Куда катится российский «кругляк»?

Почему в России экономический эффект от использования древесины в пересчёте на один гектар составляет 38 долларов США, а в Финляндии 512 и как заставить бизнес повысить уровень переработки древесины. Об этом и многих других проблемах лесной отрасли в годовщину принятия Лесного кодекса рассказал председатель Комитета Совета Федерации по аграрно-продовольственной политике и природопользованию Михаил Щетинин.

-Михаил Павлович, десять лет назад действующий Лесной кодекс принимался в бурных дискуссиях, он не раз подвергался изменениям, но, несмотря на это, и сегодня эксперты оценивают его неоднозначно. А как могли бы оценить его вы?

- Принятие нового Лесного кодекса было вызвано необходимостью оперативного отражения в лесном законодательстве произошедших изменений социально-экономической ситуации в стране, создания благоприятного климата для осуществления рационального использования лесных ресурсов и привлечения инвестиций в отрасль. Кодекс изначально был достаточно хорошо проработан. В пользу этого говорит и то, что кодекс можно совершенствовать, не меняя его концепцию, органично вводя в него новые институты и механизмы, например аренды, купли-продажи.

За десять лет принято 37 федеральных законов, корректирующих кодекс. Это немало, однако все изменения обоснованны.

Общая площадь земель лесного фонда в Российской Федерации составляет 1184 миллионов гектаров. Запасы древесины в России оцениваются в размере 79 701 миллиона кубических метров. По этому показателю страна занимает первое место в мире и в два раза превосходит США, в шесть раз — Китай, в 25 раз — Швецию, в 35 раз — Финляндию.

Вместе с тем проблемой лесного сектора экономики нашей страны является его недостаточная эффективность. И здесь требуется не только внедрение новых инновационных технологий, но и совершенствование нормативно-правовой базы с учётом правоприменительной практики и передового международного опыта. Согласно данным Минприроды России при сопоставимых лесорастительных условиях и характеристиках лесов экономический эффект от их использования в пересчете на один гектар в России составляет 38 долларов, а в Швеции и Финляндии — 508 долларов и 512 долларов соответственно.

Безусловно, не меньшее значение имеет готовность органов власти и участников рынка применять те или иные нормы закона.

- И готовность есть, может быть, но есть ли возможность? Когда Лесной кодекс находился еще на рассмотрении в качестве законопроекта, члены Совета Федерации прямо отмечали, что объём передаваемых регионам полномочий в лесной сфере не соответствует их финансовым возможностям. Разве сегодня ситуация изменилась?

- Вы абсолютно правы. Предполагалось, что вместе с полномочиями на их реализацию регионам будет выделяться соответствующий объём федеральных субсидий. На практике не всё так просто, как выглядело на бумаге. И сегодня субсидии на поддержку регионов в части развития лесной отрасли систематически корректируются. Однако мы понимаем, что такой подход обусловлен не тем, что федеральное Правительство не желает решать проблемы леса, а возможностями федерального бюджета. Полагаю, что это временное явление. Правительство РФ осознает сложность лесных проблем и в критические моменты делает всё возможное, чтобы поддержать отрасль. Так было в ситуации с сибирским шелкопрядом.

Совет Федерации поднял эту проблему в марте текущего года. Государственный лесопатологический мониторинг выявил резкое увеличение площади очагов распространения этого страшного для леса вредителя — до 1399 тысяч гектаров в Красноярском крае и Томской области. Существовала угроза формирования крупных очагов распространения на территориях республик Алтая, Бурятии, Тывы и Хакасии, что привело бы к гибели лесов на площади более 650 тысяч гектаров. Чтобы снять проблему, Правительством были выделены соответствующие ресурсы из резервного фонда, и ситуацию удалось взять под контроль.

Таким образом, не следует увязывать Лесной кодекс РФ и дефицит финансовых ресурсов. Государство использует имеющиеся у него средства на приоритетных для страны направлениях с учётом возможностей федерального и региональных бюджетов, пытается правильно расставлять приоритеты. И, как правило, ему это удается.

Мы понимаем, что с увеличением возможностей бюджета будут появляться и новые проблемы, требующие решения, то есть средств всегда не будет хватать. Выход один: работать над проблемами лесной отрасли всем вместе — как властям всех уровней от федерального до муниципального, так и, безусловно, бизнесу, который согласно Лесному кодексу получил обширные возможности для деловой активности. Думаю, что власти пора напомнить бизнесу, что в кодексе, кроме возможностей, есть ещё и обязанности, которые следует выполнять. И таким образом, стимулировать его, чтобы эту тему не заболтали и не потеряли.

- Одним из весомых аргументов при обсуждении проекта кодекса было то, что с его принятием увеличится поток инвестиций в отрасль. Это произошло? И что вы понимаете под стимулированием бизнеса?

- Обращаю ваше внимание на то, что институт приоритетных инвестиционных проектов в области освоения лесов, касающихся заготовки и переработки древесины, был введён Лесным кодексом.

С 2007 года в полном объёме завершено 25 крупных инвестиционных проектов, из них в 2016 году -15 проектов. На данный момент реализуется 124 проекта в 35 регионах с объёмом инвестиций более 364,6 миллиарда рублей.

В лесной отрасли есть своя специфика: на приток инвестиций существенно влияет длительность сроков лесовыращивания (от 60 до 140 лет), что, в свою очередь, отражается на сроках возврата инвестиций в лесное хозяйство. Это не благоприятствует росту заинтересованности коммерческих структур вкладываться в лесовосстановительные работы.

Приведу следующие цифры. На территории России осуществляется использование лесов арендаторами на площади 237,7 миллиона гектаров — 20,7 процента от общей площади земель лесного фонда.

К сожалению, несколько снизились объёмы и качество лесовосстановительных работ, что обусловлено исключительно длительным сроком окупаемости средств, вложенных в воспроизводство лесов. Минприроды России планирует решить эту проблему путем перехода на модель интенсивного использования и воспроизводства лесов. В настоящее время отобрано семь пилотных регионов: Иркутская, Архангельская, Ленинградская и Вологодская области, Республики Карелия и Коми, Пермский край, — в которых будет опробована интенсивная модель лесного хозяйства.

Выходом из сложившейся ситуации может стать применение экономических методов стимулирования — государственной поддержки в виде снижения арендной платы арендаторам лесных участков, создающим качественные лесные насаждения, включения затрат арендаторов на воспроизводство лесов в себестоимость продукции лесопромышленного комплекса с одной стороны и побуждение бизнеса к использованию наилучших доступных технологий — с другой.

С 1 октября 2015 года вступили в силу изменения в Лесной кодекс, которые обеспечивают субъектам малого и среднего предпринимательства возможность осуществлять заготовку древесины на основании договоров купли-продажи лесных насаждений. Данная мера способствует повышению эффективности реализации мер государственной поддержки субъектов малого и среднего предпринимательства, а также получению дополнительных доходов в бюджеты субъектов Российской Федерации.

Таким образом, есть понимание того, что усилия бизнеса при поддержке властей должны быть направлены в первую очередь на обеспечение глубокой переработки древесины, что позволит получить более высокую добавленную стоимость, часть которой должна направляться на охрану и восстановление лесного фонда.

- Для этого придётся, видимо, вновь корректировать лесное законодательство?

- Совет Федерации уделяет лесной теме особое внимание. Страна у нас такая: 85 регионов и фактически во всех есть леса, а во многих имеется деловая древесина. Все сенаторы заинтересованы в том, чтобы она давала отдачу регионам и материальную, и социальную. Ведь люди не только работают в лесах, но и отдыхают там. Мы регулярно рассматриваем и тему лесных пожаров, и воспроизводство лесов, в марте этого года на «правительственном часе» по тем же вопросам мы говорили с заместителем председателя Правительства Александром Хлопониным. По итогам принято соответствующее Постановление Совета Федерации.

По данным Минприроды России, благодаря сформированной и эффективно функционирующей системе охраны лесов от пожаров за последние годы ситуация с лесными пожарами в России имеет положительную динамику. Предварительно по итогам 2017 года количество лесных пожаров сократилось на 19 процентов, пройденная площадь лесных пожаров сократилась на 51 процент, ущерб от лесных пожаров сократился в четыре раза. В 2015 году он составлял 56,4 миллиарда рублей, в 2016-м — 23,7 миллиарда, в 2017 году — 14,6 миллиарда.

Лесное законодательство — это динамично развивающаяся отрасль права, и она нуждается в совершенствовании, в первую очередь по итогам правоприменительной практики.

В ближайшее время разговор продолжится — послушаем, что из наших рекомендаций Правительство страны воплотило в жизнь. Но уже сейчас можно констатировать, что и количество пожаров, и площадь лесов, поглощённых огнём, сократились. Это результат деятельности властей всех уровней, местного населения и государства в целом, которое держит лесную отрасль под контролем.

Нельзя обойти вниманием и вопрос борьбы с хищническим разграблением лесов. В Лесной кодекс внесены изменения и введён механизм контроля вывоза древесины и сделок с ней путём внедрения единой государственной автоматизированной информационной системы учёта древесины и сделок с ней (ЕГАИС) и установления санкций за нарушение правил учёта древесины, вплоть до конфискации как незаконно заготовленной древесины, так и орудий её заготовки.

Лесное законодательство — это динамично развивающаяся отрасль права, и она нуждается в совершенствовании, в первую очередь по итогам правоприменительной практики и с целью внедрения новых механизмов управления лесами.

Среди ключевых направлений развития отрасли можно выделить: совершенствование правового регулирования мер пожарной безопасности в лесах, включающих в себя предупреждение лесных пожаров; мониторинг пожарной опасности в лесах и лесных пожаров; разработку и утверждение планов тушения лесных пожаров; совершенствование регулирования использования, охраны, защиты, воспроизводства лесов, внедрение типового договора безвозмездного пользования лесным участком, совершенствование норм Лесного кодекса, обеспечивающих заготовку гражданами валежника для собственных нужд; перевод лесного хозяйства из бюджетной сферы услуг в отрасль материального производства, обеспечивающего за счёт собственных доходов удовлетворение экономических и социальных потребностей общества в лесах и лесных ресурсах.

И, конечно же, не боюсь повториться, стимулирование производителя на глубокую переработку древесины. Вот в прямом смысле неподнятая целина! Мы должны всех переработчиков древесины нацелить на глубокую переработку. За этим будущее, но чтобы это произошло, нужна система мер экономического стимулирования. Не господдержки, подчеркиваю, а именно стимулирования, направленного на внедрение наилучших доступных технологий, обеспечивающих высокую глубину переработки древесины.

- А что тогда произойдёт с бюджетным финансированием, с субсидиями регионам?

- Всё останется по-прежнему, но бюджетный ресурс нужно использовать очень осторожно и аккуратно. Чем больше средств, в том числе бюджетных, тем выше должен быть результат. Где бизнес демонстрирует хорошие результаты по глубине переработки, уровню восстановления лесов, их защиты и эти показатели могли бы быть выше, там надо поддержать. А там, где у бизнеса имеется ресурс, но он его не реализует, следует воздержаться от использования бюджетных ресурсов, а может быть, и расторгнуть договор аренды на лесной участок.