Роснефть продадут, как котёнка на рынке

Интрига вокруг приватизации важнейшей бюджетообразующей компании, наконец, разрешилась: министр экономического развития Алексей Улюкаев торжественно, словно о выдающемся экономическом достижении, объявил: Роснефть будет продана в этом году. Нельзя сказать, что эта весть с энтузиазмом была принята в среде нефтяников.                                                                                                 

Продать за медный грош

Вице-президент Роснефти Михаил Леонтьев, в частности, прокомментировал решение о приватизации весьма образно: «Какая может быть у котёнка позиция, если его продают на птичьем рынке?». Декларированная цель такого спешного торга — определить источники финансирования антикризисных мер, цена которых рассчитана правительством минимум в 880 миллиардов рублей. При этом примерно на 600 миллиардов, как следует из материалов заседания  кабинета министров в четверг, такие источники определены без учёта финансовых итогов приватизации. Неясно пока, откуда взять дополнительно примерно 300 миллиардов рублей. В частности, заявлено о намерении индексировать пенсии в соответствии с законом, но непонятно за счёт каких средств.

Правительство, как следует из слов Алексея Улюкаева, в целом планирует получить примерно триллион рублей от нового этапа приватизации, при этом распродажа 19,5 процента акций Роснефти должна принести не менее полутриллиона рублей. Много это или мало? И насколько экономически целесообразно продавать компанию мирового уровня (43 место по промышленному потенциалу)  за семь миллиардов долларов — стоимость строительства пары отелей уровня дубайского Паруса?

Попробуем посчитать

Роснефть по итогам прошлого года получила чистой прибыли примерно 4 триллиона рублей, нарастив в 2014 году добычу нефти на 14 процентов до уровня 250 миллионов тонн или 1 миллиард 850 миллионов баррелей. В этом году оценочно ожидается, что будет преодолён уровень добычи в два миллиарда баррелей. Есть простая методика расчета стоимости компании — уровень её прибыльности за пять лет — срок окупаемости с рентабельностью 20 процентов. Согласно этой методике полный пакет акций Роснефти может стоить примерно 20 триллионов рублей при текущем курсе при нефтяных ценах 2015 года. Учтём падение биржевых котировок в два раза, с запасом — получим цену в 10 триллионов рублей, следовательно, 19,5 процента акций Роснефти должны стоить не меньше двух триллионов рублей. Разумеется, если продавать, не ориентируясь на биржевых спекулянтов, а исходя из реальной материальной стоимости и реальных миллиардов баррелей нефти. В перспективе до 2040 года потребление нефти в странах третьего мира должно существенно возрасти согласно прогнозам ОПЕК, соответственно, будут увеличиваться и цены на сырьё. И продавать сегодня «курицу, несущую золотые яйца» только потому, что нет денег починить дырку в  заборе, едва ли можно назвать умным действием. Ведь увеличение среднегодовой цены барреля нефти на 10 долларов — а такое повышение в 2016 году весьма реально — принесёт дополнительной прибыли около 20 миллиардов долларов или по курсу 50 рублей за доллар тот же самый триллион, который нужен правительству за приватизацию ВСЕХ намеченных к распродаже стратегических активов. А в случае передачи частнику 19,5 процента Роснефти туда же уйдут и двести миллиардов прибыли, половина суммы, за которую готовы продать компанию сегодня.

Либералы организуют большой «сейл»

Аналогичные расчёты с тем же в принципе результатом можно провести и в отношении других активов, выставленных на «сейл»: Транснефти, Аэрофлота, АЛРОСА, Совкомфлота, ВТБ… Прибыльные, мощные предприятия, которые могут вытащить экономику из кризиса, передают в той или иной степени людям, неизвестным пока абсолютному большинству избирателей ни по именам, ни по профессиональным и управленческим качествам, ни по происхождению капиталов. Видимо, поэтому руководители Башкирии заявили, что категорически против приватизации пакета Башнефти. Откуда такая смелость? Дело в том, что Башкирия (как и Татарстан) в своё время сумели добиться самостоятельности в вопросах приватизации и исключительное право на собственность на своей территории. Именно поэтому там удалось сохранить промышленность, развить сельское хозяйство и обеспечить высокий уровень жизни и достойные социальные гарантии. Республика фактически проводила самостоятельную, в большой степени свободную от московского либерального монетаризма экономическую политику.

Этого не удалось сделать для остальных, чисто федеральных предприятий и компаний. О том, что борьба между, условно, государственниками (к которым причисляют и президента Роснефти Игоря Сечина, и руководителя Транснефти Николая Токарева, и некоторых других) и либералами из экономического блока Правительства была крайне острой, свидетельствуют и затянувшееся на месяцы обсуждение намеченной распродажи, и практически полное отсутствие информации об этих дискуссиях. Главное же — неизвестно, какие экономические аргументы приводили Минфин и Минэкономразвития в пользу «сейла по-либеральному»? На основе каких расчётов определена стоимость пакета Роснефти в полтриллиона рублей? И куда пойдут вырученные деньги — на разовую оплату неких трат или на создание прибыльных перспективных производств? Рано или поздно на эти и другие вопросы отвечать придётся. Иначе новая приватизация может стать воспоминанием о девяностых.