Цена отсутствия парламентского контроля — два триллиона «зарытых» рублей

Как расходовали бюджетные средства в прошлом году? Об этом Татьяна Голикова, руководитель СП России рассказала в своём отчёте Госдуме. Увы, ситуация далека от удовлетворительной: до 3,2 триллиона возросла дебиторская задолженность — иное наименование неэффективных расходов.

Проверок стало больше

Этот факт тем более печален, что количество и качество проверок, которое проводили аудиторы Счётной палаты, возросло: на 23 процента увеличилось количество объектов, возбуждено по итогам аудита 45 уголовных дел, сумма выявленных нарушений возросла до 960 миллиардов рублей, или на 87 процентов по сумме и на 60 процентов по количеству.

В три раза возросло количество материалов Счётной палаты, приобщенных к делам доследственной проверки правоохранительными органами, а сами инспектора возбудили 411 дел в рамках административного законодательства. С юридических лиц взыскано в виде штрафов 33 миллиарда рублей, а сама Счётная палата обратила в доход государства восемь миллиардов рублей.

Казалось бы, вывод вполне определёнен: чем лучше работает Счётная палата, тем меньше в теории нарушений в бюджетных тратах. Однако из фактов, приведенных позже Татьяной Голиковой, следует, увы, другое: резкое количество нарушений, выявленных СП, — результат не только более эффективной работы аудиторов, но и в большой степени того, что ощутимо упала исполнительская дисциплина и профессионализм ведомств, ответственных за госинвестиции.

Один из красноречивых примеров привела председатель Счётной палаты. Ещё в августе 2016 года президент поручил Правительству максимально оперативно исправить ситуацию с объектами незавершённого строительства в рамках Федеральной адресной инвестиционной программы (ФАИП). Теми самыми объектами, на сооружение которых выделяются триллионы рублей из госказны. И что же? Из 16 пунктов выполнили всего шесть. При этом, как подчеркнула Татьяна Голикова, не выполнены наиболее капиталоёмкие пункты из поручения президента.

Соответственно, дебиторская задолженность — это деньги, которые ведомства взяли, но не истратили и не отчитались за их освоение и эффективность в соответствии с планом, — возросла до 3,2 триллиона рублей (очень близко к размеру дефицита федерального бюджета), в том числе 700 миллиардов составила просроченная задолженность — деньги, которые вернуть вряд ли удастся, их надо списывать.

Любопытно, что недострой в СССР в 1988 году составлял около 50 миллиардов рублей, что с учётом общепризнанного коэффициента советского рубля к российскому 1:300 приравнивается к 1,5 современных триллиона рублей. Повод поразмышлять, так ли эффективна «невидимая рука рынка» без соответствующего квалифицированного госконтроля и планирования.

Из 600 строек по ФАИП завершено в намеченные сроки всего 244, а всего количество недостроя составляет 12 тысяч объектов. И это не абстрактные пустующие железобетонные коробки, а вполне конкретные и очень нужные социальные учреждения. К примеру, введено всего 13 из 32 перинатальных центров, которые призваны сыграть немаловажную роль в том, чтобы страна выбралась как можно быстрее из демографической ямы.

Не построены школы, чтобы разгрузить образование от ярма вторых смен, как следствие, возросло до 49 тысяч количество школьников, необеспеченных учебными местами. С яслями и детскими садами ещё хуже: 141 тысяча малышей до трёх лет остаются без мест. А это та же демография, то же отвлечение трудовых ресурсов только в косвенном виде.

Правда, здесь, как и в дорожном строительстве, вина центрального Правительства минимальна: руководитель Счётной палаты привела примеры нераспорядительности и неэффективности региональных властей, ставшие причиной того, что выделенные деньги не реализованы в социальных стройках. Это тем более нетерпимо, что в результате «оптимизации», к примеру здравоохранения, по словам Татьяны Голиковой, на 25 процентов выросла стоимость одного рецепта на лекарства, а количество посещений врачей сократилось на 47 миллионов и на 254 тысячи реже стали вызывать машины скорой помощи. Вряд ли по причине сильно укрепившегося здоровья.

Не всё, конечно, так безнадёжно плохо: сектора материального производства, получившие адресные инвестиции при сопровождении федерального казначейства, а не коммерческих банков (идея, предложенная в экономической программе «Столыпинского клуба»), показывают неплохие результаты. Сельское хозяйство превысило пороговые значения по шести из восьми ключевых показателей, чуть-чуть не дотянув по производству молока и соли.

Дума может многое

Что же делать? Андрей Макаров, председатель Комитета по бюджету и налогам, выступил с содокладом, как всегда, эмоционально, образно и слегка провокационно, высказавшись в том смысле, что Дума не имеет возможности исправить тот порочный замкнутый круг с эффективностью бюджетных трат, о котором сказано в отчёте Счётной палаты.

«Что мы можем? Только поаплодировать Счётной палате и принять её отчёт к сведению», — заявил депутат, тем самым вызвав маленькую дискуссию, в которой депутаты называли вполне конкретные парламентские возможности, чтобы повлиять на профессионализм исполнительной власти, побудив Вячеслава Володина, председателя Госдумы, призвать фракции систематизировать соответствующие предложения и передать их на рассмотрение Совета Думы.

Да и сам Андрей Макаров обозначил вполне реальную и испытанную меру -вернуть парламентский контроль над исполнением ФАИП. Аргументы простые: в 2014 году, когда существовал парламентский контроль, было введено в рамках ФАИП 365 объектов, в 2016-м — всего 244, а 12 тысяч строек перешли в статус незавершённых. Рост неэффективно потраченных денег, по словам депутата, составил тысячу процентов, в натуральном выражении — два триллиона рублей. Вот цена парламентского контроля, вернее его отсутствия.

Необходимо менять и систему в целом: по мнению Макарова, 37 госпрограмм и 2034 показателей, в выполнении которых невозможно разобраться, свидетельствуют только о том, что ведомства сознательно сохраняют такую ситуацию, не позволяющую достоверно контролировать, насколько правильно и законно они расходуют средства.

Звучали и другие, не менее острые оценки и выводы. Дискуссия вышла за рамки рутинного парламентского обсуждения. А если вспомнить стилистику и содержание выступлений по поправкам в бюджетные расходы, то можно сделать вывод: необходимость ввести парламентский контроль, помогая повысить профессионализм экономического блока Правительства и в первую очередь Министерства экономического развития, весьма вероятно может приобрести законодательную форму.