Арктика: опасность милитаризации

Об этих проблемах рассуждает заместитель руководителя фракции КПРФ в Государственной Думе Николай Коломейцев

Принципиально сегодня Миро­вой океан считается последней общей территорией планеты, достоянием (ресурсом) всего челове­чества, кроме официально признан­ных территориальных вод и исключи­тельных экономических зон.

Юридический статус морских про­странств Арктики как части Мирового океана определяется Женевской кон­венцией 1958 года и Конвенцией ООН по морскому праву 1982 года. Боль­шинство вопросов, касающихся дели­митации морских границ арктических государств, разграничения экономиче­ских зон и континентального шельфа, урегулированы на основе двусторон­них соглашений, а сложившийся status quo закреплен международным при­знанием, явным или по умолчанию.

Вместе с тем, Арктика остается последним спорным регионом гло­бального масштаба. Интрига состо­ит в том, что исторически Северный Ледовитый океан разделен на нацио­нальные секторы, в пределах которых арктические страны претендуют на особые права, в том числе на ресурсы, содержащиеся в недрах континенталь­ных шельфов.

По мере истощения природных ре­сурсов в местах их легкой разработки (извлечения) государства вынуждены осваивать все более отдаленные, труд­нодоступные месторождения. Харак­терно, что претендовать на них начи­нают не только страны, для которых эти территории фактически являются частью их жизненного пространства и соответственно зонами стратеги­ческих национальных интересов, но и другие субъекты международного права, не имевшие изначально или уже израсходовавшие свои ресурсы в предыдущие годы.

Такие притязания поощряются рас­суждениями о неизбежной глобализа­ции и общем достоянии человечества. Кстати, и то, и другое навязано этому самому человечеству ведущими миро­выми державами, которые в первую очередь извлекают выгоду от продви­жения подобных идей. Недавно Прези­дент России провел заседание Совета Безопасности по вопросу реализации государственной политики в Арктике…

Рассматривать проблемы Аркти­ки нужно с учетом двух факторов. Во-первых, международно-правовой режим Арктики и ее точные границы до сих пор остаются неопределенны­ми. Во-вторых, на данный момент не существует точного научно-геогра­фического определения Северного морского пути (СМП), открытого для международного судоходства в 1991 году. Формулировки типа того, что СМП является «национальной единой транспортной коммуникацией (ар­терией)» или «исторически сложив­шейся национальной транспортной коммуникацией», не могут считать­ся исчерпывающими касательно его международно-правового статуса. Законодательно точные границы Севморпути до сих пор не утверждены. Последнее официальное определение его акватории, содержащееся в Феде­ральном законе №132-ФЗ от 28 июля 2012 года, носит фактически описа­тельный характер, что допускает про­извольное толкование его положений.

Реально государств, непосредствен­но соприкасающихся с Арктикой, все­го пять — Россия, США, Канада, Нор­вегия и Дания. Эти страны, а также так называемые квазиарктические страны — Швеция, Финляндия и Ис­ландия — входят в Арктический совет, который международным сообще­ством признается как некий арктиче­ский администратор с ограниченными полномочиями.

Кроме указанных восьми госу­дарств, на свое присутствие в Аркти­ке претендуют еще около 10 стран, в первую очередь КНР, Япония, Южная Корея, Сингапур и др. Многоголосый хор претендентов звучит все громче, напрягая международные отношения.

У приарктических государств большие интересы связаны с нефтегазодобы­чей, в то время как у претендентов на первом месте стоят вопросы добычи морепродуктов и сохранения окружа­ющей среды, экологические.

Если экологическая составляющая в освоении Арктики вполне оправ­данна, то запросы на раздел общего достояния человечества могут быть убедительно отвергнуты. Во всяком случае, пока. Хотя бы по той причине, что государственные, национальные интересы еще никто не отменял. И как раз в Арктике мы наблюдаем столкно­вение таких интересов, попытки одних государств навязать другим свои пра­вила игры.

В советское время, когда СССР был могучей военной державой, наше при­сутствие в Арктике и любые действия наших флотов воспринимались хотя и без восторга, но безоговорочно. Се­годня одинокая Россия как на Западе, так и в Арктике стоит лицом к лицу с экономическими и военными блоками. Из состава Арктического совета в ЕС входят Дания, Швеция и Финляндия, в состав НАТО — Дания, Норвегия и Ис­ландия. В задачи последних как чле­нов блока НАТО входят мониторинг воздушного и морского пространства, проведение совместных военных ма­невров, защита транспортных комму­никаций и т.д.

Северный океан есть пространственное поле, где усугубиться может русская слава, соеди­ненная с беспримерной пользой, через изобрете­ние Восточно-Сибирского мореплавания…»

А где Россия? Как заявила в свое время госсекретарь США Хиллари Клинтон, правила для Арктики долж­ны устанавливать США, Норвегия, Швеция и Исландия. Хотя до этого в так называемой Илулиссатской декла­рации (2008г.) Россия, США, Канада, Дания и Норвегия взяли на себя обя­зательство не допустить появления норм международного права, которые открыли бы доступ в Арктику неар­ктических государств. Последние, со своей стороны, грозятся создать ор­ганизацию, альтернативную Аркти­ческому совету, добиваться придания региону статуса «общего достояния человечества», наподобие того, как это узаконено в отношении Антарктиды.

Особенно не нравится полярным конкурентам России ее стремление сохранить за собой исключительное право контроля над Северным мор­ским путем. В намерениях Запада — превратить СМП в международный коммерческий транзитный маршрут, по которому на заявительной основе могли бы свободно проходить в том числе и военные корабли.

Трасса СМП в значительной своей части проходит в пределах российских внутренних и территориальных вод и исключительной экономической зоны, поэтому Россия имеет право, как ми­нимум моральное, на осуществление контроля за иностранным судоход­ством. В том числе практиковать раз­решительный порядок прохода в пер­вую очередь боевых кораблей, судов с атомными энергетическими установ­ками, перевозящими расщепляемые материалы и т.д.

Через Суэцкий канал в 2013г. про­следовало около 18 тыс. судов. По Севморпути за этот же период про­шло всего 71 судно, которые перевез­ли 1,26 млн тонн грузов. Однако так будет не всегда, и через шесть лет гру­зопоток через Российскую Арктику может достичь 64 млн тонн. Со всей определенностью можно утверждать, что в обозримом будущем Северный морской путь превратится в оживлен­ную трансконтинентальную морскую транспортную артерию.

Наш главный конкурент (против­ник) в Арктике — это, конечно, Со­единенные Штаты. Остальные приарктические государства, по большому счету, не могут ни оспаривать права, ни препятствовать деятельности Рос­сии в ее Арктическом секторе. Не прими Дмитрий Медведев в 2010 году непопулярное решение, Норвегии вме­сто части акватории Баренцева моря пришлось бы довольствоваться «уша­ми от мертвого осла». Вообще склон­ность горбачевского и постсоветского руководства к международным ком­промиссам уже не раз оборачивалась для страны крупными территориаль­ными потерями. Самый действенный инструмент стабилизации отношений с соседями по границе — это мощные армия и флот.

До недавнего времени силовая по­литика США в Арктике строилась на основе президентских директив № 25 и № 66 от 9 января 2009 года, а также «Арктической дорожной карты ВМС США» от 9 ноября того же года. В 2013 году за подписью президента Обамы и министра обороны Хейгела вышли «Национальная стратегия в Арктике» и сформулированная на ее основе «Арктическая стратегия министерства обороны» — первый директивный до­кумент подобного рода.

Как бы в подтверждение серьезно­сти намерений американского руко­водства госдепартамент США в фев­рале-марте 2014 года учредил долж­ность специального представителя по Арктике. Объявляя о данном решении, госсекретарь Дж.Керри отметил стре­мительно растущее геополитическое значение региона. По американским оценкам, в будущем не исключено появление различных угроз нацио­нальным интересам США с северных направлений и даже возникновение вооруженных конфликтов.

Как следует из содержания но­вых документов, США берут на себя роль фактически основного гаранта стабильности в Арктической зоне, которая в очередной раз объявляет­ся зоной их исключительных нацио­нальных интересов. Не будучи подпи­сантом Конвенции ООН по морскому праву 1982 года, США тем не менее намерены действовать в акватории Северного Ледовитого океана по соб­ственным правилам. Именно поэтому они выступают против придания Ар­ктическому совету статуса органи­зации, принимающей обязательные для его членов решения, намереваясь учредить некую параллельную «ком­плексную структуру управления Ар­ктическим регионом». Понятно, под чьим началом.

Постоянные ссылки на междуна­родное право и стремление сохранить Арктику зоной мира не должны вво­дить в заблуждение. Хорошо известны американские методы «принуждения к миру», не говоря уже о планах раз­вертывания в Арктике системы ПРО, которые прямо противоречат усло­виям, на которых Россия в 2010 году подписала Договор СНВ-3 об ограни­чении стратегических наступательных вооружений.

В стратегиях и директивах Пентаго­на, касающихся Арктики, перечислены виды деятельности, не вызывающие возражений. Это добыча углеводоро­дов, защита окружающей среды, тран­зитные перевозки, научные исследования, международное сотрудничество, помощь коренным малочисленным народам Севера и т.д.

Однако наивысшим приоритетом считается решение военно-стратеги­ческих задач. Кроме противоракетной обороны, в их числе раннее обнаруже­ние баллистических ракет на траек­ториях полета через Северный полюс в направлении Североамериканского континента, непрерывный контроль за воздушной, надводной и подводной обстановкой, свободное мореплавание и полеты авиации над всей акватори­ей Северного Ледовитого океана, даже в пределах территориальных вод приарктических государств. Ясно, что в данном случае речь идет, прежде всего, об интернационализации Северо-За­падного прохода (Канада) и Северного морского пути.

В общем, безопасность в Арктиче­ской зоне трактуется Вашингтоном весьма широко — от поддержки пред­принимательства и научных исследо­ваний до непосредственно обороны страны. По-видимому, в понимании все возрастающей стратегической ро­ли региона американское руководство постепенно пришло к выводу о необ­ходимости присоединения к Конвен­ции ООН по морскому праву. При этом США не считают «надлежащим и не­обходимым» заключение масштабного международного договора о признании Арктики достоянием всего человече­ства, всемирным наследием природы.

Что касается НАТО, то в уставе бло­ка прямо записано, что одной из глав­ных его задач является обеспечение безопасного транзита энергоресурсов в страны альянса.

Для достижения поставленных це­лей США располагают соответству­ющими силами и средствами. Про­ецирование военной мощи в зону Арктики осуществляется в рамках Северного командования и Командо­вания ВС США в Европе, организаци­онно входящего в состав блока НАТО. На одной только Аляске регулярные войска, силы резерва и береговой ох­раны насчитывают 25-30 тыс. человек.

Как это ни парадоксально, но ве­ликая арктическая держава Россия отстает от других стран не только в военном, но и в хозяйственном осво­ении региона. Так, геологическая из­ученность российского шельфа в 10 раз ниже, чем американского шель­фа Чукотского моря, и в 20 раз ниже, чем шельфа Норвежского моря. В по­следние несколько лет на российском шельфе были пробурены 11 скважин и открыты четыре месторождения, в то время как Норвегия пробурила 110 скважин и записала на свой счет 44 новых ресурсных участка.

Основные стационарные военные объекты, с которых ведется контроль за обстановкой в Арктической зоне, сосредоточены на Аляске и в Гренлан­дии. На территории Канады действует разветвленная сеть постов наблюде­ния Объединенной (американо-канад­ской) системы воздушно-космической обороны Североамериканского конти­нента (НОРАД).

Восточная Атлантика закреплена за блоком НАТО, в первую очередь это относится к Норвегии. Контроль за действиями российского Северного флота осуществляют в основном мно­гоцелевые атомные подводные лодки США, приспособленные для действий в ледовой обстановке, и боевые кораб­ли НАТО. Именно в Норвежском и Ба­ренцевом морях регулярно проходят военные учения блока.

Осенью 2013 года в непосредствен­ной близости от российского Заполя­рья прошло крупное учение «Аркти­ческий вызов», в которых были задей­ствованы около 90 боевых самолетов и 2 тыс. военнослужащих ВВС США, Великобритании, Норвегии, Швеции и Финляндии. Для учений подобного рода цифры довольно внушительные.

Постоянное наблюдение за воз­душно-космической, надводной и под­водной обстановкой в зоне обеспечи­вается с помощью наземных радиоло­кационных средств, ИСЗ космической разведки, атомных подводных лодок, боевых кораблей, самолетов базовой и патрульной авиации, беспилотных летательных аппаратов и др.

В Арктической зоне находится часть американской структуры стра­тегического сдерживания, включая элементы раннего предупреждения и перспективной глобальной системы противоракетной обороны. В целом западные ворота Севморпути и райо­ны боевого развертывания российских атомных подводных лодок находятся под постоянным наблюдением НАТО, восточные — под контролем амери­канского Северного командования на Аляске.

Выступая на Коллегии Министер­ства обороны, Президент Владимир Пу­тин высказал оценку, что «существует опасность милитаризации Арктики». Действительно, к настоящему времени Пентагон практически завершил разра­ботку заданий и планов наращивания военного присутствия США в Арктиче­ской зоне на период до 2030 г. и после­дующие годы.

Речь идет, прежде всего, о строи­тельстве боевых кораблей ледового класса, а также инфраструктурных проектах развертывания в зоне стра­тегических систем контроля, управле­ния и связи. Основная роль отводится силам флота, достаточно сказать, что «Дорожной картой…» предусматрива­ется привлечение к военно-научным исследованиям Арктики около 30 раз­личных организаций — от Националь­ной академии наук США до отдельных лабораторий.

Основные события в Арктике, ее окончательный раздел еще впереди. Понимая это, российское руководство предпринимает меры по укреплению северных границ страны, чему послед­ние 20-25 лет не уделялось практиче­ски никакого внимания. Понадобился сигнал от природы — таяние арктиче­ских льдов.

Сегодня России, если она хочет со­хранить национальный контроль над Северным морским путем, защитить свои интересы в исключительной экономической зоне и на континен­тальном шельфе, необходимо наряду с утилизацией сотен тысяч ржавых бо­чек, усеявших приполярные острова и океанские берега, ускорить восста­новление брошенных после распада СССР военных городков, аэродромов, узлов связи и других военных объек­тов. Присутствие войск на отдален­ных территориях всегда способство­вало оживлению там экономической деятельности.

Как и у американцев, серьезную проблему представляет налаживание в регионе надежной связи. Пока сделать это не удается: программа создания группировки связных ИСЗ «Экспресс-РВ» на высокоэллиптических орбитах сорвана, ее завершение перенесено на 2025 год. До этого времени нашим военным придется пользоваться меж­дународной спутниковой системой «Иридиум», головная станция которой находится на территории США (штат Виргиния). Данный факт в коммента­риях не нуждается.

Время еще терпит. Нефтяной лихо­радки в российской секторе Арктики пока не наблюдается, поскольку не только российские, но и крупнейшие западные нефтегазодобывающие ком­пании воздерживаются от разработки арктического шельфа на больших уда­лениях от береговой черты. Сложно, опасно и дорого: добыча тонны неф­ти в Западной Сибири обходится в 30 долл., в Восточной Сибири — 80, на шельфе Сахалина — 300, в Арктике — 700 долларов.

Однако борьба идет не только за нефть и газ. Сегодня в мировой прак­тике отработаны и используются раз­личные «мирные» методы освоения (ассимиляции) спорных территорий — от демонстрации военной силы, вы­давливания, самопроизвольного про­никновения и незаконного промысла до формирования мирового обще­ственного мнения в нужном ключе. Вспомним эпопею капитана В. Яран­цева, в 2005 году в течение нескольких суток уходившего на траулере «Элек­трон» от норвежских пограничников, причем даже в пределах российской экономической зоны.

Можно, например, ссылаться на бесхозяйственность и неэффективное распоряжение страной своими соб­ственными природными ресурсами: госпожа Олбрайт, как известно, отпу­скала такие реплики в отношении Си­бири. Существует даже теория так на­зываемой «нулевой земли» — это когда плотность населения на какой-то тер­ритории не превышает 3-5 человек на квадратный километр.

Можно манипулировать категори­ями всемирного наследия и общего достояния человечества, через между­народные организации требовать при­нятия ограничительных мер, создания глобальных природных заповедных зон и т.д.

Что касается российского Арктиче­ского сектора, то США на одно из пер­вых мест ставят «координацию дей­ствий с Российской Федерацией, спо­собствующих доступу к ее простран­ству». В этом контексте понятно на­стойчивое стремление США побудить Россию к ратификации Соглашения о линии разграничения морских про­странств в Беринговом море, преда­тельски подписанного Э.Шеварднадзе в Вашингтоне в июне 1990 года.

В сентябре 2013 года отряд кора­блей Северного флота ВМФ России во главе с тяжелым атомным ракетным крейсером «Петр Великий» в сопрово­ждении четырех атомных ледоколов прошел с запада на восток, к Ново­сибирским островам. На ледоколах и больших десантных кораблях «Кондопога» и «Оленегорск» на остров Котель­ный были доставлены грузы, необходи­мые для восстановления военного го­родка и аэродрома, способного прини­мать стратегические бомбардировщи­ки и самолеты транспортной авиации.

Таким образом, наконец, возобладало государственническое мышление, с легкомысленным пацифизмом покончено, войска возвращаются на места прежней постоянной дислокации. И если Канаде в целом трудно отстаивать перед США свои суверенные права на Северо-Западный проход, то Россия даже в ее нынешнем состоянии способна нарастить военное присутствие в своем Арктическом секторе, защитить Севморпуть, его статус как национальной транспортной артерии.