Фермеру нужна «дорожная карта»
Она даст импульс развитию мелких крестьянских хозяйств
30 января 1930 года вышло постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации». Проект коллективизации, один из самых значимых в отечественной аграрной истории, до сих пор вызывает неоднозначное отношение к нему. Почему?
Для одних «крепкий хозяин», для других — страшная сельская язва
Еще дореволюционная публицистика называла кулачество и ростовщичество страшной сельской язвой. Советская власть рассматривала зажиточную прослойку крестьян как главное препятствие к объединению бедняков и середняков в коллективные хозяйства. На каждые 100 дворов в деревне насчитывалось 4-5 кулацких хозяйств, от 8 до 10 зажиточных, 45-50 середняцких и 35 бедняцких. Коллективизация должна была поднять производительность и техническую оснащенность крестьянского труда, уменьшить социальное расслоение и высвободить рабочие руки для промышленности.
Вячеслав Молотов, второй человек в государстве и Коммунистической партии, глава Совнаркома в 1930-1941 годах в книге Ф. Чуева «140 бесед с Молотовым» вспоминал, как члены высшего руководства СССР пять лет подряд, с 1928 по 1932 год, выезжали на места выколачивать хлеб, в котором очень нуждались рабочие и армия. Один раз съездил в Сибирь «довыколачивать» зерно и Сталин. Кулак хлеб не давал, чем и подготовил свою ликвидацию как класса.
Крепкие хозяева противодействовали колхозному движению, готовили стихийные выступления, убивали активистов советской власти. Об этом рассказал Михаил
Шолохов в романе «Поднятая целина». Деревенская беднота поддержала крестовый поход против «мироедов, спекулянтов хлебом и эксплуататорских элементов». Она верила, что колхозы избавят ее от голодухи, что «стальные кони разогнут согнутые спинищи» и заменят корпение над сохами, как писал Владимир Маяковский.
Районами массовой коллективизации в 1930 году стали средняя и нижняя Волга, Северный Кавказ и Дагестан, Украина, Белоруссия, Урал, Сибирь, Казахстан. Постановление отменяло в отношении кулаков действие законов об аренде земли и применении наемного труда. Конфискации подлежали их средства производства, скот, жилье и хозпостройки, запасы кормов и семян, предприятия по переработке. Молотов, по его словам, лично размечал районы выселения кулаков. Таковых в списках оказалось 400 тысяч.
Кулаков поделили на категории. Кулацкий актив, организаторы терактов и контрреволюционных выступлений подвергались заключению в концлагеря и наказанию вплоть до применения высшей меры. Вторую категорию (наиболее богатых кулаков, «полупомещиков») высылали в отдаленные местности на сельхозработы или промыслы под комендантским присмотром. Списки репрессируемых составляли колхозные и батрацко-бедняцкие собрания, утверждали окрисполкомы.
Политически неблагонадежных (третья категория), свидетельствовал авторитетный историк репрессий Виктор Земсков, просто выгоняли из деревень и они трудоустраивались поблизости на заводы, фабрики, стройки.
Коллективизация обеспечила Победу в войне
Общую цифру раскулаченных (с семьями) исследователь оценивает около четырех миллионов человек, 2,5 миллиона из них побывали в ссылке. Кампания приобрела такой бурный процесс, какого власть и не предполагала. Импульс самых ее неистовых эпизодов, как признавали даже западные историки, исходил от угнетенных крестьянских масс. В 1931 году Политбюро ЦК ВКП(б) издало постановление о прекращении массового выселения кулаков, а еще через год ЦИК СССР своим документом прекратил репрессии «по инициативе снизу».
Переход деревни на новый коллективистский уклад — эпохальное событие, за которое заплачено жертвами и личными драмами людей. С точки зрения «слезинки ребенка» проект заслуживает самого жесткого порицания, с точки зрения решения политических и экономических задач признан успешным. У сельских богачей было отобрано 50 миллионов гектаров земли. К концу первой пятилетки сбор товарного зерна вырос в два с лишним раза.
Успех коллективизации Вячеслав Молотов на закате своей жизни считал значительнее победы в Великой Отечественной войне: «Если б мы ее не провели, войну бы не выиграли. К ее началу у нас уже было могучее социалистическое государство со своей экономикой, промышленностью…»
Это один из самых фундаментальных вопросов нашей аграрной истории и простого, однозначного ответа на него нет — таково` мнение первого зампреда Комитета Госдумы по аграрным вопросам, президента Ассоциации крестьянских (фермерских) хозяйств и сельхозкооперативов России (АККОР) Владимира Плотникова.
«Самых сильных крестьян, которых называли кулаками, а по сути - фермеров, разорили, сослали вместе с семьями, а немалую их часть просто уничтожили, — продолжает он. — Конечно, за десятилетия в новой аграрной системе что-то получилось, что-то не очень, неправильно все чернить, имелись и хорошие моменты. Но какова ее эффективность в целом?»
Продовольственная проблема так и не была решена, дефицит сохранялся, перечисляет минусы депутат. Страна из крупнейшего дореволюционного экспортера сельхозпродуктов превратилась в импортера. Личные подсобные хозяйства производили от 24 до 29 процентов продовольствия. Несмотря на рост доходов селян в 1970-1980-е годы, по основным социальным парамет-рам (состояние дорог, обеспеченность водой, газом, уровень благоустройства и так далее) деревня существенно отставала от развитых аграрных стран.
Сегодня фермерский уклад — важная и наиболее динамичная часть российского АПК, констатирует Владимир Плотников.
40 миллионов гектаров неиспользованных земель. За что боролись?
Фермерские хозяйства дают около трети всего российского зерна и 1/3 — подсолнечника, они прирастают по одному миллиону гектаров посевных площадей в год, все шире используют современные технологии. Поголовье коров увеличивается только у фермеров, а их стадо овец и коз уже вдвое больше, чем в сельхозорганизациях.
Председатель Комитета Совета Федерации по аграрно-продовольственной политике и природопользованию Алексей Майоров сложно относится к коллективизации. «У нас были крепкие крестьянские хозяйства. Тогда «кулак» считалось плохим словом, сейчас вроде бы нет, — рассуждает он. — И конечно, когда их насильно загоняли в колхозы, это было ошибкой. С другой стороны, для слабосильных крестьян, которые не могли самостоятельно вести сельхозработы, потому что не имели земли и необходимой техники, объединение в колхозы оказалось хорошим способом нормально влиться в агропромышленную политику. И это сыграло позитивную роль. Если же под коллективизацией понимать только изъятие у богатых хозяев земли и передачу ее беднякам, то это, конечно, плохо. Но когда рассматриваем процесс во всей его сложности и совокупности, видим и плюсы».
Самый, пожалуй, известный в стране фермер, глава общественного движения «Федеральный сельсовет» Василий Мельниченко вспомнил своего деда, первого председателя колхоза в селе на Винничине. Тот считал, что коллективизация исполнила мечту бедных крестьян работать на своей земле. «Школьником в сочинениях я писал: хочу стать Меденичем. Это была фамилия талантливого председателя нашего колхоза имени Щорса, очень богатого хозяйства», — говорит он.
Сейчас фермер полагает, что это не лучшая страница в истории страны. Колхозно-совхозная система не сыграла той роли, которая ей отводилась. Крестьяне жили не очень богато. А когда в 90-х годах их вроде бы наделили землей, то она опять ушла из-под их ног. «Мы до сих пор не завершили земельную реформу, начатую императором Александром II, — сетует он. — А ведь только крестьяне могут обеспечить потребителей органической продукцией, о необходимости чего говорит руководство страны, а не технологии, которые обманули природу и дают быстрорастущее мясо и заменяют молоко».
Поддержка неадекватна уровню вклада
Главная претензия Мельниченко касается недостаточной заботы государства о развитии фермерства. На вопрос, насколько уровень господдержки разных секторов АПК отвечает их реальному вкладу, Владимир Плотников сыплет цифрами.
В стоимостном выражении малые формы хозяйствования производят сейчас 59 процентов всей сельхозпродукции в РФ. А льготные кредиты в 2019 году получили около девяти процентов хозяйств, порядка 1/10 от объема выданных кредитов. За пять лет погектарной поддержки ею воспользовались порядка 15 процентов фермерских хозяйств. В прошлом году на компенсацию затрат по строительству и модернизации объектов АПК было выделено 13,5 миллиарда рублей. Доля малых форм хозяйствования в них настолько мизерна, что даже не обозначена в Национальном докладе по госпрограмме. И так по всем другим направлениям. Поэтому, считает Владимир Плотников, эти очевидные перекосы надо устранять.
Развитие мелких сельских хозяйств сдерживают и другие проблемы. Больно бьет по ним постоянный рост себестоимости производимой продукции, вызванный непрерывным повышением цен и тарифов на товары и услуги для сельхозпроизводителей. Только в 2018 году ГСМ подорожали на 20 и более процентов. Электроэнергия для аграрников вдвое дороже, чем для промышленных предприятий. Поднимаются цены на мин-удобрения, газ, запчасти, семенной материал, гибриды. Себестоимость вверх, доходы вниз, а значит, нет и развития.
Вторая проблема — трудности в реализации продукции. В цепочке «от поля до прилавка» фермер является самым незащищенным звеном. Выигрывают перекупщики, посредники, переработка, торговля. Требования торговых сетей вынуждают фермера работать в убыток. Нужно менять правила и идти путем, которым идет весь мир, — объединяться в кооперативы, в ассоциации производителей, считает Владимир Плотников. Чтобы выходить на рынок не слабым единоличником, следует договариваться и выстраивать отношения. И здесь нужна поддержка государства.
Третья тема — это земля. Получение участка и оформление его в собственность требуют огромных усилий, времени, затрат. Притом что 40 миллионов гектаров (внимание: почти столько отобрано когда-то у кулаков!) сельхозземель не используется по назначению, зарастает кустарником, лесом. Чтобы покончить с этой бедой, АККОР предлагает поднять налог в десять раз за неиспользование земли. Тогда нерадивым собственникам будет невыгодно ею владеть, а высвобождающаяся перейдет крестьянам.
И еще одна проблема — чрезмерное административное давление. Бесконечные проверки, предписания, поборы и штрафы. В результате, по данным Росстата, с 2014 года количество крестьянско-фермерских хозяйств сократилось на 40 процентов.
«Мы должны предложить фермеру готовый кейс»
Необходимость господдержки фермерства неоднократно подчеркивал Президент РФ Владимир Путин. Председатель профильного комитета Совета Федерации Алексей Майоров считает, что сейчас кооперация явно не отвечает требованиям времени. По его мнению, нужно уточнить организационно-правовые формы этого сегмента: где личные подсобные хозяйства, где кооперативы и так далее.
Что касается господдержки, продолжает сенатор, то есть у нас апологеты подхода, что малый бизнес как-нибудь сам выживет. Это заблуждение. Неправильно сосредоточивать всю помощь на крупных агрохолдингах. В отличие от них у фермеров нет юридического и экономического сопровождения, чтобы написать квалифицированную программу для Минсельхоза и получить необходимые ресурсы.
Надо простого фермера освободить от множества организационных и прочих проблем, отравляющих ему жизнь. Чтобы он мог прийти в соответствующую инстанцию, где ему предложат готовый кейс, «дорожную карту» для мелких крестьянских хозяйств. Вот тебе столько земли, вот техника в лизинг или еще как, вот бизнес-план, удобрения, агрострахование, примерная рентабельность и так далее. Он посмотрит и скажет: да, беру проект. За это он будет отдавать либо прибыль, либо урожай. Тогда фермер будет спокойно и эффективно делать свое дело. А не как сегодня: упали цены на сахар — и все, кредит отдавать нечем.
Аграрный комитет Госдумы, сообщил Владимир Плотников, готовит земельные законопроекты, касающиеся вопросов мелиорации, невостребованных земельных долей. Близок к решению вопрос о предоставлении фермерам права строить дом на своем земельном участке. Принят закон о виноградарстве и виноделии, которого особенно ждут крымские фермеры. Депутаты ведут оживленную дискуссию о формировании единого подхода к процессу совершенствования ветеринарной системы. Эффективная служба позволит устойчиво развиваться животноводческой отрасли, в том числе наращивать стадо крупного рогатого скота. Сегодня дефицит по молоку до мин-здравовской нормы потребления составляет 16 миллионов тонн молока, откуда и продукция из «нормализованного молока», то есть порошка. Российское поголовье коров меньше восьми миллионов. К слову, в США, где их 100 миллионов, одна корова приходится на трех американцев. Как сказал склонный к афоризмам фермер Мельниченко: «Если мы хотим, чтобы еда нам была лекарством, а не лекарство — едой, нужно немедленно создать условия для развития мелких хозяйств. Территория и пока еще люди у нас для этого есть».
3293
