Валерий Фокин: Петербургу не надо бояться новой архитектуры

Весь мир театр, а Петербург — тем более; таким декорациям позавидуют любые подмостки. О том, какой архитектуры остро не хватает городу и кому звонит Растрелли, рассказал художественный руководитель Национального драматического театра России Валерий Фокин.

- Валерий Владимирович, чего, на ваш взгляд, сейчас не хватает нашему городу как культурной столице?

- К сожалению, сегодня Петербург не имеет концепции культурного развития. Просто говорить «культурная столица» — этого мало. Возможности у города большие, но сводятся, как правило, к культурному туризму и нескольким памятникам, которые все ездят смотреть. Ну, разумеется, Мариинка, Александринка, Додин, Могучий, если о театрах говорить. Музеи - Эрмитаж, Русский… А вот концепции, как всё это сдвинуть и какая программа развития должна быть, включающая конструкцию развития городских театров, их взаимодействия, - её нет, я её не чувствую.

Давайте здесь заткнём дырку, тут заткнём дырку, этому дадим, а этому, чтобы он не обиделся, тоже немножко отрежем. Нет государственного взгляда, что у нас в приоритетах, они не расставлены. Вот что нужно нам сделать, потому что без концепции не может быть никакого движения, а будут только мечтания: хотелось бы вот это сделать, хотелось бы вот то.

- По­-вашему, Петербург — это музей или живой город?

- Это особый город, здесь нельзя навредить. Современные здания — точечно и очень умно — обязательно должны появляться. Понятно, что зачастую это вызывает сопротивление, и этого бояться не надо. Люди по природе очень консервативны, ничего с этим не сделать. Тут должна быть мера. 

- Что из построенного в последние годы вам нравится?

- Я считаю, что башня в Лахте — это красиво, потому что она находится в нужном месте. Она видна, она впечатляет как современный архитектурный объект. В Лахте она становится центром притяжения. Ведь там планируется много вещей рядом, и театральное пространство тоже - зал внутри и открытый амфитеатр, спускающийся к воде, к заливу.

- Высота в 400 метров вас не смущает?

- Главное в архитектуре Петербурга — горизонталь. Её надо обязательно держать. Но вокруг вполне могут строиться высокие современные вертикали. И не только Лахта. Хороший пример - вторая сцена нашего Александринского театра. Это здание - абсолютный хай­тек. Прямо на набережной Фонтанки оно бы мне меньше понравилось. Но оно чётко вписано в пространство двора. Таких умных решений надо побольше.

- Что вы думаете об идее Фонда содействия восстановлению объектов истории и культуры в Санкт-­Петербурге построить у Смольного собора 170-­метровую колокольню по проекту Растрелли?

- Я думаю, что это Растрелли. Воплощение его проекта подарит городу новый шедевр, а их нам сегодня так не хватает. Я знаком с работой фонда, который уже немало сделал для восстановления памятников в Петербурге. Я общаюсь с его представителем Филиппом Грибановым, который знает такие детали об истории ансамбля Смольного монастыря, что у меня возникает ощущение, будто ему Растрелли периодически звонит и рассказывает.

Великий архитектор не просто так придумал колокольню, эти 170 метров органично вписываются в ансамбль центра Петербурга и будут яркой доминантой, каких сейчас очень не хватает. Это не современная архитектура, это барокко с его культом красоты. Вот представьте: мы подходим, видим колокольню, потом проходим через арку, и вдруг — вдруг! - перед нами раскрывается Смольный собор! Такой «сюрприз» очень театрален.

- Изменится ли жизнь самой площади Растрелли после этого?

- Думаю, да. Колокольня сразу станет притягивать к этому месту. И тут же захочется там что­то придумывать. Там могут быть уличные театры, карильон, хор. Хоровое пение ведь направлено вверх, это вертикаль к Богу, и рядом с колокольней это органично.