневры на МПС

- В МПС Россия является одним из главных генераторов международных инициатив. Многие из них, такие как учреждение уже упомянутого Международного дня парламентаризма или проведение Всемирной конференции по межкультурному и межрелигиозному диалогу в России в 2022 году, поддержаны ООН. Появятся ли в ближайшее время другие подобные инициативы от наших парламентских дипломатов?

- Уже на 142-й ассамблее МПС (прошла в онлайн-режиме в конце мая 2021 года. — Прим. ред.) столк-нулся с неожиданным для себя сюжетом. Среди большого блока российских предложений, которые неизменно находили поддержку, исключение составила инициатива, заблокированная два года назад на 140-й сессии МПС в Дохе. Касалась она учреждения международной парламентской премии в честь двух основателей МПС — француза Фредерика Пасси и британца Уильяма Кремера. Признаюсь, был крайне удивлен, когда увидел в повестке нынешней ассамблеи, что это решение утверждено! Правда, «обошлись» без указания, что его инициатором изначально выступала Россия. Но мы, конечно же, готовы здесь конструктивно сотрудничать и будем наполнять премию конкретным содержанием, предлагая свои кандидатуры в лауреаты.

- Есть и еще одна инициатива России, которая никак не может найти себе путь к принятию Межпарламентским союзом, даже несмотря на то, что у нее есть многочисленные сторонники среди делегатов. Речь идет о документе, заявляющем о недопустимости односторонних санкций в обход решений ООН. Какие у него перспективы в МПС?

- Отсутствие должной поддержки, необходимой для утверждения данной инициативы, отношу к закулисным маневрам так называемой группы 12+, которая представляет как раз интересы коллективного Запада в МПС. И это понятно: говоря о недопустимости односторонних санкций, мы ставим вопрос шире ограничений по отношению только к парламентариям. Это касается, в частности, и недопустимости экономических санкций со стороны США и их союзников, которые жесточайшим образом бьют по Кубе, Венесуэле, Сирии… И все эти санкции — вне норм международного права. Вне закона.

Тем не менее на 142-й ассамблее наша антисанкционная инициатива была отклонена в третий раз. Но мы будем опять ее вносить на следующей сессии как решение, которое должно оказать противодействие мерам, нарушающим основополагающие права людей на элементарные вещи. Например, на обеспечение медицинскими препаратами или продуктами питания, что особенно важно в условиях пандемии коронавируса. Думаю, на этот раз у нее будут серьезные шансы получить одобрение стран — участниц МПС.

- Наиболее важной темой для нашей делегации в МПС остается подготовка к Всемирной конференции по межкультурному и межрелигиозному диалогу — по решению ООН к участию в ней приглашаются главы государств, спикеры национальных парламентов, духовные лидеры. Сейчас уже можно сказать о том, кто именно будет участвовать в этом уникальном саммите, который пройдет в Санкт-Петербурге в следующем году 16-18 мая?

- График подготовки к этому действительно грандиозному мероприятию на данном этапе предполагает рассылку приглашений участникам. Мы сейчас находимся именно в этой точке. Некоторое время назад юристы ООН, которая наряду с МПС выступает соорганизатором конференции, вдруг увидели трудности с использованием символики ООН в рамках этого мероприятия. Вопрос поднимался на разных уровнях в ходе недавних переговоров в Москве с Генеральным секретарем ООН Антониу Гутеррешем. И у нас есть основания надеяться, что решение будет принято положительное. Тогда приглашения на форум будут рассылаться за тремя подписями — Президента РФ, генсеков ООН и МПС в сопровождении соответствующей символики.

Антонио Гуттереш © Пресс-служба Совета Федерации

Что касается непосредственно имен участников, то первую их часть, думаю, можно будет назвать уже до конца июня.

Генератор мировых угроз

- РФ последовательно отстаивает то, чтобы все государства придерживались норм международного права. Но они раз за разом нарушаются, и происходит это на протяжении последних нескольких десятилетий. А ответственности за подобные нарушения для тех же США или Великобритании с Францией не предусмотрено. Могут ли они появиться в обозримом будущем?

- Ситуация, которую вы описали, возникала последние три десятилетия — после завершения холодной войны, когда был нарушен баланс в международных отношениях. Тогда Запад посчитал себя единственным центром силы в мире, стал выстраивать систему, где он неподсуден и безнаказан, что бы он ни совершал. Все это, что называется, шито белыми нитками, и Россия это не приемлет. Не потому, что мы хотим реализовать некие постсоветские комплексы или просто как-то досадить Западу.

Мы считаем, что однополярная система мироустройства не решает проблемы безопасности, а генерирует новые угрозы. Это очень опасная ситуация, и с ней Россия мириться не будет. Со времен мюнхенской речи Владимира Путина в 2007 году — а ее призыв к взаимоуважительному сотрудничеству, кстати, сверхактуален по сей день! — изъяны и риски, провоцируемые монополярным мироустройством, становятся все более очевидными. И сегодня не надо убеждать, например, Китай или Индию, чтобы они выступали за многополярность в международных отношениях.

Думаю, что в итоге мы придем к ситуации, когда грубые нарушения международного права будут иметь свой механизм ответственности — может быть, это произойдет через какие-то коллективные решения, может быть, через реформу ООН. Но это не вопрос обозримой перспективы. В том числе и потому, что Запад будет и дальше яростно сопротивляться любым изменениям порядка, который сложился в мире 30 лет назад, — так называемого порядка, основанного на правилах, в котором мы видим противоречие системе, основанной на праве.

- Сегодня в мире все громче говорят о падающем авторитете ООН. При этом эксперты указывают на попытки ряда стран — участниц организации, речь опять же о пресловутом коллективном Западе, обрушить роль ООН в мире и даже вовсе разрушить ее деятельность. Это может иметь успех?

- Пока в сфере регулирования многосторонних межгосударственных отношений ничего лучшего, чем ООН, человечество не придумало. Если никаких реальных альтернатив не появляется, надо сохранять то, что есть. Да, спустя 75 лет с момента основания ООН многое изменилось и эффективность этой структуры вызывает вопросы. Но так происходит потому, что, как вы уже заметили, некоторые члены организации, страны Запада, не слишком заинтересованы в том, чтобы ООН сохранялась: идет линия на последовательное ее разрушение.

- Почему?

- Да потому что коллективный Запад не имеет в ООН собственного большинства и это его не устраивает.

Но думаю, что попытки развалить ООН успехом не увенчаются. Точка невозврата к реальному международному праву не пройдена. Хотя ее чуть было не прошли после 1990 года, когда у России не было возможности сопротивляться грубейшим международным нарушениям, таким как расширение НАТО на Восток, бомбардировки Югославии, появление концепции «демократизации» Ближнего Востока, что привело к большим потрясениям. С тех пор ситуация поменялась — мы консолидировали нашу внешнюю политику, мы восстанавливаем шансы на то, чтобы баланс сил в мире выравнивался. Очень важно, что мы не хотим переподчинить мир себе, благодаря чему контроль над ситуацией в сфере международных отношений не утерян безвозвратно. Более того, есть первые признаки отрезвления Запада — например, в Вашингтоне отказались расширять санкции против «Северного потока — 2», готовится саммит России и США.

Конгрессмены делают ставку на русофобию

- Встреча между Владимиром Путиным и Джо Байденом — событие, которое заставляет мир надеяться на стабилизацию обстановки в мире. Сможет ли ее продолжением стать налаживание прямого диалога парламента России с Конгрессом США?

- Такой диалог был бы весьма полезен, чтобы наши отношения с американскими коллегами не деградировали окончательно. Но Конгресс США поражен антироссийскими настроениями, что называется, снизу доверху. Многие конгрессмены и сенаторы выстроили на них свою карьеру, антироссийский двухпартийный консенсус на Капитолии — печальная реальность последних лет. И, думаю, даже если появятся сигналы из Белого дома, вряд ли Конгресс станет двигаться по направлению к России. Не будем забывать также, что конгрессменами за последние годы принято огромное количество законов по ограничению сотрудничества с РФ, и без их отмены сложно рассчитывать на какие-то изменения.  

Между тем парламентский диалог — вещь существенная, но в контексте переговоров России и США он на данном этапе не играет первостепенного значения. Успехом российско-американских переговоров считал бы восстановление хотя бы наиболее важных диалоговых механизмов: по вопросам стратегического контроля над вооружениями, по энергетической, климатической и кибербезопасности. Тем-то общих у нас с американцами много. Напомню, что в момент предыдущей попытки «перезагрузки» отношений наших стран было запущено 27 механизмов для ведения диалога. И если бы какая-то часть из них была восстановлена, это можно считать успехом переговоров.

- Хочется рассчитывать и на внятный, а главное — уважительный парламентский диалог с Европой. Но то, что происходит в ПАСЕ вокруг России, заставляло уже несколько раз заявлять наших политиков, что пора прекратить наше участие в деятельности ассамблеи. И даже, если потребуется, выйти из Совета Европы. Мы, на ваш взгляд, готовы к этому?

- Мое личное мнение — выходить из Совета Европы России не следует. Членство в нем отвечает нашим национальным интересам, так как в рамках СЕ идет много важных для России проектов.

Что касается ПАСЕ, то это, прямо скажем, не самый эффективный на сегодня институт Совета Европы. Замечу, что ПАСЕ присвоила себе не свойственные этому институту полномочия. По логике устава СЕ они сводятся к двум ключевым функциям — организация процедур по выборам руководящих персоналий в структуры Совета Европы и выработка рекомендаций в адрес его комитета министров. Ни о каких санкциях, репрессиях в отношении каких-то делегаций или стран ничего не сказано. Но ПАСЕ упорно пытается выступать то в роли палача, то в роли судьи. Хотя это не может являться продуктом ее деятельности, так как такой продукт в рамках работы ПАСЕ не имеет никакой стоимости. Поэтому варианты по нашему участию или неучастию в деятельности ПАСЕ возможны. Находиться там, чтобы читать поверхностные и сверхконъюнктурные резолюции, которые подготовлены без нас, скажем прямо, удовольствие ниже среднего. И это, считаю, задевает интересы РФ. Но в конечном итоге формат взаимодействия России и Совета Европы определяется главой нашего государства. И когда у парламентариев сложится единая точка зрения на то, как нам взаимодействовать с ПАСЕ, мы проконсультируемся и с президентом, и с Правительством. Столь ответственное решение должно быть тщательно взвешено.