Была ли донская Вандея?

Почему это произошло? К каким последствиям привело? И как случилось, что в девяностые годы прошлого столетия практически уничтоженное казачество начало возрождаться? Ответы на эти и многие другие вопросы попытались найти эксперты в ходе очередного заседания исторического клуба «парламентской газеты».

Для того чтобы понять всю глубину трагедии, произошедшую с казачеством, следует осознать ту роль, которую оно играло в царской империи. Вне всякого сомнения, до Первой мировой войны русское казачество являлось основой самодержавной России, уверен писатель и публицист Армен Гаспарян. Среди первых большевиков представителей казаков как таковых не было. Они, конечно, появились потом, ближе к 1916 году, когда неудачи на фронтах Первой мировой стали сказываться на военной среде. Донская Вандея начала формироваться после октября-ноября 1917 года и, безусловно, носила ярко контрреволюционный характер, хотя и находилась в пассивной форме. Активная же фаза началась в 1919 году, когда казаки влились в вооруженные силы юга России под управлением Деникина. С этого момента начинается тотальная война на Дону и Кубани, чему немало способствовал известный декрет о расказачивании. Была поставлена задача — переформатировать казачьи земли на Кубани, на Дону и в Оренбурге и подменить казаков иногородними. Для советской власти это была нормальная практика, по этой же методике она действовала всюду. Пример — Украина, которую большевики таким образом «сшивали» из разных частей бывшей империи.

По мнению же первого заместителя председателя Комитета Госдумы по государственному строительству и законодательству Михаила Емельянова, донская Вандея — в известной степени миф. Сам выходец из казачьей семьи, изучавший историю родного края, депутат уверен, что казаки на тот момент не были ни революционной, ни контрреволюционной силой. По его мнению, характерная черта южнорусского мировоззрения — это конформизм. В 1917 году казаки надолго заняли нейтральную позицию. Известно, что генерал Каледин, который возглавил Всевеликое войско Донское в 1917 году, после Октябрьской революции дал телеграмму Временному правительству, в которой приглашал его приехать на Дон, где оно могло бы получить приют. А когда примерно в то же время на Дон приехал генерал Алексеев и попытался создать добровольческую армию, казаки в нее не пошли. Каледин честно ему сказал, что он не может поднять казаков. Потому что они, вернувшись домой с войны, прежде всего, хотели защитить свои хутора и не желали воевать ни за красных, ни за белых. Казаков волновали лишь своя собственность и свои семьи.

Вот в этом-то и заключается характерная черта казачьего конформизма: когда власть сильна — они ее защищают, когда власть слабеет, они защищают свои хутора. Так продолжалось достаточно долго. Первая смычка казаков и Белого движения произошла только тогда, когда большевиками и меньшевиками был создан военно-организационный комитет, попытавшийся сместить атамана Каледина. Тогда юнкера Алексеева поддержали Каледина. Но в дальнейшем дороги белых и казаков вновь разошлись. Прибывший на Дон генерал Корнилов не получил никакой поддержки от казачества и был вынужден уйти в знаменитый Ледяной поход на Кубань. Даже в 1919 году, когда начался земельный передел, казаки подняли восстание, но опять ограничились защитой своих земель, своего быта и уклада, своих семей. Когда им показалось, что они навели порядок на Дону, дальше никуда не пошли. А когда поняли, что ошиблись, было уже поздно.

Таким образом, история казаков в Гражданскую войну это, прежде всего, борьба за свои дома. Они поднялись только тогда, когда их прижали. Кстати говоря, этот южнорусский менталитет проявляется и в современной жизни, убежден Михаил Емельянов. Исходя из его политической практики, начавшейся еще в восьмидесятых годах прошлого века, в том же Ростове очень сложно провести митинг. Не важно за кого: за красных или белых, коммунистов или Навального. Соберется человек 200, не более.

Получается, что казачество вынудили пойти против власти, причем начали этот процесс не только большевики. В 1917 году он шел по нарастающей. Первый же указ Временного правительства ликвидировал воинскую иерархию, и на фронте началось разложение армии. Казачество этому процессу сопротивлялось, но оно и его коснулось, хотя и самым последним, рассказывает заместитель директора Научно-исследовательского института развития казачества МГУТУ им. К.Г. Разумовского Владимир Гусев. Казак, прежде всего, хотел оставаться казаком, а его поставили перед выбором. На одном из агитационных плакатов того времени изображен казак, слева рабочие и крестьяне, справа буржуи, помещики и капиталисты, и слоган: «Казак, ты с кем? С ними или с нами?» И что в такой ситуации мог выбрать человек, который хотел оставаться самим собой? По последним данным, около 80 процентов казачества участвовали на стороне белой армии. Так, революция 1917 года во многом определила судьбу казачества в ХХ веке. На него повлияли такие явления, как расказачивание, эмиграция, раскол в казачьей среде, из-за чего станичники во время Великой Отечественной оказались по разные стороны фронта.

КАЗАЧЕСТВО НЕ ЗАБЫЛО О СЕБЕ

Похоже, именно война заставила вспомнить о заслугах российского казачества и его предназначении. Ренессанс казачества пришелся на 1943 год, когда им разрешают воевать в собственной форме и формировать собственные части, напоминает Армен Гаспарян. Примером послужили кубанские казаки, которым позволили сформировать пластунскую бригаду.

Они воевали в своей исторической форме, в черкесках с газырями. После окончания войны такого отношения к казакам, как в двадцатые и тридцатые годы, уже не было. По мнению же Владимира Гусева, это произошло даже раньше, еще в 1936 году, когда казакам разрешили служить в Красной армии. Они и служили, и доблестно воевали. По имеющимся у этого эксперта данным, за годы войны более 260 казаков удостоились звания Героя Советского Союза.

Настоящее же возрождение казачества началось в девяностые годы прошлого века после распада СССР. Причем бытует мнение, что этот процесс был выгоден только для того, чтобы демонтировать советскую власть. Владимир Гусев такой подход категорически отрицает. Все забыли о казачестве, но оно не забыло о себе, считает он. Возрождение казачества — естественный стихийный процесс, и никто его в своих целях не использовал.

Однако с этим не согласен Армен Гаспарян. В девяностые годы вместо существовавшей канонической советской историографии, где присутствовали только красные казаки, мутным потоком хлынула другая информация о том, что никогда казаки, даже в рядах Белого движения, не воевали за единую и неделимую Россию, а, напротив, были сторонниками создания некоей казацкой республики. Апеллировали при этом к атаману Всевеликого войска Донского, который позже стал начальником управления казачьих войск при СС генералу Краснову и которого эти идеи привели впоследствии на эшафот. Многие молодые люди тогда восприняли это как догму и не случайно, что именно тогда вначале в Ростовской области, а позже и в Подмосковье появился музей «Донские казаки против большевизма». В нем было собрано огромное количество уникальных экспонатов. Но позже стало понятно, что музей — только витрина, под которой скрывается политика самостийности. Отнюдь не случайно потом появилась фигура атамана Краснова в виде памятника, хотя впоследствии стали утверждать, что это памятник собирательному образу казачьих атаманов.

Несмотря на многочисленные обращения, этот памятник Краснову суд снести отказался, напомнил Михаил Емельянов и это, по мнению депутата, тревожная тенденция. Хотя в казачьем движении много здоровых сил, нельзя забывать, сколько сил пришлось положить, чтобы оно стало здоровым. Сегодня возрождающееся казачье движение в основном патриотическое и уверенно стоит на стороне единой, сильной России. Казаки уже проявили себя и в Крыму, и на Донбассе, да и в других горячих точках бывшего Союза. Но, тем не менее, есть силы, которые действительно раскручивают идею независимой казачьей республики. И есть опасность, полагает парламентарий, что после того как Запад «освоит» Украину, он будет разжигать южнорусский сепаратизм. Его идеология уже просматривается: дескать, был до XVII века свободолюбивый казачий народ, а затем пришли «москали», лишили свободы, исконных прав и даже исконного языка, поэтому надо развивать казачью самобытность и в конечном счете отделяться от России. Если на Украине не будет наведен порядок, то на Дону, Кубани, Ставрополье вполне может быть продвинута сепаратистская идея, предостерегает Михаил Емельянов. Тенденция опасная, хотя и искусственно привнесенная, культивируемая на деньги якобы казачьего зарубежья. И цель одна — раскачать ситуацию на юге России.

На попытках вольно интерпретировать историческую память можно очень хорошо «сыграть», добавляет Владимир Гусев. В истории такое уже было. Во второй половине тридцатых годов точно так же с казаками-эмигрантами играл Гитлер, когда в Германии велись псевдонаучные исследования, чем череп кубанца или донца отличается от черепа русского человека. Сейчас эта игра продолжается, но уже другими людьми.

ГОТОВЫ К СЛУЖЕНИЮ

100 лет назад по казачеству был нанесен колоссальный удар. В какой- то момент могло даже показаться, что оно исчезло вовсе. Михаил Емельянов вспоминает, что его близкие и родные знали и понимали, что они казаки, хотя говорить об этом вслух, носить старинную форму или отмечать традиционные праздники было нельзя. Очень не рекомендовали вспоминать, кто тут был казак. Но они выжили, и сегодня, как и столетие назад, казаки хотят служить России. Их надо принимать на службу, создавать отдельные казачьи воинские части, убежден парламентарий. Это послужило бы крепкой закалкой, в том числе и для борьбы с сепаратизмом. Отсюда вывод: у казачьего движения сегодня две проблемы: первая — вписаться в новую реальность и вторая — беспощадно рубить ядовитые всходы, иначе придется пожинать плохие последствия.

Все определяет казачий дух, считает в этой связи Владимир Гусев. Как сословие казаки были уничтожены, но казачий дух остался. Он проявлялся в войне и в быту, и при передаче традиций и в воспитании. Казачий дух не что-то новосозданное, это реальная преемственность поколений. Определяющее — вера, патриотизм, готовность к служению, а не к службе, ибо служение это гораздо более глубокое понятие. Все это сегодня у современных казаков присутствует и должно быть опорой их дальнейшего развития.

Безусловно, XX век был очень сложным для казачества, подвел итоги дискуссии ее модератор, генеральный директор Центра политической информации Алексей Мухин. Несмотря на все испытания, оно выстояло, и искоренить его не удалось, даже учитывая тот факт, что в начале XX века казачество разделилось. Часть его уехала после революции за рубеж и составила одну из консолидированных групп политической эмиграции, приняв участие во Второй мировой войне не на стороне своей бывшей Родины, что вызывает глубочайшее сожаление.

Но сегодня, когда история вновь повернулась лицом к казачеству, достаточно ли комфортно ощущают они себя в своей стране? Ведь и нынешнее казачество в значительной степени тоже разделено. Часть — реестровое казачество — подчиняется Совету при Президенте РФ по делам казачества и очень активно старается вернуть себе основную функцию — защиту границ государства Российского, пытается влиться в ряды погранвойск страны. Пока этого не происходит. Есть громадное количество казачьих организаций, которые занимаются поиском национальной самоидентификации, порой используя для этого сомнительные средства, создавая казачьи музеи, которые часто оказываются центром распространения не очень конструктивной информации.

Но сегодня крайне важно другое. В мутной воде девяностых годов именно казачество не стало подавать на реабилитацию как репрессированный народ, что подчеркивает его достоинство и является залогом того, что казачество в будущем будет только усиливаться. И его духовное состояние придет в соответствие с физической оболочкой.