Кто создает цветные «картинки» политических экспансий
Сегодняшние трагические события на Украине, на наш взгляд, стали результатом технологии политической экспансии, которые были использованы в 2002 году в Грузии и в 2004 году на Украине и были созданы американскими консультантами, политтехнологами, дипломатами, «мозговыми центрами» Республиканской и Демократической партий США и американскими неправительственными организациями.
Впервые примененные в 2000 году в Югославии, эти технологии изначально ориентировались на устранение действующих президентов через избирательный процесс и приведение к власти проамерикански настроенных лидеров. Теперь эти технологии, объединенные под названием «Управляемая демократия через урны для голосования и гражданское неповиновение», считаются чуть ли не классическими, пригодными для обеспечения победы на выборах в любой стране, где возникнет необходимость.
Так или иначе, «цветные революции» требуют участия независимых фондов, неправительственных организаций, институтов. Это «рабочие руки», создающие «революции». Среди наиболее опытных, эффективных, способных спланировать массовые революционные PR-акции и выстроить коммуникации для политической борьбы организация Freedom House [«Дом свободы»] и институт «Открытое общество» Дж. Сороса.
Американская некоммерческая организация Freedom House (FH), работающая с 1947 года, идеологически тяготеет к Демократической партии США и финансируется за счет грантов и пожертвований. Среди крупнейших «доноров» FH правительственные агентства US Agency for International Development и US Information Agency, а также ряд фондов, включая Soros Foundations, Ford Foundation, National Endowment for Democracy, Eurasia Foundation. С 1978 года FH ежегодно выпускает доклады на тему «Свобода в мире», в которых анализируется состояние дел с политическими правами и гражданскими свободами в различных государствах, для которых определяются рейтинги. В них страны делятся на «свободные», «частично свободные», «несвободные» (с 1989 года FH ежегодно объявляла Россию «частично свободной» страной). Доклады готовит базирующаяся в Нью-Йорке группа штатных аналитиков FH при поддержке научных советников (специалистов в области политологии и прав человека, работающих в университетах, неправительственных аналитических центрах). Источниками информации являются сообщения местных СМИ, данные правозащитных групп и личные наблюдения экспертов. FH подготовила сотни инструкторов, которые и контролировали избирательный процесс на Украине в 2004 году.
Еще одна структура, успешно практиковавшая организацию PR-революций, — сеть благотворительных фондов американского миллиардера Дж. Сороса, делавшего деньги на валютных биржах. Они действовали, а где-то еще и действуют, во многих странах мира, в свое время они пришли в Югославию, Грузию, на Украину, в Россию.
В России Сорос появился в 1987 году, когда началась перестройка. С того времени он пожертвовал один миллиард долларов на гранты российским ученым, на новые учебники для студентов и школьников, на компьютеризацию школ, на поддержку «толстых» журналов, на развитие малых городов.
В Грузии Сорос создал фонд развития реформ, а незадолго до парламентских выборов в республике (2004 год) заявил, что вместе с некоторыми корпорациями берет на содержание всех государственных чиновников Грузии. Подготовка в Грузии «бархатного» переворота, в результате которого президента Э. Шеварднадзе отстранили от власти, велась через этот фонд. И этот же фонд Сороса помог осуществить «оранжевую революцию» 2004 года на Украине. Оранжевый цвет для «революции» выбрали ее организаторы, считая, что этот цвет — символ будущей толерантной, демократичной, благодатной, близкой Западу Украины.
Американская компания Rock Creek Creative создавала и поддерживала один из основных интернет-сайтов украинской «оранжевой революции» 2014 года — Ukraine — in Europe [«Украина — в Европе»]. Через несколько недель после окончания президентских выборов, завершившихся победой «оранжевого» кандидата В. Ющенко, эта компания распространила пресс-релиз, в котором сообщила, что ее сайт служил основным публичным форумом, где велся политический диалог в хаотичные 12 месяцев перед голосованием, — так он превратился в виртуальную площадь свободы для демократического движения на Украине. Американские PR-специалисты готовили материалы, размещавшиеся на сайте, то есть занимались «формулированием политики». При этом они уделяли особое внимание тому, чтобы посетители сайта, даже самые подготовленные, не находили никаких следов причастности США, ибо этого требовали интересы «заказчика» и демократического движения на Украине. Глава компании С. Джонсон говорил: «Мы разрабатывали такие тексты, которые внушали доверие и находили отклик у всей нашей разноплановой аудитории — у украинских лидеров, украинского народа, в других европейских странах и в международной прессе». При этом директор по маркетингу К. Бэрри отмечала, что источник средств — загадка для самой фирмы, ибо заказчик сознательно перечислял деньги через несколько промежуточных организаций, чтобы его самого не заподозрили в неподобающем вмешательстве в политический процесс.
Известный американский политолог З. Бжезинский спустя три месяца после победы «оранжевой» по цвету «революции» 2004 года на Украине сделал анализ-прогноз, в котором заявил следующее: «Украинцы, особенно молодежь, продемонстрировали политическую зрелость и демократическую культуру в стране, которая до недавнего времени находилась под отеческим контролем российской политической элиты.
Их пример будет заразительным для российских ровесников, особенно если Запад будет при этом помогать Украине двигаться в западном направлении. Демократический геополитический плюрализм начинает окружать Россию. Новые государства не очень сильны, поэтому само по себе это новое окружение не может серьезно угрожать России. Однако пример этих стран неизбежно усилит движение внутри России за аналогичный разрыв с авторитарной и шовинистической традицией, которая все еще господствует в умонастроениях московской политической элиты. И этот разрыв произойдет уже в ближайшее время. Рост контактов с миром, демократия в соседних и когда-то зависимых государствах и традиционная привлекательность Европы — все эти факторы вместе вызовут переоценку базовых ценностей в умах молодых россиян и их представлениях о том, какой должна быть Россия. Все больше молодых россиян посещают западные страны, учатся на Западе. И возможно, где-то в Гарвардской школе бизнеса или Лондонской школе экономики сейчас учится тот, кто однажды займет кресло в Кремле…»
З. Бжезинский, высоко оценивая украинскую «революцию» 2004 года, связывал свои дальнейшие революционные надежды с Россией. Но американские технологи геополитической экспансии все больше понимали, что не придав Украине окончательно прозападный курс, невозможно заниматься планами геополитического переустройства на Востоке. И вот на Украине почти через десять лет после первой «оранжевой революции», по сути, идейно незавершенной, появилось ее новое издание и уже в настоящей кровавой редакции. И не просто появилось, а было организовано, спроектировано и профинансировано.
Технология управления майданом вначале была почти такая же, как и в «оранжевую революцию» 2004 года. Протестующие выступали на площади, обустраивались, строили баррикады, делали «картинку» для СМИ. Ведущей силой была молодежь, украинская и русскоязычная, не нашедшая своего места в жизни, задавленная безработицей, ненавидящая коррумпированную элиту, олигархов, вороватую власть, выступающая против коррупции, бедности, эгоизма чиновников. Но скоро политтехнологи поняли, что, даже несмотря на всю энергетику активистов оппозиционных политических партий майдана, зажигающих массу, близится момент, когда она изойдет ненавистью в речах, перформансах, представлениях, шоу, негодующем скандировании и истеричных воплях, и дело «революции» сгинет. Власть будет ждать успокоения массы, и время возьмет свое.
И тогда было принято решение ввести в эту пока еще раскаленную массу боевой «стальной сердечник» — националистические боевые группы, чтобы сделать процесс «революции» необратимым. Так на майдане появился «Правый сектор» — правый ультранационалистический блок так называемых спортивно-патриотических организаций фашистского толка. Их появление организовали политики из оппозиционных партий «Отечество», УДАР, «Свобода» по настоятельному совету технологов «революции» из зарубежных представительств. В те дни эта украинская «революция» приобрела свой новый цвет — из «оранжевой» стала «черно-красной», бандеровской.
И здесь стоит вспомнить позицию США в отношении Бандеры и его бандформирований в конце 1950 года, когда ЦРУ вело подрывную работу в СССР, пытаясь опереться на врагов советского режима в стране. По словам представителя английской разведки СИС в американском ЦРУ Кима Филби, ЦРУ тогда отвергло предложение СИС работать с Бандерой, ибо, по мнению ЦРУ, «его крайний национализм с фашистским оттенком являлся препятствием, которое помешает Западу вести подрывную работу в Советском Союзе с использованием лиц других национальностей, например русских». Американцы опасались, «что любое усиление последователей Бандеры чревато опасностью раскола «движения сопротивления» на Украине, с которым вели работу они сами».
После такой оценки американцами бандеровских националистов с их фашистской особенностью, мешающей подрывной работе в СССР, прошло более 60 лет. За это время распался Советский Союз, Украина обрела государственную самостоятельность. И оказалось, что имя и дело Бандеры на Украине приветствуются. Преступления бандеровцов уводили в тень, но поднимали их идею националистической, самостийной Украины. Воссияла эта идея в 2000-е годы благодаря усилиям интеллектуалов, создавших новую историю Украины для школ и вузов, для писателей и кинематографистов, для украинских ветеранов СС из дивизии «Галичина», для ветеранов бандеровских бандформирований и их молодых последователей, объединенных в патриотические организации, несущие романтику бандеровских «схронов», «проводов», «грипсов» и ночных рейдов.
И политтехнологи из США, конструируя ситуацию на Украине, поняли, что теперь бандеровский фашизм не препятствие для работы в этой стране, что время для крайнего национализма Бандеры пришло. Но подготовительную работу для американских политтехнологов сделали те украинские профессора, что многие годы тесно сотрудничали с государственным Институтом национальной памяти, который определял пути формирования национального сознания граждан Украины, занимая при этом антироссийские позиции. Пытаясь найти и доказать национальную идентичность, эти профессора в своих учебниках объясняли, почему Бандеру надо считать героем; почему национализм — это хорошо для Украины, почему на Украине граждане должны говорить только на украинском языке; объясняли, что запорожские казаки заложили город Севастополь и создали Черноморский флот; что так называемый голодомор начала 30-х годов на Украине организовали руководители СССР, сидевшие в Москве; что Украина участвовала не в Великой Отечественной войне, а во Второй мировой войне и т. д. Именно такая история стояла за боевыми группами националистов, пришедших на майдан и идентифицирующих себя как наследников Бандеры.
В случае со второй украинской, теперь бандеровской «революцией» устами президента России было сказано, что «западные партнеры перешли черту, вели себя грубо, безответственно, непрофессионально». И непрофессионализм, и безответственность эти состояли в том, что эти западные партнеры в роли политтехнологов из определенных центров цинично задели память и боль России о неисчислимых ее жертвах в Великой Отечественной войне с германским фашизмом. Задели введением в современную политическую борьбу на Украине неофашистов, кланяющихся кровавому националисту Бандере. Это стало покушением на тот антифашистский социальный код в сознании российских людей и лидеров России, оплаченный 27 миллионами жизней граждан СССР в войне с гитлеровским нацизмом, которому помогали украинские националисты. Эти партнеры думали, что память о жертвах и сам этот код исчезли у русских граждан за минувшие десятилетия после Великой Отечественной войны. Такое самомнение интеллектуалов — стратегов «цветных революций», игнорирующих фантомные боли народов, их социальные и культурные коды, их психологию, историю и культуру и при этом пытающихся встроить эти народы в свои концепции, — это то их качество, которое действительно может поставить мир на грань катастрофы. Воистину их предшественники из 1950 года были профессиональнее.
Эдуард Макаревич,
доктор социологических наук,
Олег Карпухин,
доктор социологических наук
|
Чтобы начать переворот, нужен соответствующий повод. Как правило, таким поводом становятся результаты выборов или какое-либо решение власти, которыми недовольна оппозиция. Внешние центры политической экспансии выстраивают весьма эффективные коммуникационные системы — гибкие, приспособляемые к окружающей действительности, способные менять приемы и методы деятельности. Представители властной элиты, работающие в этих центрах, создают эффективные организационные и «имиджевые» схемы, оперативно находят источники финансирования и создают каналы коммуникации. Они владеют технологиями управления конфликтами и массами людей. Во всем этом они опираются как на возможности гражданского общества с его свободами, разделением властей, развитыми демократическими институтами, так и на возможности массового общества с его ценностями и настроениями, массовой культурой и обожанием вождей. Наиболее эффективными, имеющими свою концепцию коммуникационного и политического переустройства мира, поддержки демократии в развивающихся странах являются Международный республиканский институт (МРИ), созданный Республиканской партией США и возглавляемый сенатором Дж. Маккейном; и Национальный демократический институт (НДИ), созданный Демократической партией США. Эти институты учреждены при поддержке правительства США в 1983 году. В течение нескольких лет они работали и в России, но в конце 2012 года их деятельность там была прекращена. МРИ перебрался в Польшу, НДИ — в Литву. МРИ выстроил самодостаточную систему деятельности, ибо руководствовался пониманием особенностей гражданского общества, которые были обоснованы теоретически. МРИ рассматривает гражданское общество как совокупность социальных ценностей, общественных коммуникаций, социальных связей и социальных институтов, как некую инфраструктуру, объектами деятельности которой являются не государственные, а гражданские организации (объединения, ассоциации, общественные движения и гражданские институты), а в конечном счете сами граждане с их гражданскими, политическими и социально-экономическими правами, которых необходимо информировать, мотивировать и мобилизовать на развитие гражданской активности, гражданских действий. Исходя из такого понимания гражданского общества, пользуясь гуманитарными технологиями, МРИ выстраивал в стране пребывания систему гражданской инфраструктуры, систему контроля общественных организаций и мобилизации их на антиконституционные действия под маской гражданских. Это строительство обеспечивалось финансированием, методической помощью, коммуникациями, социальными связями. В это строительство втягивались политики, чиновники, правозащитники, ученые-обществоведы, журналисты и лидеры СМИ, региональные активисты. Действовал принцип: противника нужно контролировать, с ним нужно разговаривать, а не уничтожать. Что предусматривает программа так называемого гражданского строительства по технологии МРИ? 1. Развитие социальных контактов, создание базы контактов, то есть выход на людей разного социального и профессионального статуса в различных сферах общества; прокладка социальных связей между разными «контактами» и создание гражданских «узлов»; обучение «контактов», чаще всего в США или странах Европы. Эта деятельность, помимо всего, приводит к накоплению и анализу информации о политической ситуации в стране, которая служит государственным структурам США. 2. Выращивание внесистемной оппозиции, в ходе которого укрепляются контакты потенциальных участников, определяются зоны согласия и консолидации, а также общие правила. Система внесистемной оппозиции строится на общественной дипломатии, идеологии прав и свобод человека, которые рассматриваются как абсолютные. 3. Использование новейших социальных и гуманитарных технологий и моделей, посредством которых конструируются новые движения, новые структуры и новые акции. Под это идут деньги, над этим работают эксперты-консультанты. 4. Проведение специальных политических, общественных и культурных акций, для чего определяются лидеры и активисты, формы, средства и коммуникационные каналы. В России такими акциями стали экологические, антикоррупционные, антицерковные выступления гражданских активистов. В этих случаях МРИ выполняет координирующую и консультирующую роль. Эта программа гражданского строительства, умело скроенная Республиканским институтом США, и есть алгоритм подготовки и проведения «цветных революций». Когда МРИ делает ставку на использование новейших гуманитарных технологий и моделей, то он имеет в виду прежде всего информационные коммуникации. Особенность «цветных революций» в том, что они делаются при поддержке и с помощью СМИ, прежде всего телевидения и Интернета. А телевидению нужна цветная, яркая «картинка», передающая нужный смысл. Поэтому такую «картинку» нужно уметь сделать, чем и занимаются специалисты по таким «революциям». И «революции» тогда называются «цветными». Именно цветная «картинка», которую показывают телевидение и Интернет, руководит общественным мнением Запада. |
14796
