Андрей Климов: США пойдут на военный конфликт с Россией лишь в одном случае

Специальная военная операция на Украине продолжается уже месяц. Затягивается ли ее «горячая» фаза, предполагает ли денацификация обязательные боевые действия и реальны ли боевые столкновения с войсками НАТО, специально для «Парламентской газеты» рассказал глава Комиссии Совета Федерации по защите госсуверенитета и предотвращению попыток вмешательства во внутренние дела РФ Андрей Климов.    

- Андрей Аркадьевич, каковы промежуточные итоги спецоперации?

- Прежде всего, надо говорить об успехах по демилитаризации страны и предотвращению тяжких последствий деятельности киевской хунты. Например, исключена возможность диверсий на Чернобыльском атомном могильнике — мы знаем, что такие планы были. Фактически ликвидирована боевая авиация Украины, которая могла принести много бед не только на территории этой страны. Представьте, каких трагических последствий можно было ожидать, если бы украинские штурмовики летали вблизи Белгорода или Ростова.

Кроме того, наиболее опасные боевые украинские соединения на сегодня, по сути, заблокированы Вооруженными силами России — сопротивление есть, но оно носит очаговый характер. Также важно, что в ходе операции ЛНР и ДНР смогли выйти на те границы, в которых они провозглашали свой суверенитет.

- Сегодня в медиапространстве нередко можно встретить мнения, что спецоперация затягивается. А как вы считаете?

- Мое мнение, что решение задач по демилитаризации во многом идет с опережением сроков. И это неплохо — искусственно затягивать военную историю никто из нормальных людей не планирует. Но и ускорять ее, не выполнив поставленных задач, — это подвергать рискам жизни многих людей на Украине. Поэтому, на мой взгляд, темп нашей операции оптимальный.

Госдума приравняла участников спецоперации к ветеранам боевых действий

- Некоторые историки вспоминают сегодня, что денацификация гитлеровской Германии продолжалась пять лет, вплоть до 1951 года. Сколько потребуется времени Украине?

- Точных сроков сейчас вам никто не назовет. Многое зависит от критериев денацификации. Да, она может занять не один год, но крайне важно понимать, что этот процесс вовсе не предполагает активных военных действий.

Что касается параллелей, то не будем забывать, что во времена Гитлера был еще и итальянский фашизм, были пронацистские течения во Франции, даже в Великобритании и США. Это было тогда очень масштабное явление. И не будем забывать, что после Победы в 1945-м англосаксы, особенно американцы, были очень заинтересованы заполучить себе нацистов как специалистов в таких сферах, например, как разведка, биологические опыты, разработка оружия массового поражения. И тогда они занимались не столько денацификацией, сколько организацией вывоза на свою территорию нацистских преступников.

Есть и еще один фактор — на Украине живут не просто славяне, а православные люди. Наши деды и отцы имеют общие корни, вместе воевали против фашизма. Чересчур оптимистичным не буду, но поводов для уныния здесь тоже не вижу. Думаю, что задачи по денацификации могут быть решены в приемлемые для нас сроки.

- 24 марта — годовщина бомбардировки Югославии войсками НАТО. Коллективный Запад еще не раз использовал механизм «вводим санкции, а после бомбим» или «бомбим, а потом вводим санкции». На России, на ваш взгляд, эта практика завершится?

- Этот принцип в отношении нынешней России не может работать в принципе. Просто потому, что у нас есть флот и мощная армия. Но для других стран, думаю, это будет демонстрироваться Западом и дальше.

Замечу, что те, кто захочет иметь с Россией союзнические отношения, получат определенные гарантии от такого поведения США и других стран Запада. Например, 24 марта именно об этом я разговаривал с представителями ряда стран Латинской Америки. Стоит вспомнить пример Кубы — даже находясь под жесточайшими санкциями, имея американскую базу на своей территории, в стране не допускается развитие военного сценария. И происходит это именно благодаря тесным отношениям Гаваны с Москвой.

- 23 марта генсек НАТО Столтенберг заявил, что альянс не планирует вводить войска на территорию Украины. Значит ли это, что североатлантический блок не станет участвовать в боевых действиях?

- Что бы ни сказал сегодня Столтенберг, это не стоит воспринимать как то, что на самом деле будет. Он выполняет, если хотите, роль секретарши в брюках — что-то озвучивает, но решений не принимает. Смысл происходящего простой: США, сильно обжегшись на попытке посостязаться с нами на территории Вьетнама, где потери американцев и потери советских вооруженных сил в технике были в соотношении 30 к 1, урок этот хорошо усвоили. И стараются воевать с нами чужими руками — как это было, например, в Афганистане. Сегодня же они пытаются сделать что-то против нас руками украинцев. Также Америке важно втянуть в украинское «болото» и Европу — желательно лет на 10-15, чтобы Вашингтон смог решить все свои геополитические задачи в Азии, которую они рассматривают для себя наиболее перспективным регионом мира.  

- Как оцениваете риски прямого вооруженного конфликта между Россией и НАТО?

- Миф о возможности такого конфликта, считаю, уже развеян нашей спецоперацией на Украине. Сегодня можно говорить уверенно, что для НАТО в целом и для любой страны альянса в отдельности, включая США, прямой конфликт с нами — экстраординарная мера. Например, в Вашингтоне на нее пойдут только в одном случае — если война будет идти на территории США.