Депутаты Госдумы Российской империи читали только серьезные книги

Современные депутаты Госдумы и члены Совета Федерации уже привыкли, что к их услугам Парламентская библиотека. Официальная дата ее рождения — ноябрь 1991 года. Но у этого собрания книг и периодики был знаменитый предшественник — библиотека Госдумы Российской империи.

Ровесница парламента

Первый парламент в России начал работу 27 апреля 1906 года — эта дата теперь отмечается как День российского парламентаризма. А уже через две недели, 10 мая 1906 года, триста приехавших в Петербург депутатов постановили создать Библиотечную комиссию — одну из восьми официальных думских комиссий. Работа строилась по строгому регламенту — «Наказу Государственной думы». Через месяц парламентарии разработали Устав библиотеки и установили размер постоянного кредита для пополнения фондов: вначале он составлял 10 тысяч руб­лей в год, позже его увеличили до 12 тысяч.

«Эта библиотека абсолютно уникальна, — категорично заявила начальник информационно-библиотечного управления Северо-Западного института управления — филиала РАНХиГС Ирина Чигарева. — Никогда прежде в России не было библиотек, которые бы занимались информационным обеспечением законодательной работы».

Президиум I Государственной Думы и журналист М. Г. Болквадзе

В Библиотечную комиссию входили выдающиеся личности, например экономист Петр Струве, историк Павел Милюков. К ним можно прибавить известного юриста Иосифа Гессена, академика Максима Ковалевского, выдающихся историков Александра Кизеветтера, Ивана Лучицкого, Андрея Вязигина, адвоката Серафима Мансырева.

«Они не были профессиональными библиотекарями, но они стали в одном лице и коллективными директорами, и первыми библиотекарями Госдумы, — восхищается предшественниками Чигарева. — Будучи юристами, историками, экономистами, они со знанием дела задавали вектор развития библиотеке и способствовали формированию ее фондов. Это та страница истории, которой можно гордиться по праву. За короткий срок был собран огромный ценнейший фонд!»

Несмотря на свой высокий статус, библиотека Госдумы никогда не пополняла свои полки, отбирая книги у библиотек рангом ниже. Членам Библиотечной комиссии этот способ даже в голову не приходил. Они предпочитали мирно договариваться: вы нам свою книгу, мы вам — экземпляр стенографического отчета. Таким образом, коллекция пополнялась даже редкими малотиражными изданиями.

Чтобы не изобретать велосипед

Первыми книгами, поступившими в библиотеку Госдумы, стали тома полного собрания законов Российской империи, переданные сенатом.

Передали туда книги и члены императорского дома, эти издания можно узнать по экслибрисам царской семьи — короне с жемчужинами. Причем чем больше жемчужин, тем выше был статус владельца. Исследований, что кому принадлежало, пока не проводили — возможно, это дело будущего. Но уже ясно, что там были тома из собраний Николая II, его супруги, великих князей, князей императорской крови.

Довольно быстро библиотека Госдумы наладила контакты с парламентами других стран: Германии, Великобритании, а особенно Франции. География постоянно росла, охватывая весь передовой мир от Филадельфии до Парижа и от Лондона до Белграда. Материалов было настолько много, что если парламентариям были нужны документы по законодательству, например Швейцарии, то они могли найти все необходимое и по законодательству каждого из кантонов. Библиотека регулярно получала все издания, выпускаемые парламентами 23 стран. И это продолжалось даже некоторое время после революции — по инерции в Петербург приходили тома вплоть до 1918 года.

«Эти документы были нужны российским депутатам, чтобы не изобретать велосипед и пользоваться при создании российских законов европейским опытом», — объяснила Чигарева.

Вдобавок к этому делегации Госдумы, посещавшие другие страны, заключали договоры с зарубежными издательствами и книжными магазинами о поставке им изданий с большой скидкой, которая иногда доходила до трети стоимости.

Без цензурных ограничений

Кроме обычных книг и документов, депутаты Госдумы имели возможность изучать и нелегальную литературу. Но это право они получили в результате весьма сложной аппаратной битвы. Когда Библиотечная комиссия попросила МВД предоставлять ей запрещенные газетные материалы из Осведомительского бюро и цензурные экземпляры из Главного управления по делам печати, полицейские ответили категорическим отказом. Депутаты настаивали: чтобы принимать правильные законы, им нужно учитывать все обстоятельства.

Конфликт дошел до тогдашнего министра внутренних дел Петра Столыпина, и он тут же встал на сторону парламентариев. Разрешение было получено, хоть и с ограничениями: депутаты могли знакомиться с запрещенными изданиями только в читальном зале, а возвращать книги были обязаны в тот же день.

Если в каталоге библиотеки 1907 года значилось 1653 книги на русском языке и 341 экземпляр на иностранных, то к 1916 году фонды насчитывали уже 130 тысяч томов.

Цензурные экземпляры поступали в Госдуму с годичным опозданием: срок их хранения в МВД составлял 12 месяцев, и ежемесячно полиция передавала в парламентскую биб­лиотеку материалы, срок хранения которых только что вышел. Так биб­лиотека пополнилась, например, изданиями Вольной русской типографии Герцена, сборниками «Голоса из России», печатавшимися в Лондоне.

Кроме того, библиотека договорилась с руководством многих министерств и ведомств Российской империи о предоставлении всех ведомственных изданий, в том числе с грифами «Секретно» и «Не подлежит оглашению».

В 1909 году Госдума приняла закон, по которому могла пополнять свою библиотеку иностранными изданиями без уплаты пошлины и без цензурного рассмотрения. Результат не заставил себя ждать. Если в каталоге библиотеки 1907 года значилось 1653 книги на русском языке и 341 экземпляр на иностранных, то к 1916 году фонды насчитывали уже 130 тысяч томов. Например, в 1913 году библиотека получала 505 журналов и 321 газету, из них 142 журнала и 321 газета на иностранных языках.

Многие авторы дарили библиотеке свои книги. А уж если труд написал депутат, то он считал обязанностью и честью для себя принести экземпляр со своим автографом. Сейчас в собрании обнаружено 156 книг с дарственными надписями, в том числе Сергея Витте, Сергея Муромцева, Михаила Родзянко, Владимира Коковцова, Федора Головина.

Только для дела

Книги библиотеки Госдумы содержались в образцовом порядке. Все они имели полукожаный переплет, тонированный обрез, на корешке — золоченые буквы «Б.Г.Д». На корешке, форзаце или титульном листе имелся экслибрис, иногда — тиснение с двуглавым орлом. Кроме того, на форзац ставили штамп «Шкаф. Полка. Номер».

«Парламентская библиотека особенная, — акцентировала внимание на специфике думской работы Ирина Чигарева. — Депутат приходил в нее не для самообразования или отдыха. Он преследовал исключительно деловой интерес».

Народные избранники обращались в библиотеку с двумя основными целями. Первая — краткая информация. Тогда они делали запрос и получали готовую подборку по интересующей теме со статистикой, аналитикой, дайджестами периодики. Вторая цель — серьезная подготовка какого-либо порученного депутату вопроса. Тогда он глубоко погружался в тему, читал много литературы по ней.

Даже сегодня, когда нужны достоверные сведения, когда нужен профессиональный поиск информации, в этом поможет только библиотека.

«Сейчас депутатам, конечно, проще — есть электронный формат, есть Интернет, — усмехнулась Чигарева. — Но даже сегодня, когда нужны достоверные сведения, когда нужен профессиональный поиск информации, в этом поможет только библиотека».

Книги по требованию

В первое время библиотека Госдумы занимала всего три комнаты в западном крыле Таврического дворца. Но коллекция стремительно пополнялась, депутаты все чаще пользовались книгами и периодикой, и места стало мало. Всего через полгода после рождения парламента распорядительная комиссия Госдумы решила приспособить для библиотеки помещения бывшего театра в восточном крыле: сцену превратили в книгохранилище, а зрительный зал — в читальный. Он вмещал триста человек и был отделен от фондов железными дверями и железной лестницей. В читальном зале запрещалось курить и громко разговаривать.

Если депутат не находил нужного ему издания, он мог оставить на него заявку, для этого в читальном зале завели специальную книгу для заявлений. Когда пять парламентариев вписывали в нее требование на одно и то же издание, Библиотечная комиссия была обязана его купить. Однако опасения, что депутаты начнут пользоваться таким удобным правилом, чтобы заполучить беллетристику и другую развлекательную литературу, оказались напрасными.

В отличие от библиотеки французской палаты депутатов, которая была наполнена сатирическими книгами, путеводителями и прочим чтивом, в библиотеке российской Госдумы оказывались исключительно серьезные издания, необходимые для работы. Последняя запись в журнале требований была сделана 25 февраля 1917 года, в ней просили приобрести для читального зала книгу «Поволжье в XVII и начале XVIII века».

Позор должникам

Привычных формуляров в библиотеке Госдумы, к сожалению, не было. Так что установить кто, когда и какое издание брал невозможно. Порядок выдачи книг был таким: депутаты писали расписки с указанием, какую книгу взяли и когда обязуются ее вернуть, — срок пользования книгами не мог превышать 15 дней, журналами — 7 дней. Эти бумаги складывали в специальный портфель. Вернув книгу, парламентарий получал обратно свою расписку.

Если книгу не возвращали в срок, депутата ждало наказание. Сначала он получал от библиотекаря письменное предупреждение с требованием отдать издание в течение недели. Спустя семь дней посылалось вторичное уведомление, которое вручалось под роспись, в нем сообщалось, что о невозвращенных книгах будет доложено на ближайшем заседании Библиотечной комиссии. Если и это не давало результат, то парламентария ждал позор: комиссия издавала постановление о публикации фамилии должника в справочном листке Госдумы, а казначейская часть вычитала стоимость книги из депутатского жалованья.

Порядок выдачи книг был таким: депутаты писали расписки с указанием, какую книгу взяли и когда обязуются ее вернуть, — срок пользования книгами не мог превышать 15 дней, журналами — 7 дней. Эти бумаги складывали в специальный портфель. Вернув книгу, парламентарий получал обратно свою расписку.

Те же финансовые кары ждали народного избранника, если он портил книги. Причем если в негодность приходили издания, входящие в единый комплект, например тома из собрания сочинений, и приобрести их отдельно было невозможно, то удерживалась стоимость всего комплекта.

И в то время не все относились к книгам бережно. Так, в 1909 году барон Александр Мейендорф, входивший в Библиотечную комиссию, сообщил председателю комиссии Ивану Лучицкому, что из журнала Revue des Deux Mondes вырваны страницы 331 и 332. А вскоре этот номер и вовсе пропал — видимо, испортившему журнал двух листков оказалось недостаточно. Виновника найти не сумели, но в справочном листке Госдумы об этом написали.

Работа не для женщин

Отдельной должности директора или заведующего библиотекой не было. Этот пост занимал лично председатель Госдумы, и уже по этому факту можно судить о том, какое значение придавали работе с книгами в российском парламенте. Управление осуществляла депутатская Библиотечная комиссия, и уже в ее подчинении находились сотрудники библиотеки: библиотекарь, два старших помощника, три младших, пять вольнонаемных служащих и пять служителей — итого 16 человек.

Требования к сотрудникам были высокие: высшее образование, желательно юридическое, знание европейских языков, умение разбираться в юридических и экономических науках, наличие библиотечного опыта. Именно такой список запросов к кандидатам на вакансии опубликовало руководство Госдумы в газетах «Русские ведомости» и «Новое время» в октябре 1909 года. В объявлении указывалось, что служба претендентам предстоит государственная, их должность соответствует шестому классу табели о рангах, жалованье — 3900 рублей и оно каждые пять лет будет увеличиваться на десять процентов. Это очень высокая зарплата: например, депутаты Госдумы получали тогда ненамного больше — 4200 рублей.

Кроме того, существовало требование, которое сегодня считалось бы дискриминационным: библиотекарем и его помощниками могли быть исключительно мужчины. Даже когда заявку подала легенда российского библиотечного дела, известнейший библиотековед Любовь Хавкина, ее кандидатуру отклонили исключительно по причине «не того» пола.

Женщины могли состоять только на вольнонаемных должностях переписчиц, стенографисток, заниматься выдачей книг. От них требовалось наличие среднего образования, знание иностранных языков, высокие навыки машинописи, причем и кириллической, и латинской.

Револьвер для охраны

После 1918 года бывшая библиотека Госдумы много раз переходила из рук в руки: ее подчиняли то Социалистической академии общественных наук, то Петроградскому отделению Главнауки, тогда она именовалась библиотекой Дворца Урицкого — так стал называться Таврический дворец. Долго пытался завладеть библиотекой и Коммунистический университет имени Зиновьева, располагавшийся во дворце.

Дошло до того, что библиотекарь Александр Конге, служивший старшим помощником еще во времена Госдумы, потребовал от Ленина револьвер, чтобы защищать собрание книг. Он писал вождю революции, что к нему то и дело прибывают разные личности с мандатами и требуют отдать то одну книгу, то другую.

Так продолжалось до конца 1924 года, когда собрание книг Госдумы передали в ведение Публичной библиотеки. Новые хозяева тут же начали работу по сверке фондов: они забирали себе только те издания, которых у них не было. Но буквально через полгода этот процесс вдруг прекратился и все ценные книги просто перевезли в Публичку.

«Не исключено, что часть книг библиотеки Госдумы оказалась и в Российской государственной библиотеке», — предположила Ирина Чигарева.

Как бы то ни было, фонд Публичной библиотеки пополнился тысячами ценнейших изданий, а остатки некогда великолепного собрания все-таки передали Коммунистическому университету — от 130 тысяч томов осталось только 8 тысяч.

В 1944 году университет Зиновьева был преобразован в Ленинградскую высшую партийную школу.

В 1989-м на ее базе создали Политологический институт, который в 1991 году превратился в Северо-Западный кадровый центр. В 1996 году этот вуз переименовали в Северо-Западную академию государственной службы, а в 2010 году она вошла в состав Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ — так фонды библиотеки Госдумы и оказались в фондах РАНХиГС, где они и хранятся поныне.

Эти книги не лежат мертвым грузом. Пусть осталось всего пять процентов от былого великолепия, но по ним и сейчас учатся студенты академии, в первую очередь риторике. С редкими изданиями работают будущие специалисты по международным отношениям, а у будущих таможенников особый интерес.

«Они учатся понимать, где нацио­нальное достояние, а где нет. Так что они рьяно взялись за изучение книг», — улыбнулась Ирина Чигарева.

Библиотекари постоянно делают подборки по заявкам аспирантов, готовят литературу к различным мероприятиям.

«И ни разу не было случая, чтобы по нужной теме чего-нибудь не нашлось, — заверила Чигарева. — Так что библиотека Госдумы жива и работает до сих пор».