Андрей Кравчук: Выход в кино сегодня — это подвиг

Российский кинематограф отмечает четверть века. 25 лет назад, в августе 1996 года, президент Борис Ельцин подписал закон «О государственной поддержке кинематографии», который, несмотря на название, фактически перевел отрасль на самоокупаемость… Как выживал отечественный кинематограф и чем живет сегодня накануне Дня российского кино «Парламентской газете» рассказал режиссер Андрей Кравчук.

- Для начала напомним, какими были 90-е кинематографические. Итак, в 1994 году выходят «Утомленные солнцем», 1995 год — «Особенности национальной охоты», 1997 год — «Брат»: эти картины пересматривают и сегодня. Хорошее было время или все-таки нет?

- Кроме тех фильмов, которые вы назвали, был еще Аранович с фильмом «Год собаки», за что получил в Берлине «Серебряного медведя». А Михалков получил «Оскар» за «Утомленных солнцем»… Это было время больших мастеров, вышедших еще из Советского Союза, когда на площадке все определял режиссер, когда в основе была хорошая драматургия. При этом режиссеры получили свободу творчества — все это давало замечательные результаты, поэтому 90-е годы с точки зрения искусства кино были очень плодотворными.

На этом фоне рушилась страна, гремели перестрелки по ночам, на улицах проходили манифестации. Но мы были моложе на 25 лет, и даже потому это было хорошее время. Тогда нам казалось, что все будет замечательно.

- В 1996 году президент подписал закон «О государственной поддержке кинематографии». Можно сказать, что современному российскому кинематографу в этом году исполняется четверть века. Как вы оцениваете прошедший период? Все ли было замечательно, как вы мечтали?

- 90-е годы — это время, когда окончательно сломалась советская система, в которой кино было важнейшим из искусств и должно было прежде всего служить интересам государства.

Уже зарождался хаотичный рынок. И, кстати, в начале это был период авторского расцвета, хотя и достаточно непродолжительный. Замечательные фильмы снимали в Санкт-Петербурге, где я тогда жил, — Герман, Аранович, Сокуров, Снежкин, Бортко, Балабанов. Аналогичный период расцвета тогда был и в Москве.

кадр из фильма "Брат" Алексея Балабанова © Кинокомпания СТВ

Но все закончилось в 98-м году, когда случился дефолт и наступил долгий период затишья. Это было время, когда люди перестали ходить в кино на российские фильмы, большое производство остановилось, и по факту остались только камера, свет и артисты. Хотя кино, как и любое производство, должно развиваться.

Сенаторы попросили у Минкультуры хорошие фильмы

Впрочем, затишье прервалось с выходом «Дневного дозора» и «Ночного…». И зритель вдруг опять пошел в кино… Чтобы оправдать его доверие, нам пришлось решать сложные задачи. Я тоже столкнулся с этим на фильме «Адмирал», когда было просто непонятно, как делать многие вещи. Нам приходилось учиться строить сложные декорации, делать компьютерную графику, работать на площадке с каскадерами.

В итоге появились первые большие фильмы, за которые стали драться дистрибьютеры. Когда выходил «Адмирал» — уже стояла очередь, все хотели его показывать. И, что важнее, многие захотели его посмотреть… Я видел, как люди в зрительном зале плакали на фильме.

кадр из фильма "Адмирал" © Дирекция кино/Первый канал

Теперь, когда база восстановлена, надо двигаться дальше, а это подразумевает новые идеи, новые личности и новое качество, не только производственное, но и качество историй. Думаю, что это следующий этап, который уже начался… Здесь важно, что сценарист, автор перестали просто обслуживать продюсера. Сейчас хорошего автора стараются приручить, посадить на договор, дать зарплату.

Хочется верить, что 25 лет прошли не зря и наш кинематограф поднялся на такой уровень, когда количество будет перерастать в качество.

- Кстати, о качестве. Российское кино часто критикуют именно за это…

- Думаю, особенность российского кинематографа тех лет, да порой и сейчас, в том, что у нас нет такой инерции качества, как, например, в Голливуде. Когда Том Круз всюду одинаково хорош и, идя на него, ты получаешь ровно то, что ожидаешь. А российский кинематограф живет по синусоиде: то появляются фильмы, которые убеждают, что все здорово, то появляется вал фильмов, который обескураживает зрителя, и снова нужно подтверждать качество.

кадр из фильма "Викинг". © Дирекция кино/Первый канал

Сейчас волна этой синусоиды значительно ниже, чем когда вышел тот же «Адмирал». Успешно прошли «Движение вверх», «Легенда 17», наш «Викинг», «Сталинград», «Холоп»: можно сказать, что российский кинематограф все-таки научился поддерживать определенный уровень.

- Как выглядит ваш собственный рейтинг лучших российских фильмов за последние четверть века?

- Я бы не хотел выставлять оценки своим коллегам. Есть фильмы, которые любишь меньше, есть те, которые больше, но это не соревнование. Да и с годами изменяется восприятие фильма и отношение к нему.

Когда вышел «Хрусталев, машину!», мы все жили с любовью к ленте «Мой друг Иван Лапшин» и все ждали, что это будем эмоциональное продолжение этой истории. А вышла совсем другая, где было непонятно, кому сопереживать… Так казалось тогда. А недавно я пересмотрел этот фильм и получил огромное удовольствие, потому что векторы изменились.

При этом происходит и обратная история: те фильмы, которые в 90-е выстрелили яростностью высказываний, каким-то социальным пафосом, сегодня кажутся малопрофессиональными.

- Хорошо, давайте переформулируем вопрос: какие фильмы вы бы рекомендовали сегодня пересмотреть? Какие из них в наше время звучат по-новому, на ваш взгляд?

- «Утомленные солнцем» Михалкова… Сокуров много интересного снял, и каждый раз его фильмы открывают что-то новое, они любопытные, сложные, интересные… «Возвращение» Звягинцева — очень хороший фильм, умный… Много хороших фильмов, которые стали классикой или почти классикой.

- Романтика 90-х повлияла на ваш окончательный выбор профессии? Вы же изначально не собирались связывать свою жизнь с кино. У вас к тому времени был матмех с отличием и, наверное, совсем другие планы на жизнь?

- В 90-е годы я еще работал на кафедре. Тогда показал свои литературные работы режиссеру и сценаристу Владимиру Венгерову. Он познакомил меня с Германом-старшим, который и отправил меня к режиссеру Ефиму Грибову — у него на картине «Мы едем в Америку» я и начал работать ассистентом… Романтика 90-х, безусловно, повлияла на выбор профессии.

- Это время подарило соотечественникам и первое российское «мыло» — кстати, не без вашего участия…

- В то время кинорежиссер Александр Рогожкин с моим приятелем оператором Андреем Жигаловым начали снимать первую серию «Улиц разбитых фонарей» — это был интересный опыт. Нам дали написать сценарий, мы сняли одну серию, и она зашла на ура. В «Улицах…» снимали семь минут готового материала в день, то есть 50-минутную серию — за неделю. В кино нормальным показателем считается 2-3 минуты готового материала в день, от этой цифры рассчитывается период съемок и бюджет картины.

- Тогда мы не смотрели их, считали — это не кино. Не смотрели, но снимали… А сегодня я иногда смотрю сериалы.

Вообще, изменился способ восприятия кинематографа. Раньше телевизоры были маленькие, а теперь это целые домашние кинотеатры. Поэтому многие фильмы, в которых нет зрелищной составляющей, ради которой и стоит идти в зрительный зал, теперь можно посмотреть дома. Количество подробностей, выражение глаз, свет, звук ветра — все, что раньше можно было получить только в зале, теперь можно иметь, не выходя из дома.

За семь лет сборы российского кино выросли более чем в два раза

- Но ваши фильмы, те же «Адмирал» и «Викинг», как мне кажется, предназначены как раз для больших кинозалов. Пандемия увела зрителя в онлайн, а съемки фильмов — в телефон. Будете ли пристраиваться к этой новой реальности?

- Телефон или камера — это просто средства выразительности. Причем разница между ними становится все меньше.

Мы сейчас снимали фильм, где часть съемок сделана на смартфон, — но так было задумано изначально. И когда мы сделали первую цветокоррекцию, мне позвонил оператор и говорит: знаешь, телефон по качеству тянется почти как Arri (немецкая компания, специализирующаяся на производстве киносъемочного оборудования. — Ред). Я говорю: нет, погоди, нам нужно, чтобы это была именно съемка с телефона… Поэтому мы уже используем современные технические средства, но это не самоцель.

- Может быть, планируете снять что-то на злобу дня — например, о коронавирусе? Или останетесь верны исторической тематике?

- Я сейчас снял фильм о наших саперах в Сирии. Сказать, что этот фильм о войне, будет неправильно, потому что война — это обстоятельства. Эта лента — о человеке, попавшем в определенные обстоятельства, от которых зависит его судьба, и в этих обстоятельствах он может стать героем, а может и не стать.

Точно так же и коронавирус: это просто обстоятельства, в которых мы сейчас живем. В этих обстоятельствах тоже может получиться интересная, хорошая история.

- Нужна ли сегодня кинематографу господдержка?

- На мой взгляд, возникает определенная сложность с авторскими фильмами. Потому что не всегда авторское высказывание можно наполнить широкой палитрой цвета, иногда оно должно быть и приглушенное, и сжатое. Но авторские работы должны быть, потому что именно они в конце концов и прославляют государство.

Такая практика была и в Советском Союзе, когда деньги давали и Тарковскому, и Сокурову. И их международный успех говорил о том, что в СССР любят и ценят художников — в широком понимании этого слова.

Важно также поддерживать дебюты. Хотя, понятно, что нельзя финансировать всех подряд. Но поддерживать дебютные ленты надо, потому что, если не будет дебютов, не будет новых талантливых режиссеров.

Но в целом государство сегодня помогает кинематографу, который без этой помощи просто не выжил бы. При этом и ожидания высокие, и ответственность.

Читайте также:

• Фильмы новых Михалковых и Тарковских покажут в 300 городах

- В чем вы видите главную задачу сегодняшнего кино?

- Сейчас, в пандемию, выход в кино — подвиг. Посещение кинотеатра — как вылазка: маску надел с перчатками, сел в кресло, на котором неизвестно кто до тебя сидел полтора часа назад… Кто-то чихнул сзади, и ты уже страшно напуган, потому что завтра можешь оказаться в реанимации на ИВЛ, а послезавтра — предстать перед Богом…

Коронавирус напомнил нам о простых вещах: о ценности жизни, ценности человеческих отношений, ценности ответственности. Когда человек идет в кино, зажмурившись и рискуя жизнью, он должен получить удовольствие от просмотра.

Поэтому каждый фильм должен быть событием, подготовить которое сегодня весьма непросто. Думаю, что кино будет становиться более сложным, герои — более неоднозначными, а качество фильмов — более высоким.

У меня был художник Володя Светозаров, с которым мы работали над «Итальянцем». Он как-то сказал мне: ты же понимаешь, что зрительный зал — это просто простыня на стене и большое количество привинченных к полу стульев, но если на этих стульях никто не сидит, тогда что мы с тобой здесь делаем?..