Патриотизм растёт из идеи

У нацизма в России не должно быть питательной среды

Ядром митингующей массы на Украине стали радикальные националисты, что ещё раз заставило нас задуматься о том, как предовратить распространение нацистских идей в российском обществе. В пресс-центре «Парламентской газеты» эксперты обсудили проблему и предложили возможные пути решения.

По словам и.о. начальника управления Главного управления по обеспечению охраны общественного порядка и координации взаимодействия с органами исполнительной власти субъектов РФ МВД России Бориса Ларионова, «в нашей стране существуют организации экстремистского толка, и они нуждаются в электорате, в тех, кто будет проводниками их идей и замыслов. Потенциально такими исполнителями могут стать скинхеды и футбольные фанаты».

У старшего поколения, воспитанного в советской системе, было видение своего места в обществе. Молодые же оказались в идейном вакууме.

Как считает врач-психиатр Московского НИИ психи­атрии Виктор Ханыков, нацизм зародился на обломках Союза и вырос из бытового национализма. А «удобряет почву» потребность молодёжи в защите и общности. Подростки не чувствуют себя в безопасности и стремятся ощущать себя частью какой-либо группы. Новое поколение страдает от обилия выбора, поэтому популярными становятся идеи, прямо указывающие, что надо делать и куда идти. «Не надо думать, с нами тот, кто всё решит». Подросткам проще мыслить и существовать в такой системе координат.

По мнению ветерана МИД России Анатолия Пшеничного, противодействовать развитию «коричневых» идей в стране могло бы усиление законодательной базы и ужесточение наказания за пропаганду нацизма. Законопроект о запрете реабилитации нацизма внесён в Государственную Думу и находится в стадии рассмотрения.

Президент Конгресса национальных объединений России Владимир Хомерики предложил не загонять скинхедов и футбольных фанатов в угол, а пытаться работать с молодёжью. Многие подростки, входящие в группировки, и сами до конца не понимают, какой идее служат. «Мы общались с ребятами, — рассказывает Владимир Хомерики, — и спрашивали: «В чём ваша идея?» Отвечают: «Мы русские!» — «Понятно, но какие проблемы? Вас притесняют?» — «Нет…»

Виктор Ханыков считает, что футбольное фанатство — абсолютно пустое времяпрепровождение, не приносящее пользы обществу. В отличие, например, от волонтёров, которые реализуются через помощь тем, кто в ней нуждается.

«Пользы нет, но и вреда нет, — резонно заметил Борис Ларионов, — ребята болеют за любимый футбольный клуб, что же в этом плохого? Другое дело, что фанатские организации имеют чёткую внутреннюю структуру, если придёт радикальный лидер, то это готовая армия. Чтобы фанаты не превратились в участников уличных боев под флагами тех, кто в этом заинтересован, полиция контролирует их деятельность».

Эксперты сошлись во мнении, что необходимо больше внимания уделять работе с молодёжью. Разовых мероприятий, например фестивалей или летних лагерей, явно недостаточно. Воспитание толерантности должно начинаться с детского сада, продолжаться в школе. Хотя, как метко заметила директор московской этнокультурной школы №1331 Анна Кереселидзе: «Воспитывать нужно не терпимость, а любовь к ближнему».

А тот патриотический подъём, который сегодня переживает общество, несомненно, поможет молодому поколению выбрать правильный путь единения прежде всего со своими согражданами, какой бы нацио­нальности они не являлись. 

а как у них

Отношение немцев к нацизму невозможно охарактеризовать «в общих чертах». У каждого немца оно своё. При этом не каждый немец готов что-то высказать на эту тему. Даже самому себе.

Чувство вины и буква закона

Бонн, 2008 год. В колледже для иностранных студентов при университете Фридриха Вильгельма преподаватель истории, начиная лекцию, всякий раз извиняется перед учащимися за фашистскую агрессию Германии в годы Второй мировой войны. Русские студенты этому не удивляются: о немецком чувстве вины за содеянное нацистами ходят легенды.

Нередко кажется, что вся политика Германии — от социальной до миграционной — направлена на искупление чувства вины перед человечеством. Особое внимание уделяется представителям тех народов, которые были дискриминированы во времена фашистского террора. Тем не менее многие немцы самого разного возраста и социального статуса говорят о «перегибах» — конечно, только в частных беседах.

Гуляя по Бонну или любому другому немецкому городу, внимательный турист заметит на фасадах госучреждений высеченных в камне орлов. Они появились в первой трети XX века. Позже посбивали свастики, которые орлы держали в лапах, а самих птиц оставили. Использование нацистской символики в Германии запрещено параграфами 86 и 86а Уголовного кодекса и карается денежным штрафом или тюремным заключением сроком до трёх лет. До 2006 года под запрет попадала и символика антифашистов, например перечёркнутая свастика. Однако вопреки распространённому мнению труды теоретиков национал-социализма в Германии можно найти повсеместно. Например, в библиотеке Университета имени Гумбольдта в Берлине хранятся целых шесть различных изданий «Моей борьбы» Адольфа Гитлера.

Общество, экстремизм и демократия

Дрезден, 13 февраля 2010 года. Я возвращаюсь из университета и вижу, как тысячи человек, держась за руки, живой стеной перекрыли проезд на южный берег Эльбы, в исторический центр Дрездена, препятствуя согласованному с властями маршу правых экстремистов. На здании государственного театра, расположенного в самом центре города, по соседству с Оперой Земпера и Цвингером, висит огромный, во весь фасад, плакат «Нацисты, вон из города!», сделанный администрацией театра. Подобные плакаты вывешены на многих административных зданиях, магазинах и музеях. Примерно год спустя, в преддверии очередного шествия, каждый студент Дрезденского технического университета получит письмо от ректора с призывом участвовать в демонстрации против неонацистов.

Дрезден считается одним из самых националистических городов Германии. Официальной статистики, конечно, не существует, но именно здесь проходили самые крупные неонацистские марши, отчего и антинацистская агитация проводится в огромных масштабах. Единственная в Германии правоэкстремистская партия, Национал-демократическая партия Германии (НДПГ), имеет места только в земельных парламентах Саксонии (8) и Мекленбурга — Передней Померании (5).

Однако сам факт существования НДПГ, отмечающей в этом году полувековой юбилей, как нельзя лучше характеризует принципы демократии на немецкий лад. На парламентских выборах в прошлом году партия набрала всего 1,3 процента голосов. Однако если перевести проценты в абсолютные числа, станет ясно, что более полумиллиона немцев выбирают партию, которая фактически придерживается неонацистской идеологии. Несмотря на то что депутаты бундестага практически единогласно считают НДПГ партией, «враждебной Конституции Германии», в декабре 2013 года они не поддержали инициативу бундесрата, собиравшегося подать очередной иск о запрете партии в Конституционный суд Германии.

Бытовой нацизм

Берлин, 2014 год. В квартире, которую мне сдаёт иранец, делает ремонт маляр-немец. Пока он работает, мы беседуем о жизни в Берлине. Он долго и сердито говорит о турках, заполонивших Берлин и ведущих себя дерзко, и о том, что немцы опасаются делать им замечания. Потом горько усмехается, мол, вот он я, раз немец, значит, нацист. И рассказывает о других турках, своих знакомых. А завершает монолог простым и очевидным выводом, забывать о котором не стоит: нет хороших и плохих наций, есть хорошие и плохие люди.

В Нойкёльне, одном из самых многонациональных и неспокойных районов Берлина, на станции метро висит большой самодельный плакат «Не забывай о погроме в Ростоке!». В 90-х годах по всей Германии прошла череда погромов и поджогов лагерей беженцев. Погромы в Хойерсверде и в Ростоке, а также поджог жилого дома в Золингене, унёсший жизни пяти турчанок, стали кульминацией всплеска неонацизма — на сегодняшний день последнего.

В отличие от других листовок плакат не убирают уже много месяцев.

Юлия Ремез