Генпрокуратура хочет ограничить доступ преступников к биткоинам
В ведомстве также просят законодателей придумать, как обращать в пользу государства конфискованную криптовалюту
Поток преступных доходов, исчисляемых в криптовалюте, согласно статистике, сильно возрос после февраля 2022 года — россияне стали чаще выводить свои средства в киберформате за пределы России. При этом следственные органы сталкиваются с процессуальными трудностями при работе с такими активами, не имея законных рычагов прикрыть доступ обвиняемых к их электронным авуарам. Поэтому на законодательном уровне нужно позволить органам обращаться на валютную биржу, открывать счета и ограничивать доступ виновного лица к криптовалюте, которая была изъята.
Кроме того, нужно поскорее определиться в правовом смысле, как конфискованные взятки в виде биткоинов обращать в пользу государства. Сейчас такое имущество, хранящееся на флешке, по закону должно торговаться на аукционах. Но вряд ли найдется покупатель сразу на весь объем крипты, скорее захотят раскупить дорогостоящий лот по частям. Здесь тоже следует придумать какой-то действенный правовой механизм. Об этом рассказала прокурор отдела управления государственных обвинителей Главного уголовно-судебного управления Генеральной прокуратуры Мадина Долгиева на круглом столе в Совете Федерации 7 апреля.
Изъять — изъяли, а что дальше?
К криптовалюте проявляют интерес сегодня не только законопослушные граждане, но и криминальные круги. В последнем случае это всегда средство совершения преступления: все, что связано с наркотиками, финансированием терроризма, уточнила Мадина Долгиева. По ее словам, цифровая валюта по закону о цифровых финансовых активах (ЦФА) сегодня признается имуществом. Но это не делает работу следователей легче.
«Мы можем признать криптовалюту имуществом, но что делать дальше — не понятно. Мы говорим о практической стороне вопроса — о конфискации. Здесь начинаются вопросы, которые никак не охвачены нормативными актами», — пояснила свою озабоченность прокурор.
На сегодня в производстве находится ряд уголовных дел, где обвиняемым реально ограничен доступ к криптокошелькам. Но что делать с этой криптовалютой дальше, следователи не знают.
«Мы можем ограничить доступ, переведя, скажем, биткоины на какой-то иной криптокошелек. Но надо иметь в виду, что все это осуществляется неофициально. У нас нет алгоритма. Законом не предусмотрено, что следственные органы могут заводить собственные криптовалютные счета или кошельки. Этого нет, но некоторые следственные органы идут вперед, и, я так понимаю, следователи заводят собственные кошельки — «холодные» или «горячие» — и просто переводят, таким образом ограничивая доступ обвиняемых к криптовалюте», — отметила Долгиева.
Вопрос в том, насколько такие инициативы правомочны. Проделывая такие хитрые процедуры с криптой, следственные органы сегодня исходят из законных предпосылок, ограничивая доступ обвиняемого к средству совершения преступления.
«Например, мы конфисковали взятку в криптовалюте, которая содержится на флешке. Мы ее положили в конверт. Там, допустим, находятся сто биткоинов — это большие деньги. Каким образом мы эти сто биткоинов должны реализовать и обратить в доход государства? Даже если мы в приговоре прописываем, что данное вещественное доказательство конфисковывается. Ведь наша конечная цель — обратить в доход государства преступно нажитые доходы», — сказала прокурор.
Кому нужна большая криптовзятка
Одно дело — продать изъятую иномарку, и совсем другое дело — сложную виртуальную начинку, измеряемую реальными деньгами. Сегодня служба судебных приставов, исходя из того, что цифровая валюта — это имущество, реализует условную флешку с биткоинами в соответствии с законом об исполнительном производстве. То есть продает на аукционе именно предмет, а не то, что в нем сокрыто.
«А что находится на флешке — экспертиза не проводится. То есть не понятно, каким образом судебные приставы в таких ситуациях должны действовать», — уточнила прокурор.
Этим проблемы, связанные с криптоконфискатом, не исчерпываются. Допустим, придумали приставы, что делать с флешкой, провели экспертизу, которая определила, что там находится сто биткоинов, но из-за дороговизны общей суммы покупателя может не найтись на лот.
«Например, какие-то люди хотят купить один биткоин, а как мы вычленим из всей массы конфискованных биткоинов один, или два, или десять? Такого механизма нет», — заметила представитель Генпрокуратуры, добавив, что в США с этим проблем не возникает, так как все процессуальные действия подобного свойства проводятся через криптобиржу.
В этой связи в Генпрокуратуре предлагают оптимизировать механизм конфискации имущества, разрешив следственным органам заводить собственные криптовалютные счета и кошельки. По словам Долгиевой, для этого необязательно вносить изменения в уголовно-процессуальное законодательство, «это можно сделать в рамках постановления Правительства».
«Если мы пойдем по этому пути, то дальше должны будем решить вопрос с реализацией криптовалюты. И здесь несколько вариантов: либо будем вносить изменения в закон об исполнительном производстве, либо принимаем какое-то дополнительное постановление Правительства», — предложила прокурор.
Комментируя инициативу Генпрокуратуры, первый зампред Комитета Совета Федерации по конституционному законодательству и государственному строительству Ирина Рукавишникова напомнила, проблема поднимается не впервые, а потому нуждается в скорейшем решении. «Сейчас мы подошли к ситуации, когда технологически выработали правильные меры реагирования, теперь нужен закон, чтобы эту проблему решить», — резюмировала сенатор.
Читайте также:
17035
Ещё материалы: Ирина Рукавишникова
