Вылетая из гнезда кукушки

Есть ли шанс вернуться к обычной жизни после лишения дееспособности

В Совет Федерации внесён законопроект, который полностью меняет систему опеки и попечительства лиц с психическими расстройствами. Его авторы — сенаторы Андрей Клишас, Зинаида Драгункина и Константин Добрынин предлагают ограничивать дееспособность душевнобольных не полностью, а частично. Кроме того, авторы намерены устранить «государственную монополию» на милосердие, когда единственным опекуном пациентов интернатов является администрация учреждения. Как сейчас живут пациенты психоневрологических диспансеров и кто защищает их права, выяснил обозреватель «Парламентской газеты».

Нет проблем с финансированием

Психоневрологический дом-интернат №11 (от диспансера он отличается тем, что люди с психическими заболеваниями живут здесь не временно, а постоянно. — Ред.) расположен в тихом районе на юго-востоке столицы, в двух шагах от лесопарка Влахернское-Кузьминки. Типовое блочное здание окружает высокий забор, на входе пост охраны. Но внутри «режимный объект» выглядит вполне респектабельно. Весенний ветерок треплет тюлевые занавески, просторные коридоры увешаны картинами. По словам директора интерната Виктора Суродина, в Москве нет проблем с финансированием социальных учреждений, подопечные обеспечены всем необходимым. Для наглядности он ведёт меня на женскую половину дома интерната и демонстрирует уютные спальни, библиотеку, комнату отдыха с мягкими креслами и плазменным телевизором.

Строго по расписанию

Всех обитателей интерната условно можно поделить на две группы: круглых сирот, которые перешли сюда из детских интернатов, и тех, кто оказался здесь во взрослом возрасте. Восемнадцатилетняя Катя, сколько себя помнит, живёт в казённых стенах. У неё синдром Дауна. Если бы с Катей в детстве занимались по специальным методикам, она могла бы учиться в обычной школе, получить специальность. Но родители девочки предпочли оставить её в роддоме, поэтому достижения Кати гораздо скромнее. К 18 годам она научилась раскрашивать цветные картинки и вышивать на пяльцах. Каждый день строго по расписанию — прогулки, медицинские процедуры и занятия в рамках индивидуальной программы реабилитации.

Кому — тюрьма, а кому — мать родна

Сироты, выросшие в казённых стенах, совершенно искренне считают его своим домом. Многие юноши и девушки, даже став выпускниками интерната и получив собственное жильё (такой статус и собственные квадратные метры могут получить достигшие совершеннолетия пациенты, имеющие нетяжёлые психические расстройства. — Ред.), не торопятся отсюда уехать. Некоторые из них потом возвращаются в интернат — устраиваются работать гардеробщиками, уборщиками, работниками кухни.

Совсем по-другому относятся к учреждению пациенты, попавшие сюда после лишения дееспособности. Как правило, на комиссию в Центр социальной и судебной психиатрии имени В.П. Сербского человека направляют по решению суда. Если она признаёт его недееспособным, он получает путёвку в психоневрологический интернат. После курса лечения и повторного прохождения экспертизы в центре Сербского пациент может вернуть дееспособность. Но удаётся это немногим, ведь кому-то интернат заменил тюремный срок. Сюда они попали после совершённого убийства или другого тяжкого преступления. Но, избежав отсидки в местах не столь отдалённых, они всё равно воспринимают интернат как тюрьму и мечтают поскорее вырваться на волю.

Назад дороги нет

Другая категория здешних оби­тателей — те, кто не успел совершить опасных деяний и лишился дееспособности из-за неумеренного употребления горячительных напитков и нар­котиков. Казалось бы, для того, чтобы вернуться к обычной жизни, им достаточно пройти курс лечения и завязать с вредной привычкой. Но и среди них «возвращенцев» по пальцам пересчитать. «Бывших алкоголиков и наркоманов не бывает», — утверждают сотрудники интерната. Живя в интернате, человек вроде бы избавляется от пагубного пристрастия, но стоит ему переступить порог учреждения, как он снова принимается за старое.

Есть и ещё одна причина, из-за которой человеку, попавшему в психоневрологический интернат, трудно отсюда вырваться. По закону 75 процентов от пенсии или пособия проживающего в казённом учреждении поступают на счёт этого учреждения, оставшуюся часть выдают на руки пациенту. Причём за один раз недееспособный гражданин может получить не более десяти тысяч рублей. Пациент полностью зависит от администрации учреждения — и морально, и материально.

О том, как трудно противостоять системе государственной опеки, я убедилась на примере бывшей детдомовки Ксении. Из-за пристрастия к алкоголю девушка лишилась сначала квартиры, а потом и родительских прав. Её маленького сына поместили в дом малютки. Вот уже два года Ксения трудится в швейном цехе, послушно выполняет все рекомендации врачей и каждый день спрашивает, когда ей наконец разрешат повидать сына. Но о том, чтобы готовить её к повторной экспертизе и выписке, и речи не идёт. «Как только выйдет, снова пустится во все тяжкие», — уверены сотрудники интерната. Пока в системе социальной защиты нет посредников, которые помогли бы выпускникам таких учреждений адаптироваться в социуме, всем удобнее, чтобы Ксения жила в интернате. Здесь по крайней мере у неё есть крыша над головой и качественное лечение.

«Сегодня психоневрологические интернаты — наглухо закрытые учреждения, — говорит председатель Комиссии Общественной палаты РФ по социальной политике, трудовым отношениям и качеству жизни граждан Елена Тополева-Солдунова. — И страдают от этого в первую очередь пациенты». Изменить сложившуюся систему, по мнению члена Общественной палаты, можно только путём введения института общественного контроля и распределительной опеки. Кстати, на недавнем совещании в Правительстве РФ законопроект о введении системы смешанной опеки поддержали представители всех участвующих в обсуждении министерств. А это значит, что у таких, как Ксения, появится шанс начать всё сначала.

мнение

Константин Добрынин

заместитель председателя Комитета Совета Федерации по конституционному законодательству, правовым и судеб-ным вопросам, развитию гражданского общества:

- Сегодня отечественное законодательство, особенно в части защиты прав людей с ограниченной дееспособностью, не соответствует запросам нашего общества. Чтобы устранить правовые пробелы, мы предлагаем ввести такое понятие, как «ограниченная дееспособность». Если раньше всех граждан делили на дееспособных и неде­еспособных, то сейчас необходимо ввести градацию дееспособности. То есть гражданин ограничен в своих правах настолько, насколько он способен их выполнять. Но при этом человек не должен быть вырванным из общества. Допустим, его признали недееспособным, но ведь он может купить хотя бы бутылку воды. Если человек с ограниченными возможностями желает совершить более сложную покупку, значит, в этом должны помочь опекуны или попечители. Важно, что человек находится в жизненном пространстве и администрация интерната учитывает его желания.

Кроме того, мы предлагаем ввести смешанную форму опекунства, когда у человека, имеющего психическое заболевание, несколько опекунов. Кроме администрации интерната, ими могут быть близкие и друзья. Внешним опекуном может стать и юридическое лицо. Такая практика существует во всех западных странах и помогает защищать права людей с психическими заболеваниями.