«Токсичные» кредиты и дыры в банках угрожают рублю
11 триллионов рублей составляет дисбаланс российской кредитной системы
Количество банков с отозванной лицензией не уменьшается. Почему? Известное мировое рейтинговое агентство Standart and Poor’s в недавнем докладе поведало миру, что оценивает размер «дыры» в российской банковской системе в 11 триллионов рублей.
Банкиры «креативят», вкладчики расплачиваются
Цифра запредельная, равная почти 75 процентам годового дохода страны, в неё не хочется верить. Но в любом случае проблема обозначена весьма острая, даже если зарубежные аналитики сознательно ошиблись, движимые чувством некоей ревности, вызванной тем, что уже очень скоро в соответствии с новшествами в банковском законодательстве в России появятся официальные рейтинговые агентства, которые займут наиболее привлекательные рыночные ниши. Финансовые контуры возможных потерь можно определить исходя из того, что с 2013 года более 330 банков потерпели крах.
Если средний размер дыры в балансе (разница между обязательствами и собственным капиталом и активами) принять за 20 миллиардов, то уже можно насчитать около 7 триллионов непонятно куда девшихся рублей. А ведь в немалом количестве банков насчитывали недостачу и на 67 миллиардов, и на 112 миллиардов, и на более чем 200 миллиардов рублей! Чем банковские «дыры» опасны для экономики? Разрыв в балансе означает, что банки не могут вернуть деньги клиентам, которые таким образом как минимум лишатся средств для развития — юридические лица, а рядовые граждане в большинстве случаев - и для поддержания жизни на достойном уровне. Последствия такого социально-экономического коллапса легко представить, учитывая, что у государства нет финансовых резервов, чтобы его предотвратить в полном объёме.
В Совете Федерации РФ, единственной, пожалуй, из высших политических структур, давно уже бьют тревогу, вызванную реальным состоянием дел в банковском секторе. На протяжении последних двух лет Межрегиональный банковский совет при Совете Федерации анализирует ситуацию в кредитной сфере, вырабатывая рекомендации, как сделать из неё не источник социальной напряжённости, а инструмент гармоничного экономического развития.
Большие деньги, бесспорно, весьма способствуют росту криминальных талантов: 80 процентов российских банков, по данным Агентства по страхованию вкладов, лишились лицензий из-за противозаконных действий собственников и руководителей.
Приёмы уголовно наказуемых деяний по хищению денег клиентов из года в год совершенствуются: привычные забалансовые вклады — это когда деньги у людей берут, но в отчётности не отражают, фактически форма теневой экономики, — уже устарели, их меняют хитроумные комбинации, когда в дополнение ко вкладу предлагают, к примеру, страховку жизни, которая не подпадает под действие АСВ и позволяет без особых проблем планировать банкротство с предварительным выводом активов за рубеж. Этой же цели подчинено и привлечение вкладов в микрофинансовые организации, которые обманным путём выдают за подразделения родственных банков. Законодательство не успевает фиксировать все эти ухищрения, в итоге уже полтора триллиона рублей выплачено государством через систему страхования вкладов, в то время как количество взысканных активов с банкротов составило 36 миллионов рублей.
Против преступных наклонностей, известно, нужно бороться в первую очередь, усиливая неотвратимость и степень наказания. Совет Федерации совместно с Госдумой планируют ужесточить уголовные санкции за нарушения в банковской сфере, увеличив на 2-5 лет сроки лишения свободы для собственников и работников банка всех уровней.
И рады бы работать честно, но…
Ситуация вокруг банковских денег была бы значительно проще, если бы все проблемы исчерпывались криминальной тематикой. Информационные технологии развиваются настолько быстро, что при соответствующем контроле злоумышленник в бухгалтерских нарукавниках не успевал бы сделать первую криминальную проводку, как у надзорного чиновника в кабинете ЦБ уже замигала бы тревожная лампочка. У банковских дыр, увы, есть и фундаментальные экономические причины. Одна из главных — последовательная демонетизация промышленности и села, которую начиная с 1991 года проводят экономические власти. В последние годы эта демонетизация получила форму борьбы с инфляцией.
В итоге реальный сектор экономики, если только он не получает гарантированную государственную поддержку, не имеет возможности брать кредит. Вернее, брать-то может, а вот отдавать — не хватает рентабельности, чтобы платить по 20-25 процентов годовых по займам. Центробанк в середине июня опубликовал статистику, согласно которой доля так называемых «токсичных» — проблемных и безнадежных кредитов — опасно возросла. Причём максимальные значения показывают торговля и строительство — наиболее рыночные, замкнутые на конечного потребителя отрасли, где оборачиваемость денег максимально высока, гарантируя высокую норму прибыли. В строительстве доля таких займов (IV и V категории качества) составляет 26,5 процента в валюте и 27,5 процента в рублях, в торговле соответственно 16,7 и 6,1 процента. Это крайне тревожный признак. Если уж эти отрасли не способны расплатиться по долгам, то что говорить о машиностроении, электронной промышленности, других высокотехнологичных отраслях, где срок окупаемости заёмных инвестиций составляет 5-7 лет.
Вывод неутешителен: на банковскую систему сегодня в большой степени воздействует сочетание социально-криминального субъективного фактора и долгосрочной фундаментальной монетаристской политики. Можно ли противостоять такому мощному давлению, которое чревато опаснейшим финансовым кризисом? Федеральное собрание, несмотря на ощутимое противодействие, в последнюю сессию приняло ряд важнейших законов, которые будут регулировать денежно-кредитную сферу, не позволяя ей пойти вразнос. Главное теперь — не допустить «эксцесс исполнителя» из регулирующе-надзорных инстанций. Широко известно, увы, что в России очень часто компенсируют благие юридические устремления необязательностью их исполнения.
5773
