Что стоит за военным сотрудничеством России и Турции

Зачем Анкаре понадобились российские зенитно-ракетные комплексы и почему современная Турция более амбициозна, чем Османская империя? Чтобы разобраться в этих непростых вопросах, пресс-центр «Парламентской газеты» пригласил доцента кафедры истории стран Ближнего и Среднего Востока ИСАА МГУ Павла Шлыкова.

Российские С-400 Турция использует против союзников по НАТО

Пожалуй, одним из самых сложных аспектов двустороннего взаимодействия России и Турции по праву считается военно-техническое сотрудничество. Действительно, продажа суперсовременных вооружений государству-члену НАТО — явление из ряда вон выходящее. Как, впрочем, и покупка Анкарой российской техники.

Неудивительно, что обнародование турецкой стороной намерений закупить российские зенитно-ракетные комплексы С-400 вызвало у западных партнёров Анкары почти что панику. Впрочем, до начала поставок техники России и Турции придётся преодолеть долгий путь согласования сделки, которое, судя по утечкам в прессу, проходит непросто.

По мнению Павла Шлыкова, сейчас идёт сложный диалог по деталям поставок. Политолог выделяет два значимых аспекта. Во-первых, саму по себе продажу современных высокотехнологичных вооружений Турции, которая является членом НАТО с 1952 года. «Во-вторых, есть более противоречивый и сложный момент, по которому у сторон расхождения гораздо существеннее. Речь идёт о получении Турцией доступа к передовым российским военным технологиям. Москва же к данному вопросу относится весьма щепетильно и на возможные уступки идти не готова» — отметил эксперт.

Павел Шлыков напомнил, что в истории военно-технического сотрудничества двух стран можно обнаружить диаметрально противоположные примеры. Так, в 90-е годы прошлого столетия оно было весьма насыщенным. Однако нельзя забывать и сюжет середины 2000-х, — вертолётный тендер, когда, казалось бы, сделка находилась в стадии высокой готовности, но в итоге реализована не была.

При всём при этом нужно иметь в виду ещё и то, что сегодня далеко не всё однозначно во взаимоотношениях между Турцией и НАТО. «Сейчас никто не скажет, насколько долго Анкара продолжит оставаться этаким «анфан террибль» Североатлантического альянса. Этот и ряд других вопросов стоят очень остро. Поэтому сближение с Москвой в оборонной сфере даёт Анкаре достаточно сильные козыри в диалоге с западными партнёрами» — сказал гость «Парламентской газеты».

Тактика и стратегия Анкары

Впрочем, Москва и Анкара кропотливо работают над тем, чтобы сблизить порой противоположные интересы, найти баланс, выработать компромисс.

«В двусторонних отношениях делаются попытки отойти от модели, которая называется «игра с нулевой суммой». Речь идёт о том, чтобы прийти к формату, когда все участники отношений (Турция-Россия-Запад) окажутся в выигрыше, а интересы одного государства не будут ущемлены» — уверен Павел Шлыков.

Но пока, по его оценке, попытка преодолеть «игру с нулевой суммой» к нужному результату не приводит. К сожалению, сегодня и внутри Турции, и среди её западных партнёров, да и в России эта стратегия реализуется с трудом.

Сейчас никто не скажет, насколько долго Анкара продолжит оставаться этаким «анфан террибль» Североатлантического альянса. Этот и ряд других вопросов стоят очень остро. Поэтому сближение с Москвой в оборонной сфере даёт Анкаре достаточно сильные козыри в диалоге с западными партнёрами.

Эксперт призывает исходить из того, что часто Турция в диалоге с отдельными странами преследует параллельно ещё одну цель — добиться более благоприятных условий переговоров с западными союзниками. «Например, когда есть сложности в диалоге с Брюсселем, Анкара вспоминает, что помимо Евросоюза существуют ещё другие интеграционные модели. Нередко последние вызывают, мягко говоря, негативную реакцию Запада, но тем самым Турция лишь получает дополнительные возможности для торга» — объяснил политолог.

Османскую империю Турция уже переросла?

Очевидно, для лучшего понимания устремлений сегодняшней Анкары, нелишним было бы исследовать саму «турецкую модель», пережившую весьма интересную историческую эволюцию.

Павел Шлыков рассказал, что в 20-х годах прошлого века «турецкая модель» воплотилась в «кемалистской республике». Тогда идея политической модернизации была характерна для всего региона, и Турция в определённом смысле выступала в качестве авангарда в тех процессах. Успешное сопротивление интервенции и расчленению страны сделало Турцию образцом поступательного социально-политического развития.

Ей на смену, пояснил эксперт, в 50-х годах пришла иная концепция: Турция, как главный политический союзник Запада на Ближнем Востоке. Страна вступила в НАТО, участвовала в разнообразных программах по типу «плана Маршалла», «доктрины Трумэна» и так далее. Однако эта идея в ближневосточном сообществе была воспринята не очень хорошо, поскольку там пытались выработать свой, особый путь.

«Наступили 80-е и 90-е годы, и мир получил в лице Турции пример успешного сочетания достижений западной цивилизации и ислама. Это стало прообразом современной турецкой модели, при которой одновременно существуют и экономический рост, благодаря либерализации, и стойкое уважение к традициям, религии, культуре» — обратил внимание политолог.

В 2000-х, после событий 11 сентября, напомнил Павел Шлыков, Западу нужен был релевантный пример того, как мусульманская страна может интегрироваться в современный мир. Тогда-то с подачи западных журналистов активно стала продвигаться идея о том, что Турция должна стать образцом для Ближнего Востока. Поначалу Анкара спокойно отнеслась к этой идее, однако распространения эта концепция не получила. В том числе из-за того, как развивались события на Ближнем Востоке — на смену единству мирового сообщества по операции в Афганистане пришёл скепсис по поводу вторжения в Ирак.

Кстати, тогда Турция не пустила натовские войска через свою территорию, чтобы они вошли с турецкой территории в Ирак. «Об этом мало говорят, но сделано было всё по-восточному тонко — турецкий парламент проголосовал, чтобы пропустить, но, вот беда, слишком много депутатов не пришло на ту сессию. И получилось, что формально союзнические обязательства Анкара выполнила, но по факту решение застопорилось» — уточнил гость «Парламентской газеты».

«Во внешнеполитической сфере много рассуждают о возрождении «неоосманизма», но согласиться полностью с этой теорией сложно. Османская империя — государство, имевшее чёткие географические границы. А вот современные амбиции Анкары, если судить по концепциям отдельных политиков, скажем, бывшего премьер-министра, «турецкого Маккиавели» Ахмета Давутоглу, трансграничны. Согласно статистике, сейчас интересы Турции простираются на Латинскую Америку, страны Африки южнее Сахары, в Азиатско-Тихоокеанский регион. Именно эти направления вызывают наибольший интерес и актуальны у турецкого политического истеблишмента, воспринимаются как важные, конструктивные и очень перспективные» — резюмировал эксперт.