Андрей Климов: Россию невозможно исключить из G20

Саммит стран «Большой двадцатки», проходящий в Индонезии, медленно, но верно превращается в антироссийский балаган. Европа, отказавшись от дружественных отношений с нашей страной, подписала себе смертный приговор. Резонансный теракт в Турции явно имеет британский или американский след. А иностранные бренды, покинувшие Россию и разорвавшие с ней сотрудничество с началом специальной военной операции, ищут любые пути, чтобы вернуться. О том, что происходит в мировой и внутренней политике, «Парламентской газете» рассказал  заместитель председателя Комитета Совета Федерации по международным делам Андрей Климов.

Мир реальный и навязанный

— Андрей Аркадьевич, еще задолго до начала саммита G20 было много разговоров о том, поедет ли туда Владимир Путин. В итоге вместо президента делегацию от России возглавил Сергей Лавров. С чем связано такое решение главы государства? Слишком незначительный формат мероприятия?

— Нет, конечно. Вообще, «саммит» изначально означает «встреча глав государств». И естественно, Российская Федерация, очень серьезно относясь к формату G20, всегда была представлена там на уровне президента. Но сейчас и в стране, и вокруг нее такая ситуация, что главе нашего государства непозволительно путешествовать многие часы на самолете, в том числе над территориями, мягко говоря, не всегда дружественных стран. К тому же все понимают, что на этом саммите наши недруги собираются не обсуждать серьезные вопросы, вынесенные на повестку дня, а устраивать балаган. Причем они же сами говорят об этом, совершенно не скрываясь. Так что был выбран вот такой вариант, абсолютно логичный и в правовом плане, на мой взгляд, безупречный — направить Сергея Лаврова, по-моему, самого известного в мире министра иностранных дел, который, безусловно, сможет и донести нашу позицию нашим же партнерам. Тем более что Владимир Путин хоть и не смог присутствовать на саммите лично, встречался с его организаторами, с лидерами большинства стран, там представленных, и в формате БРИКС, и в формате ШОС, и очно. Так что отсутствие президента не говорит о том, что диалога нет. Напротив.

— Не секрет, что Россию активно предлагают исключить из G20, а на ее место метят Украина и Польша. Возможно ли это на самом деле, и какие последствия такое решение будет иметь?

— Во-первых, это юридически невозможно. Ни одна страна G20 не может исключить из этого формата другую. А во-вторых, сама по себе G20 — это не какой-то там междусобойчик с уставом  и секретариатом. Это объективно сформировавшийся клуб государств, от которых в мире зависит почти все. От Украины в мире ничего не зависит, равно как и от Польши. И если вы посмотрите на удельный вес валового внутреннего продукта участников G20, объем мирового товарооборота, инфраструктурные возможности, золотовалютные резервы и так далее, то вы поймете, что без России никакой «Большой двадцатки» попросту быть не может, потому что от России в мире зависит очень многое. И уж точно намного больше, чем думают те, кто попытался на нас таким образом напасть.

— Тем не менее изоляционистские лозунги звучат уже и на полях G20.

— Вы знаете, я не случайно использовал слово «балаган» в самом начале нашей беседы. Это именно балаган в прямом смысле. Какие-то актеры ездят по миру и везде повторяют один и тот же текст. Членов G20 можно условно разделить на две категории: те, кто имеет глобальный суверенитет, и те, кто оказывает влияние на мировую экономику и политику, но глобальным суверенитетом не обладают. И из тех, кто занимает активную антироссийскую позицию, реальным глобальным суверенитетом обладает лишь одна страна — Соединенные Штаты Америки. А вот, например, Китайская Народная Республика и Индия, у которых этот суверенитет, безусловно, есть, в этом балагане не участвуют. 

— Премьер-министр Британии за несколько дней до начала саммита заявил, что «призовет режим Путина к ответу». За этим заявлением что-то реально стоит, или это просто популизм?

— На мой взгляд, мистер Сунак, который не является англосаксом по крови, имеет потребность доказать свою преданность. Такие люди должны где-то поклясться, желательно несколько раз. И вот он заступил на премьерский пост и начинает клясться. Это он не столько нас ругает, понимаете, сколько им клянется. Был бы ими другой какой-нибудь враг назначен, — марсиане, например, — он бы и против них выступал. А так — ну что у Великобритании появилось такого, чего не было месяц назад, при прежнем премьер-министре? Ничего. Те же возможности, те же сообщники. Все осталось, как и было.

— Не секрет, что саммит G20 рассматривался в том числе как потенциальная площадка для встречи президентов России и Украины и стартовая точка для мирных переговоров. Не сложилось. В связи с этим возникает вопрос: когда и где переговоры все же могут состояться?

— Если говорить совершенно абстрактно, то переговоры России с кем бы то ни было возможны везде, где Россия согласится их проводить. Для этого не надо собирать G20 или какую-нибудь Генассамблею ООН. Будет у нас принято решение проводить переговоры в конкретном месте и на конкретном уровне, они будут проведены. Потому что мы, в отличие от той же Украины — полностью зависимой страны, — повторюсь, обладаем глобальным суверенитетом. Мы решаем, где, когда, с кем и о чем говорить.

Да и потом, словосочетание «мирные переговоры» вводит аудиторию в заблуждение. Россия борется за мир во всем мире. Но за мир, основанный на неделимости, безопасности, суверенном равенстве государств и недопустимости неоколониальной политики. А то, что мирным договором называют на Западе, — это просто капитуляция Российской Федерации, ее раздел на какие-то маленькие удельные княжества.

При этом мы же открыты к диалогу. Мы же еще в середине декабря прошлого года передавали и в Вашингтон, и в НАТО наши предложения, которые должны были обеспечить мир и безопасность во всей Европе. Мы — и только мы — настаивали на продолжении минского процесса, который в итоге был просто растоптан. Ну вот простой вопрос, вы же знаете, что у нас с Украиной был договор о дружбе и сотрудничестве? Украина ведь отказалась его продлевать. Причем еще за три года до начала нашей спецоперации. А официальный запрет Владимира Зеленского о любых переговорах с Российской Федерацией? Может, следует его отменить, перед тем как что-то от нас требовать? Чтобы хотя бы в правовом поле как-то расчистить эту историю. А что нам делать с заявлениями о том, что победы над Россией нужно добиваться на поле боя, из уст Жозепа Борреля? Они ведь до сих пор не дезавуированы.

Ушли, но жаждут вернуться

— Помимо саммита G20, в понедельник, 14 октября, стартовала спецсессия Генассамблеи ООН по Украине, где, помимо прочего, обсуждается механизм выплаты Россией репараций Киеву.

— Давайте проведем аналогию. Представьте — вас обокрали. И вы узнали, что ваше имущество прямо сейчас делят эти самые воры и какие-то их знакомые. Если вы обратитесь в полицию, то там действия этих знакомых квалифицируют как «соучастие в преступлении». Так вот, нас обокрали, отобрав у нас законно полученную и законно размещенную на корреспондентских счетах валюту. Это грубейшее нарушение международного права. И теперь на площадке ООН обсуждают, как это все поделить. Сама постановка вопроса просто безумная.

Но теперь давайте посмотрим, кто в этом участвует. Часть стран проголосовала против. Часть воздержалась. Кто-то от греха подальше решил вообще не голосовать. И осталось меньшинство. Там не совсем уж слуги США, там разные страны. Но я надеюсь, что отношение у нас к ним теперь будет ровно таким же, каким и должно быть к людям, занимающимся дележом чужого имущества.

Читайте также:

• Владимир Джабаров: Америка лишь тогда хорошо относится к России, когда мы идем на уступки • Почему Джо Байдену могут объявить импичмент до конца года

Хотя, конечно, каждый случай нужно разбирать индивидуально. Вот Молдова проголосовала за это безумие. Хотя является членом СНГ. Почему? Вопрос. Кого-то, может, бес попутал. Кто-то проголосовал за, но при этом не вводил против нас санкции. А кто-то вводил одни, но тормозил другие. И так далее. Но в любом случае, я думаю, нам стоит это запомнить и держать в уме, когда эти же страны будут у нас что-то просить — поддержки, денег, ресурсов или чего-то еще.

— Не секрет, что Россия сейчас уделяет особое внимание укреплению отношений с восточным миром — прежде всего, с Китаем. Но сам Китай при этом проводит двойственную политику — прежде всего, в плане антироссийских санкций. Не поставим ли мы себя в зависимость от восточных партнеров? Ведь тот же российский авторынок сейчас, по сути, отдан на откуп Китаю чуть менее чем полностью.

— Китай, Индия, Бразилия — это суверенные государства. Это не наши младшие партнеры, не надо о них так думать. Мы и их обижаем, и себя ставим в неудобное положение. У них есть свои цели и задачи, которые определены их национальными интересами. Не надо ждать от них чудес. Но с другой стороны — эти люди не участвуют в противоправных, безумных акциях против нашей страны.

Что касается зависимости. Во-первых, что делает Китай? Китай заполняет пустоту. И возникла эта пустота не по вине Китая, а по вине тех, кто 30 лет разваливал наш автопром, отдав его на откуп компаниям, принадлежащим странам НАТО. Эти компании ушли, и мы, поскольку у нас социальное государство, решили сохранить для наших граждан возможность в том числе приобретать автомобили. Это нормальная адекватная политика. Другое дело, что нужно свое развивать, а не ограничиваться усилением импорта.

Во-вторых, не могу всего рассказывать, но у меня есть постоянные контакты по разным линиям и форматам с представителями деловых кругов того же Европейского союза. И они сейчас мучительно думают, как бы им возобновить сбыт своей продукции на территории России, и как можно быстрее. И речь идет не только про автомобили. И люди, с которыми я беседую, — а это очень серьезные люди — называют руководителей своих государств сумасшедшими, работающими против интересов самой Европы.