«Молодое поколение должно гордиться заслугами отцов, но оно должно соответствовать этому уровню. Я не имею в виду войну, — не дай бог! Но оно должно привнести в жизнь что-то свое, сопоставимое по значимости, что-то достойное этой Великой Победы, — отметил Государственный секретарь Союзного государства Григорий Рапота, выступая на медиафоруме. — Мы должны отдавать себе отчет в том, что для людей, которые родились, скажем, в 80-е, а сейчас уже поколение 2000-х годов в сознательный возраст входит, -для них события войны это что-то уже такое отдаленное, что зачастую очень трудно воспринимается. Когда я окончил школу, поступил в институт, — прошло уже 55 лет со дня окончания Русско-японской войны. Для нас это была далекая история. Да, мы знали героев «Варяга», читали про Порт-Артур, но поддерживать долго накал эмоционального восприятия было трудно.
Сейчас - другая ситуация. Много киноматериалов, фотоматериалов, есть Интернет, которые полностью погружают в ту атмосферу. Но надо отдавать себе отчет, что нельзя до бесконечности жить славой своих предков, не привнося чего-то своего…
В былые времена, когда было очень жесткое противоборство на ниве спецслужб, одного моего знакомого пытались склонить к измене Родине, проще говоря, завербовать, предлагая разные блага. Но он сказал им: «Да, наверное, я наделал немало ошибок и у вас есть основания меня прессовать. Но я не буду с вами сотрудничать. Не буду говорить никаких идеологических лозунгов и громких слов». Те спросили: «Ну почему, мы ведь такие предложения делаем?». На что он ответил: «А что я скажу маме?». Вот и все. Патриотизм не должен быть громким, не должен быть орущим. Тогда это нечто другое. Настоящий патриотизм - тихий. Он - глубоко в душе, он проникнут любовью, а не ненавистью. Когда-то я прочитал цитату известного английского историка Арнольда Тойнби: «Изучение 5-тысячной истории человеческих цивилизаций приводит меня к выводу, что нет никаких моральных оправданий ни для какого правительства для того, чтобы развязывать войну. И даже войну для защиты своего Отечества я рассматриваю как трагическую необходимость». Интересная формула, и мне она, во всяком случае, близка. Кто-то сказал, что нет больших противников войны, чем бывшие военные. Я не отношусь к настоящим военным. А вот кадровые военные, с которыми довелось общаться, которые побывали на реальной войне, они не могут желать, чтобы люди погибали…»