Андрей Луговой: Фирму с иноагентами в руководстве надо снимать с любых госзакупок

Проект закона «О контроле за деятельностью лиц, находящихся под иностранным влиянием», подготовленный большой группой депутатов и сенаторов, внесен в Госдуму - замечания к нему ждут до 30 мая. Одними из первых, кто предложил поправки, смягчающие многие нормы нового документа, стали члены двух постоянных комиссий Совета по правам человека при Президенте России — по развитию гражданского общества и по экономическим и трудовым правам. Ключевые пункты их замечаний «Парламентская газета» разобрала вместе с одним из авторов законопроекта, первым замглавы Комитета Госдумы по безопасности и противодействию коррупции, депутатом от ЛДПР Андреем Луговым.

- Андрей Константинович, члены президентского СПЧ отмечают, что к иноагентам можно будет отнести лицо, которое не имеет заграничного финансирования, но находится под «воздействием» иностранного источника. При этом законопроект не раскрывает способы такого воздействия, фактически допуская любой способ, который административный орган сочтет достаточным по своему усмотрению. Поэтому предлагается исключить из законопроекта статью 2 «Иностранное влияние». Может, с этим согласиться?

- Совершенно точно не соглашусь. Мы будем настаивать, что лицо, находящееся под иностранным влиянием, может быть признано иноагентом. Например, мы знаем, что есть лица с двойным гражданством. И если одно из них — гражданство США, то мы точно знаем, что такой гражданин однозначно находится под иностранным влиянием. Также мы видели совсем недавно, как бизнес в России, который имел еще и «прописку» на Западе, в нашей стране сворачивался и буквально уничтожался в угоду политической конъюнктуре. Разве это не иностранное влияние?

У нас даже в Уголовном кодексе предусмотрено, что суды могут выносить обвинительные решения в случаях, когда со стороны обвиняемого имели место уговоры, угрозы или им оказывалось влияние, чтобы другой человек совершил то или иное преступление. То же самое, если подобное влияние оказывается иностранным государством — в данном случае речь идет о защите не какой-то узкой группы лиц, а об обеспечении национальной безопасности Российского государства.

- В этом же пункте замечаний у СПЧ есть более мягкое предложение — установить исчерпывающий перечень «конкретных и проверяемых» характеристик иностранного влияния и форм деятельности, которая ведет к включению в реестр иноагентов. Ваш законопроект это учитывает?

- По вопросу размытости характеристик иностранного влияния, наличие которого может привести к включению в реестр иноагентов, можно поработать. Мы пока представили текст к первому чтению — ко второму чтению, возможно, нужно будет перейти к более конкретным характеристикам.

Читайте также:

• Законы об иноагентах хотят объединить и дополнить • Пискарев рассказал о задачах нового законопроекта об иноагентах

- Другое предложение правозащитников — исключить нормы, при которых деятельность социально ориентированной НКО, получающей иностранное финансирование, но не работающей в интересах другого государства, может рассматриваться как политическая деятельность. То же касается участия таких НКО в законотворчестве в сфере экологии, благотворительности, культуры и науки, здравоохранения, в общественных обсуждениях на площадках Совета Федерации и Госдумы. Эти вопросы будут уточняться?

- Думаю, здесь мы можем еще раз проанализировать те нормы законопроекта, в которых мы прописали, кто не может быть иноагентом. Будем их уточнять ко второму чтению. Вопрос этот — соответствие формального статуса лица и его деятельности — как понимаете, не однозначный. К примеру, есть граждане, которые нанимаются на работу в посольство Великобритании. Есть ограничение — россияне могут наниматься только на хозяйственные должности или, скажем, в обслугу. Находятся ли такие люди под иностранным влиянием? Конечно, находятся, ведь от посольства иностранного государства зависит их заработок! Не говоря уже о тех, кто нанимается формально садовником, а по факту занимается чем угодно, но только не садом.

- В СПЧ еще указывают, что законопроект предполагает включение в состав иноагентов и лиц, получающих имущественную поддержку от физлица — иностранного агента. К таковым, как говорят правозащитники, нередко относят родственников иноагентов, которые могли ничего и не знать об источниках финансирования. Но в итоге окажутся «без вины виноватые». Что скажете?

- Родственники не становятся иноагентами «автоматом» — это в нашем законопроекте отражено. Так происходит, если на то есть установленные законом основания. Допустим, человек совершил грабеж — его родственник будет за это отвечать? Будет, но только если стоял под окном, чтобы отвезти награбленное и после спрятать его получше. В нашем случае все то же самое: если иноагент передает деньги родственнику и тот покупает на них мороженое, никакой ответственности последний не несет. Но если он ведет на эти деньги политическую деятельность в соцсетях — да, он будет тоже признан иноагентом. Считаю, что этот вопрос нами полностью проработан и вряд ли потребует корректировок.

- Еще один принципиальный момент — в СПЧ предлагают сократить перечень ограничений, возникающих у лиц-иноагентов. В частности, они говорят, что запрет преподавательской, просветительской, воспитательной деятельности в отношении несовершеннолетних оставит педагогов, признанных иноагентами, без работы, нарушив их конституционное право на труд. А еще правозащитники просят снять запрет на участие в госзакупках и на получение господдержки.

- Простите, но это смешные требования! Такие ограничения мы скорее усилим, чем будем убирать. Я, например, предлагаю вообще снимать с госзакупок компанию, которая иноагентом не является, но в ее руководстве есть лицо, признанное иноагентом. Представьте — человек внесен в реестр иноагентов, но при этом является генеральным директором бизнес-компании. Вот такого рода организации, убежден, должны отстраняться от любого рода закупок с участием средств госбюджета. Буду вносить ко второму чтению нашего законопроекта такую поправку.