Большевики распустили Учредительное собрание. Колчак же расстрелял его остатки

По сути, это была попытка провести социальный эксперимент, с тем чтобы выяснить, готово ли российское общество, вполне европейское по меркам того времени, принять и победить такой вызов. А то, что это был именно вызов, — очевидно, так как в мировой практике ничего подобного еще не было. Удался ли эксперимент? Соответствовал ли он своему времени или опередил его? Почему большевики, придя к власти после октября 1917-го, использовали этот термин, наполнили его другим содержанием? Об этом и шла дискуссия на очередном заседании Исторического клуба «Парламентской газеты», посвященная итогам Великой русской революции 1917 года.

КОМУ ОТДАТЬ ВЛАСТЬ

Основы советского избирательного процесса были закреплены Конституцией РСФСР, принятой в июле 1918 года на пятом Всероссийском съезде Советов, рассказывает директор Историко-архивного института (ИАИ) РГГУ Александр Безбородов. Но связи с предшествующим периодом исторического развития прерваны не были, несмотря на то, что революционная эпоха иногда закладывает очень крутые повороты. Когда мы говорим о конституционном праве, направленном на формирование избирательного процесса, то должны помнить также и о том, что буквально через несколько недель после прихода к власти Временного правительства в 1917 году была организована работа специального Особого совещания по формированию положения об избирательной системе. Именно по ней должны были пройти выборы в Учредительное собрание. Особое совещание работало очень активно и к сентябрю уже выработало документ очень прогрессивный для того времени. «Работающим» ли он был или нет с точки зрения классового подхода, социального равенства, это уже второй вопрос. Но это был очень осознанный документ, учитывающий как международный опыт, так и специфику российского государства, включая его революционное прошлое и настоящее.

Почему участники Особого совещания, а они не были поголовно революционерами, составили избирательный закон, который провозглашал всеобщие, равные, прямые, тайные выборы в стране? Да именно потому, что этому предшествовала революционная эпоха, шла борьба людей за свои права. И не видеть этого в тот момент было просто невозможно. Те, кто от имени Временного правительства формировал новую модель избирательного права в стране, все это прекрасно понимали. Попытка Временного правительства создать новую избирательную систему — это была попытка дать ответ на революционное раскачивание страны. Это было стремление загасить мощнейшие, потрясающие страну антицарские настроения. Это был серьезнейший выплеск энергии людей, желавших нормализовать ситуацию в стране.

В новую модель избирательного права закладывались положения, до того момента нигде в мире не используемые. Впервые в России были отменены цензы: имущественный, грамотности, оседлости, а также ограничения по национальному и религиозному признакам. Расширялся состав избирателей — право голоса было предоставлено женщинам и военнослужащим. Предусматривалось введение пропорциональной системы выборов по спискам, выдвигавшимися политическими партиями. Даже минимальный возраст для участия в выборах устанавливался в 20 лет, один из самых высоких в мире, кроме Швейцарии ни одна страна не имела такого.

Именно по этим правилам и состоялись выборы в Учредительное собрание. Не состоялось само Учредительное собрание. Оно было разогнано большевиками. Война радикализировала массы и привела к власти партию радикального типа. Последовавшие потом выборы по Конституции 1918 года не были такими же ни по одной из позиций. А произошло это по целому ряду причин. Конституция и, соответственно, раздел, посвященный выборам, создавались по лозунгам Октябрьской революции. Кому надо было вручить власть? Рабочему классу и беднейшему крестьянству. А взяв власть, они определили избирательный процесс, его специфику таким же образом. Не равное, не всеобщее избирательное право, не открытое голосование действовало до середины тридцатых годов. В связи с принятием новой Конституции 1936 года произошли изменения. Право выбора вернули тем, кто прежде был его лишен. Но это породило новые вопросы. Многие современные историографы связывают трагедию репрессий 1937— 1938 годов как раз с тем, что страна перешла к новой избирательной системе. И власть опасалась, что люди, затаившиеся в двадцатые годы, начнут голосовать и скажут нечто такое, что не принесет власти никакой пользы.

ПО ЗАКОНУ МАЯТНИКА

Любая революция, как и контрреволюция, имеет определенные законы, считает первый заместитель председателя комитета Государственной Думы по образованию и науке Олег Смолин. Действие одного из них мы наблюдали в 1917 году и последующее время, а потом и на рубеже девяностых годов прошлого века. Это закон, когда период революционной демократии сменяется периодом постреволюционного авторитаризма. Предоставление всеобщего избирательного права — лозунг демократический, и вполне закономерно, что революция 1917 года, которая в октябрьском варианте стремилась построить общество, еще нигде и никогда не существовавшее, хотела опередить весь мир по части всеобщего избирательного права. Но мы должны понимать, что всеобщее избирательное право как любое достижение общественного прогресса — это медаль с обеими сторонами.

В условиях, когда люди, практически совершенно не вовлеченные в политику (все выборы в Думу проводились с большими ограничениями), выходят на политическую арену, неизбежно рождаются иллюзии. Эти иллюзии были и в 1917-м, и в начале девяностых. Кажется, что стоит только поменять власть, освободиться от ига эксплуататоров или бюрократов, и общество будет развиваться очень быстро и легко. Именно иллюзии подтолкнули к тому, что в 1917 году российское общество стремительно сдвигалось влево, что в конечном итоге привело к октябрьскому вооруженному восстанию со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Но когда власть меняется, то неизбежно выясняется, что для решения общественных проблем требуется не просто ее смена, а нечто гораздо большее, в том числе экономические условия, высокий уровень профессионализма новых лидеров и так далее.

Наконец, есть еще одно обстоятельство. Любая революция подчиняется закону маятника, именно его движение мы наблюдали в 1917 году, и это обеспечило через Советы победу революционных сил, как это произошло в случае с Учредительным собранием, которое было распущено большевиками. Но если они его только распустили, то Колчак благополучно расстрелял его остатки. Таков был выбор. А, к сожалению, в условиях поляризации общественных сил выбор заключается не между хорошим и прекрасным, а между плохим и очень плохим. Прав был Маркс, когда говорил, что революция — это локомотив истории. Да, революция — это резкое ускорение исторического времени. Но при этом цена движения локомотива часто оказывается очень высокой.

В 1917 году Россия попыталась сделать то, чего еще ни у кого не было. Это была попытка прорыва, но дальше, чем позволяли реальные исторические условия.

ОШИБКА ВЫБОРА?

Любопытно, что спустя сто лет после того, как в России было провозглашено всеобщее избирательное право, пусть даже и с ограничениями, мы можем сегодня констатировать, что развитые демократии так и не пришли до конца к использованию этого демократического принципа, размышляет председатель совета «Российского общественного института избирательного права» Игорь Борисов. В США, например, по подсчетам экспертов, около 50 миллионов граждан не допущены к выборам. По разным причинам: из-за цензов, процедурных проблем. И сделано это не потому, что национальные органы что-то упустили, а потому, что таким образом идет моделирование своей избирательной системы для эффективного, поступательного развития государства. И мы видим успехи. Каждое государство выбирает свой путь развития и выбор этот делает исходя из собственной оценки исторической, социальной, экономической обстановки в стране.

В России до 1917 года все процессы шли постепенно. Земская реформа 1864 года, городская 1870-го, манифесты Николая II 1905 года показывают: шло эволюционное развитие и каждый этап предполагал расширение участия населения в выборах. Исходя из этого можно сделать вывод: направление было выбрано правильное, революция же была нужна не для того, чтобы подхлестнуть темпы развития российского государства, а для достижения каких-то политических целей лидерами отдельных партий.

Сравним историю развития демократии в различных государствах, тех, кого сегодня называют мировыми лидерами. В России выборы во все четыре царские Думы проходили по пропорциональной системе. Чем закончили эти Думы? Все они были разогнаны. Учредительное собрание, избранное по тому же принципу, тоже было разогнано. Так, может быть, в подложке лежала ошибка в выборе избирательной системы, переход на пропорциональную основу? У нынешних держав — мировых лидеров нет чисто пропорциональной системы. В США идут выборы личностей, в Великобритании — выборы по одномандатным округам, то же самое и во Франции, в Германии — связанная система и существуют механизмы увязывания и сдержки различных курсов.

А почему это происходит? Да потому, что империи, крупные государства не выдерживают, когда к власти приходят партии. В России в 1917-м сделали огромный шаг вперед, но совершили ошибку в выборе направления, в результате чего страна оказалась в центре эксперимента по предоставлению всеобщего права голоса. Для других государств мира предоставление всеобщего избирательного права стало шоком, они отходили от него несколько десятилетий. Вся избирательная система у них была заморожена, они смотрели на Россию и ждали, чем закончится этот эксперимент.

Революционные изменения, пусть даже иногда ведут в правильном направлении, не всегда оптимальны с точки зрения решения государственных задач, резюмировал дискуссию ее модератор, генеральный директор Центра политической информации Алексей Мухин. Революционная экспансия выводит наверх действительно привлекательные идеи, и таким образом новая власть пытается заявить о себе, стать привлекательной для граждан. Потом идет консервация ситуации для сохранения власти. Это нормальный политический процесс.

Всеобщее избирательное право должно было сделать привлекательным идею нового государственного образования, которое подразумевало полное социальное равенство. Но любую идею можно извратить. В исторической ретроспективе мы видим сегодня, насколько такое право реально давало возможности полного социального равенства не в революционной, а в жизненной практике.